Когда я пришел в себя, то увидел, что Сергей прижимает полотенце к своей окровавленной груди. Капли крови стекали по его животу и падали прямо на лоб плюшевому мишке.

Я попытался подняться, но не смог. На полу валялись осколки разбитой вазы, которой меня ударили. Я снова лежал на полу, как и тогда, в девяносто седьмом, когда дрался с Марецким за звание чемпиона среди юниоров. Тогда я слышал, как судья произносит «семь, восемь, девять…», мучительно хотел встать и продолжить бой, но не мог этого сделать.

Воспоминание о том дне придало мне силы. Я начал подниматься, но Сергей, заметив это, с размаху ударил меня ногой в живот. Я согнулся от жуткой боли.

– Вот же козел! – бросил Сергей. – Смотри что сделал!

Я охнул, но снова начал подниматься. Меня уже никто не трогал.

– Козлы вы! – воскликнул я. – Где Катя?

– Да здесь я, – вздохнула она. – Посмотри, что ты с Ваней сделал.

Парень с тигром на плече пытался прикрыть красный и увеличившийся в несколько раз нос.

– Я тебя похороню здесь, ты понял?! – воскликнул он.

– Сначала себя похорони! – рявкнул я.

Иван рванулся ко мне, но одна из девушек остановила его.

– Все, – сказала она. – Хватит.

Я смотрел только на Катю. Она отводила взгляд.

– Что происходит, Катя? – закричал я.

Она молча поднесла ко рту незажженную сигарету. Сергей наклонился к ней и щелкнул зажигалкой. А я вдруг четко и ясно осознал, что Катя – тварь.

Ко мне подошел парень, который сидел во дворе, и беззлобно спросил:

– Ты что, каратист? Чуть Бита без носа не оставил.

Иван снова чертыхнулся.

– Боксер, – запинаясь, сказала за меня Катя. По ее голосу я понял, что моя догадка верна – все здесь были под влиянием «экстази».

– Они тебя заставили?

– Не будь дураком! – поморщилась Катя. – Черт, я все хотела не так сделать, совсем не так!

– Что сделать?

Катя оглянулась на Сергея и сказала:

– Выйдите-ка все на пару минут. Мне надо с ним поговорить.

Комната опустела.

– Катя, что ты сделала?! – в отчаянии воскликнул я. – Катюша!

– Теперь мы в расчете, – произнесла она, отодвинув ногой плюшевого мишку.

– В расчете за что?

– Ты не понимаешь?!! – внезапно заорала Катя. – Даже сейчас ты ничего не понимаешь!!! Прошел целый год, а ты так ничего и не понял!

– Ребенок? – спросил я.

– Ребенок. Ребенок! Что ты мне сказал в тот день, когда я ползала у тебя в коленях и просила, чтобы ты не бросал меня? Ты помнишь, что ты мне говорил?! Ты сказал, что я подзаборная проститутка – ты помнишь это?!! А потом, после аборта, вы пришли ко мне втроем! Ты и это забыл?!! Чтобы ты сдох, сволочь!!!

Слезы текли по ее лицу, размазывая косметику. Только теперь я и в самом деле все понял. Каждое слово Кати падало на меня каплями раскаленного железа. За одно мгновение я увидел все ее глазами, и теперь – совершенно, совсем! – не мог представить, почему не понимал этого раньше.

– Я не думал…

– Ты не думал! – выкрикнула Катя, подняв заплаканное лицо к потолку. – Ты меня убил! Ты просто убил меня! Когда я снова услышала твой голос в трубке, я думала, что разобью телефон о стену! А что ты сказал мне? Спросил, свободна ли я вечером? Свободна – ли – я – вечером?!! А тогда, год назад, помнишь, я тоже была свободна вечером! Помнишь?

– Я был пьян! – закричал я, заслоняясь от нее руками. – Вспомни, я же был очень пьян! Я ничего не соображал! Я ничего не помню! И ты ломалась только для вида! Ты ведь не была против! Не была! Не была!

Катя, не примериваясь, ударила меня кулаком в лицо. Удар был слабый. Я перехватил ее руку.

– Отпусти, – злобно выдохнула она.

Я разжал пальцы.

– На что ты рассчитывал, когда позвонил мне? – продолжила Катя, захлебываясь в слезах. – Думал, что я снова побегу за тобой куда угодно, стоит поманить меня пальцем? Да ты знаешь, в кого я превратилась по твоей милости??? Лучше тебе об этом не знать! И вдруг снова появляешься ты, снова звонишь и снова говоришь, что любишь меня. Только я теперь совсем другая, понимаешь ты это или нет?!!

– Почему ты стала со мной встречаться? – глухо спросил я.

– Я хотела отомстить тебе. Отомстить так, чтобы ты испытал такую же боль, как и я! Но для этого ты должен был меня полюбить, теперь уже по-настоящему, и так и произошло. Теперь уже ты вставал передо мной на колени и просил прощения…

Я молчал.

– Я долго думала, как же расквитаться с тобой, но все, что я придумывала, казалось мне слишком мелким. Одно время я даже хотела переспать с твоим близким другом, чтобы тебе было больно вдвойне, но на твое счастье, он не согласился.

– Кто? – спросил я, облизывая пересохшие губы.

– Глайзер. Мне казалось, что он легко пойдет на это, но ошиблась. Несмотря на свою раскованность, он предпочел не терять дружбу с тобой…

Все это казалось мне страшным сном.

– Я придумала кое-что другое, но ты все испортил, придя так рано. Ну да ладно – все получилось как получилось…

– Так долго! – перебив ее, закричал я. – Зачем ты ждала так долго? Почему именно сегодня?!!

– Я сделала бы это еще полтора месяца назад, – жестко сказала Катя, – но, на твое счастье, мне пришлось уехать. Если бы ты знал, как я забавлялась, когда слушала по телефону твои сбивчивые признания в любви, лежа в постели с Сережей!

Она хотела сделать мне больно. Она специально говорила мне это. Еще полчаса назад я не смог бы себе представить, что способен ударить ее, но теперь я мог все.

Не говоря ни слова, я размахнулся и влепил ей пощечину. Катя закричала, и в комнату ворвались ее дружки. Я хотел в данный момент лишь одного – забыть про слова Кати, и поэтому, не раздумывая больше, ударил первого же попавшегося парня. На меня навалились всем скопом и бросили на пол.

Кто-то ударил меня ногой в лицо. Корчась от боли, я взглянул на Катю, но она даже не смотрела в мою сторону.

– За что? – сказал я, сплевывая кровь изо рта на паркет.

От многочисленных ударов я снова начал терять сознание. Катя закричала:

– Хватит уже! Вы его убьете!

– Помолчи! – кто-то толкнул ее, и она отлетела в сторону.

Я понял, что должен подняться. Почему-то мне казалось это очень важным – подняться и увидеть ее лицо.

И я сделал это. Я поднялся и встал посередине комнаты. Катя отступила в коридор. В большом зеркале я увидел себя и передернулся – мой вид был страшен. Кровь текла во рту вместо слюны.

Оттолкнув заслонившего выход Сергея, я пошел в коридор. Там была кладовка, а в кладовке – виденное мной много раз охотничье ружье Николая Петровича. Все тупо смотрели, как я открываю кладовку, только Катя, внезапно догадавшись о моих намерениях, крикнула:

– Остановите его! Там же…

Но было уже поздно. Моя рука нащупала холодный ствол, и я вытащил ружье.

Смешно было видеть панику на их лицах.

– Оно может быть заряжено, – пролепетала Катя. – Кирилл, положи его на место.

А я взял и навел ружье на них.

Но оказалось, что я недооценил смелость Сергея. Он бросился вперед и схватился за ствол, выкручивая его в сторону. Почти сразу же в ружье вцепилось еще несколько рук. Мы рвали его каждый на себя, руки елозили по прикладу, по стволу, и совершенно неожиданно прозвучал грохот. Я невольно зажмурил глаза, а когда открыл их, то увидел, что Иван лежит на полу, а по его белой майке расплывается пятно крови.

– Я не стрелял! – не веря в происшедшее, воскликнул я. – Это не я! Не я!

Вокруг меня образовался круг пустоты. Все смотрели на ружье в моих руках.

– Не я! Не я! Не я! – У меня темнело в глазах. Я не касался курка, это точно. Выстрелил кто-то из них, но не я. Не я!

Девушки начали визжать. Сергей наклонился к Ивану.

– Это не Кирилл, – сказала Катя. – Его руки были на прикладе – я ясно видела. Это ты задел курок, – тихо произнесла она, повернувшись к кому-то.

Я не поднимал голову. Бросив ружье на пол, под ноги Кате, я выбежал из комнаты. В коридоре стоял еще один человек.