Я начала разговор со стодолларовой купюры, благодаря которой между нами сразу же установились теплые и дружественные отношения, и попросила позволить нам снять выловленный сегодня труп нашего соотечественника.

– Давайте камеру. Я сам сниму. Посидите вон здесь. – Гонсалес отвел нас в какой-то закуток и вскоре вернулся.

К сожалению, экранчик для просмотра у Пашки маленький, но труп был снят и целиком, и лицо крупным планом, то есть то, что от него осталось. Потом посмотрим на большом экране компьютера.

– И друг, и мать его сразу опознали, – сказал санитар. – И заплатили, чтобы его никому не показывали. Не хотят, чтобы его демонстрировали по телевидению в таком виде. Хотят, чтобы в СМИ показывали только его прижизненные фотографии. Это они так сказали. Но комиссар Гонсалес – мой родственник, и я не мог отказать ему в просьбе…

– Мы вам очень благодарны, – широко улыбнулась я. – Еще пара вопросов. Когда, по вашему мнению, умер этот человек?

– Говорят, что он вчера решил искупаться с яхты…

– Мы знаем, что говорят, – перебила я. – Когда умер этот человек?

– Понимаете, труп побывал в воде, его рыбки покушали…

Я достала еще одну стодолларовую купюру, и она быстро скрылась в кармане санитара.

– Дня два, – сказал санитар. – Может, даже три. Точнее сказать не могу. Им еще никто не занимался. И он совершенно точно моложе сорока трех лет.

– Тело хранилось в холодильнике? В смысле до смерти?

– Какое-то время да. Вы же видите, какая у нас температура воздуха.

– Где поблизости еще есть морги?

– Сеньорита…

Я внимательно смотрела на санитара.

– У нас погибает очень мало белых граждан. Это ЧП. Все они – туристы, и по каждому случаю проводится тщательное расследование. Приезжают родственники, представители страховых компаний. Если бы это был труп местного гражданина, или кого-то, кто выглядит как местный гражданин, или хотя бы с темным цветом кожи – другое дело. Я не думаю, что его забирали из какого-то морга.

Я поблагодарила санитара за содействие, он записал мне на бумажке номер своего мобильного телефона, а я оставила свой. Мало ли как будут развиваться события.

Выйдя на улицу, я сказала несколько слов перед телекамерой на фоне морга, потом позвонила Витале.

– Добирайтесь на такси. Эти двое, по всей вероятности, едут на виллу.

Теперь перед отдельно стоящим зданием морга было пустынно. Ни одного человека не осталось. На площадке сбоку две старые машины, мотоциклы и мопеды. Мы с Пашкой тронулись в направлении более солидных зданий – больницы и похоронной конторы, явно с несколькими залами для прощания. Там рядом проходила оживленная магистраль и, если не ошибаюсь, имелась стоянка такси.

Однако мы не успели отойти от здания морга даже на пятьдесят метров. С основной дороги на ту, по которой следовали мы, свернула машина и понеслась на нас. За рулем сидел мужик, забиравший нас с Пашкой и Татьяной с пляжа. Второго я узнать не успевала, но он явно был из той же компании моряков, выполняющих и еще какие-то функции, далекие от морских дел.

Не сговариваясь, мы с Пашкой отпрыгнули на выжженную солнцем траву и по газону рванули в сторону больницы. Мужики резко затормозили, вылетели из машины, бросив ее с открытыми дверцами, и понеслись за нами. Но тут на той же асфальтированной дорожке появился еще один автомобиль. Он тоже затормозил с визгом, из него выскочили уже три мужика и понеслись нам наперерез. Я с ужасом поняла, что от этих мы с Пашкой уйти не успеваем. Если бы были только первые двое… Конечно, можно попробовать завернуть влево и, пробираясь сквозь кусты, вылететь на шоссе… Но полицию тут можно ждать еще дольше, чем нашу милицию.

– Витале звони! – выдохнул Пашка.

Я опустила руку в карман, выхватила мобильный, но как запустить набор на бегу?! Трое мужиков, выскочивших из второй машины, уже совсем рядом. Я видела их лица. Один, правда, уже заходил сзади…

– Стоять! ФСБ России! – заорал первый из перерезавших нам путь.

Пашка ругнулся на выдохе. Мне тоже страшно хотелось это сделать. ФСБ-то тут откуда? Или это шутка? Нас хотят взять на понт? Но за нами точно гонятся моряки Фисташкова!

Ан нет… Моряки Фисташкова меняли курс… Встреча с представителями ФСБ России явно не входила в их планы. Вскоре стало понятно, что мы с Пашкой мало интересуем фээсбэшников (или они знали, как нас найти, и понимали, что мы не собираемся оседать ни на каких тропических островах). Фээсбэшники нацелились на моряков.

– Паша, тормозим! – крикнула я.

Даже без моих указаний Пашка уже расчехлял камеру.

– Не снимать! – рявкнул один из представителей спецслужб. А ведь не зря родственники олигарха боялись как раз их… Правильно боялись. Интересно, какие все-таки грешки числятся за олигархом?!

Трое фээсбэшников тем временем скрутили моряков. А они имеют право действовать на территории другой страны? Правда, никаких представителей властей или просто граждан поблизости не наблюдалось. Только неподалеку по шоссе проносились машины.

– Юлия, подойдите, пожалуйста! – крикнул один из фээсбэшников.

Раз сказали «пожалуйста», мы с Пашкой подошли. Пашка камеру не включил, но и в чехол не убрал. Я держала мобильный в руке. Каким же по счету у меня числится Виталя?! Сколько народу у меня записано в память телефона на «А» и «Б»? И ведь на «В» до него точно ветврач и Виктория Семеновна.

– Вы в самом деле из ФСБ? – спросила я у мужика, который показался мне командиром группы.

Мне предъявили удостоверения. Правда, я знаю, что сейчас любое удостоверение можно подделать, но мне почему-то показалось, что эти трое мужиков – настоящие. Они держались и разговаривали так, как это делают представители органов. Окружение Ивана Захаровича ведет себя по-другому.

– В морге Фисташков? – спросили у меня.

– Нет, – покачала головой я. – Но кто – не знаю.

– Похож?

Я кивнула. Фээсбэшники обратили внимание на моряков, которых трясло от ярости и бессилия.

– Где Фисташков? – спросили у них.

– Не знаем. Спрашивайте у этой журналистской суки. Мы его живьем ни разу в жизни не видели.

Старший фээсбэшник посмотрел на меня. «Симпатичный мужик», – отметила я, а вслух пояснила, что моряки говорят правду, и рассказала, как нас с Пашкой и Татьяной по ошибке приняли за олигарха и его дам и отвезли на какой-то остров, где и выяснилось, что привезли не тех. Фээсбэшники взглянули на Пашку и не смогли сдержать смех.

К испитой Пашкиной физиономии добавлялась простая белая майка и остатки джинсов. Конечно, кто-то мог принять их за дизайнерскую «рванину», но я-то знала, что Пашка, возвращаясь вместе со мной и следственной бригадой с одного пустыря в нашем родном городе, зацепился за какую-то железяку и оторвал большой кусок одной штанины. Я посоветовала отрезать другую – и выйдут бриджи или шорты. Пашка так и сделал, естественно, не подрубая края, а потом еще несколько раз на что-то натыкался.

– А Фисташков-то где? – посмотрел на меня старший из группы фээсбэшников.

Очень не хотелось врать… Но меня спас моряк, забиравший нас с пляжа.

– Да пока мы этих возили туда-сюда, олигарха кто-то прихватил! Никаких требований пока не поступало. Мы не знаем, у кого он!

– А зачем хотели схватить Юлию? Судя по вашим намерениям…

– На обмен, – с мрачным видом сообщил моряк, видимо, решив, что сотрудничество с русскими спецслужбами пойдет ему с товарищем на пользу. Вроде они ничего противозаконного не сделали. Хотя на родине за ними могут числиться грешки, правда, скорее не по части ФСБ.

– На кого? – тут уже удивилась я.

– На Фисташкова.

– А кто стал бы менять меня на него? – не понимала я.

– Ваши друзья, – ответил мне моряк. – Ну, наши решили, что ваши скорее найдут…

Фээсбэшники хмыкнули.

– Можно вопрос? – посмотрела я на старшего.

– Задать-то вы, конечно, можете…

И тут я узнала его интонацию. Это он мне звонил с номера, который не определялся!

– Какие грешки числятся за Фисташковым по вашему ведомству?