Утром, когда я, наконец, забылся тревожным сном на старой раскладушке, меня осторожно разбудил Руслан.

– Послушай, Денис, – тихо произнес он. – Я вот что подумал. Если ты говоришь, что дело серьезное, то мне кажется, я знаю, куда она могла уехать.

– Куда??! – закричал я.

Руслан забарабанил пальцами по своему колену.

– У нее была подруга, Юля, тоже наша прихожанка. Они очень дружили, но Юля вышла замуж и уехала в Харьков. Возможно, Аня у нее. Я почему так думаю – Аня просто уже несколько раз к ней уезжала.

Предположение Руслана показалось мне настолько логичным, что в тот же день я купил билет в Харьков и в десять часов вечера занял свое место в поезде «Одесса—Харьков». Перед этим я зашел домой за деньгами, и на мое счастье, тетки дома не оказалось. Я написал записку, в которой обещал позвонить, и пошел на вокзал.

Моими попутчиками оказались грустная девушка моего возраста и пожилая семейная пара. Ни с кем не разговаривая, я забрался на верхнюю полку и почти сразу заснул.

Проснулся я оттого, что на мое лицо упали капли дождя, влетевшие через открытое окошко. Уже наступила ночь. Вспышки молний озаряли бесконечные поля; глухо грохотал гром. Мне захотелось курить – это получилось против моей воли, но я стал баловаться сигаретами.

Осторожно ступая, чтобы не разбудить спящую семейную пару – девушки не было, я направился в тамбур. И там увидел свою попутчицу. Она стояла возле открытого окна и беззвучно плакала. Ее слезы смешивались с каплями дождя, падающими на лицо, рокотал гром, и мне стало ужасно жалко эту чужую для меня девушку.

Понимая, что лишний здесь, я хотел уйти, но девушка обернулась и, увидев меня, заплакала еще сильнее.

– Не плачь, – попросил я, почти чувствуя ее боль. – Пожалуйста.

Девушка снова посмотрела на меня и, зажмурив глаза, сказала:

– Не буду.

Стук колес выбивал флегматичную дробь, и в этих звуках я внезапно тоже услышал печаль.

– Ты куришь?

Девушка кивнула головой. Я протянул ей одну сигарету и поднес огонек зажигалки.

– Как тебя зовут?

– Оля.

– Енисей, – сказал я. – Денис.

Оля не удивилась моему необычному имени. Равнодушно куря, она смотрела на потолок и скорее всего меня не слышала. Но я ошибся.

– Енисей. Красивое имя. Куда ты едешь?

Я вздохнул.

– Не знаю. Вперед. Ищу свою девушку.

Оля вытянула руки через окошко и сложила их ковшиком, а затем, когда туда набралась вода, умылась дождевыми каплями.

– Я люблю умываться дождем. А ты?

Я не знал. А потом вспомнил совсем не романтика Кирилла, который обожал дождь и совершенно преображался, когда попадал под него. Он никогда не закрывался зонтом и смеялся, промокнув до нитки.

– У меня был друг, – может быть, не к месту произнес я, – он очень любил дождь. Но он умер, совсем недавно.

– А у меня умер любимый человек, – безучастно сказала девушка. – А меня не было рядом.

И я снова не знал, что сказать, только в голове закрутилась строчка из какого-то, давно забытого стихотворения: «Вот в такую же ночь и туман расстрелял их отряд англичан».

– Давно?

– Вчера. Еду прощаться.

Мы снова замолчали. Я выкинул сигарету через окошко. А девушка опять заплакала, и, повинуясь минутному порыву, я обнял ее сзади за плечи. Она не оттолкнула меня, наоборот, прижалась еще сильнее. Здесь не было никакой эротичности, просто я подсознательно понял, что нужно так сделать.

– Он сейчас наверняка смотрит на тебя, – убежденно произнес я. – Ему не понравится, что ты плачешь.

– Думаешь, есть жизнь после смерти? – спросила Оля.

– Конечно, – сказал я твердо. – Есть.

Девушка замолчала.

– Я еду и думаю только об одном, – наконец сказала она. – Пока у меня есть цель, я держусь. Мне надо проститься с ним, увидеть его. А потом… не знаю. Жить в пустой квартире, зная, что он никогда не придет… А еще мне очень нужны деньги – триста долларов. Он и поехал их зарабатывать…

Оля не жаловалась мне – скорее всего, она разговаривала сама с собой. А затем внезапно, отстранившись от меня, сказала:

– Я хочу побыть одна, прости.

– Хорошо.

Я так и не узнал, откуда и куда она ехала, отчего умер ее парень и для чего им были нужны деньги. Ни о чем не думая, я вернулся к своему месту и достал из рюкзака кошелек. В нем было девяносто долларов, присланных мне родителями на билет в Москву и покупку одежды. Оставив двадцать долларов в кошельке, я, краснея от боязни быть пойманным, взял косметичку Оли, стоявшую на столике, и забрался с нею на верхнюю полку. В сумочке был кожаный кошелечек, и я лихорадочно всунул туда свои деньги. Потом положил сумку на место и с облегчением растянулся на полке.

Деньги эти появились у меня просто так, я не заработал их и поэтому расстался с ними, совершенно не жалея. Я не знал цену этим деньгам.

Поезд въехал на мост. Внизу, в отблесках молний, угадывалась вода. Река, а может быть, небольшая речушка.

Я заснул.

Утром я в первую очередь посмотрел на соседнюю полку. Оли не было. Не было и ее вещей. Видимо, она уже вышла. И я улыбнулся.

А Аня не приезжала в Харьков. Эту злую новость я узнал, когда с великим трудом разыскал ее подругу Юлю. Впрочем, она и ее муж приняли меня вполне радушно, накормили и напоили и тоже очень искренне переживали за Аннушку.

Вечером я решил вернуться обратно, но, приехав за билетами, узнал, что они раскуплены на неделю вперед. Народ хотел отдыхать у моря.

Этого я никак не ожидал. Денег у меня оставалось немного, пятнадцать долларов. В переводе на украинские деньги – около тридцати гривен. В общем, на междугородный автобус должно было хватить. Я переночевал в их доме, а на следующее утро произошла ужасная вещь. У мужа Юли умерла мама, живущая в другом городе, и они вдвоем поехали туда. Я планировал днем уже уехать из Харькова, поэтому мы попрощались и я поспешил на автовокзал.

Города я не знал совсем и, послушавшись прохожего, сел на троллейбус, который, по его словам, должен был привезти меня к автовокзалу. Давкой, царившей в этом троллейбусе, видимо, кто-то удачно воспользовался, потому что при выходе из него я обнаружил, что у меня украли кошелек.

Я остался один, в чужом городе, без копейки денег и крыши над головой. Хотелось плакать, но я сдержался, сел на скамейку возле остановки и стал курить одну сигарету за другой.

Где-то через час я решил позвонить Андрею – это единственное, что я смог придумать. Тетке лучше ничего не знать, а он скорее всего сможет ко мне приехать. Из всей нашей компании – только он.

Найдя таксофон, я достал телефонную карточку и сунул ее в щель. Затем набрал код Одессы – я его почему-то знал – и номер Андрея. В трубке раздались длинные гудки. В отчаянии я звонил несколько раз, но Андрея, несмотря на поздний час, дома не было. Вокруг меня ходили люди, смеялись девушки, проносились машины, а я стоял, прижавшись лбом к стеклу, и слушал длинные гудки.

Уже совсем стемнело, и я понял, что ночь эту в лучшем случае я проведу на вокзале, а в худшем – неизвестно где. На самом же деле то, что произойдет ночью, мне не могло даже присниться.

До двенадцати ночи я бесцельно слонялся по городу, пока в моей голове не оформились кое-какие мыслишки. С завтрашнего утра я решил собирать бутылки. Мне думалось, что за один день, максимум два, я накоплю на обратный билет.

Размышляя об этом, я забрел в какой-то парк и, пугая влюбленные парочки, густо усеявшие скамейки, стал искать место, где мог бы провести ночь. Наконец в глубине парка я нашел пустую скамейку. Ложиться на нее поначалу было стыдно, поэтому я немного посидел, но затем, решившись, лег. Не очень удобно, но лучше, чем я представлял.

Над головой сверкало множество звезд, пожалуй, даже больше, чем в Одессе. Я вспоминал вечер у моря, проведенный с Аннушкой, грустил, но старался отогнать от себя все злые мысли. Сегодня вечером не надо думать про завтра. Сегодня вечером – еще не завтра.

Понемногу я начал засыпать, но звук гулких шагов, направлявшихся ко мне, встряхнул меня, и я, не понимая, почему это делаю, вскочил со скамейки и спрятался в темноте за деревьями.