– А Владимир Петрович не завещал вам свою квартиру? – поинтересовалась я. – Ведь часто за уход за пожилыми людьми…
– Я вас поняла. Нет. Там же прописана его бывшая жена. То есть не бывшая. Они не были разведены. Артем не стал связываться. Квартира отошла ей. Артем обещал эту перевести на меня.
Я спросила, что Антонина думает насчет происходящего вокруг Артема.
– Не знаю я этих дел, – вздохнула она. – Я вообще про его женитьбу на вас узнала из телевизора. Даже не так. Дочка услышала в институте, и мы вечером стали ваш канал смотреть. Удивились. Но в общем-то Артем и не должен нам ничего сообщать. Мы – дальняя родня. Наверное, решил, что не нужно родственников на свадьбу приглашать. Там же известные люди были. Как я поняла, свадьба не состоялась?
Я кивнула и рассказала про убийства, потом про привидений и смерть адвоката в загородном доме Фисташкова.
– Неужели правда убили? Я все дни смотрела ваши репортажи, но…
– Решили, что это розыгрыш? Вы знаете, что я веду «Криминальную хронику», в которой показываются реально совершенные в городе преступления? То есть их результаты?
– Да, я понимаю… – задумчиво произнесла Антонина.
– А что вас смутило?
– Все, – ответила собеседница.
Я попросила объяснить поподробнее. Женщина сказала, что, во-первых, не ожидала от Артема женитьбы – ни на ком. Владимир Петрович говорил, что Артем в своей жизни любил одну девушку, которая потом уехала жить в США. Жениться ему не дала мама. На самом деле ему тогда было не до молодой жены – он работал на трех работах, учился. Конечно, при желании все можно устроить, но Фисташкова все так разложила по полочкам, что Артем понял: женитьба в раннем возрасте не даст ему достойно устроиться в жизни. Он хотел делать карьеру, времена изменились, появилась возможность заработка. А Артем с мамой долго жили в нищете. Родительница крепко вдолбила ему в голову: вначале нужно встать на ноги, потом заводить семью. Артем с этим согласился. Он не хотел, чтобы его дети в чем-то нуждались.
Потом, в конце девяностых, появилась еще одна женщина, но, когда зашли разговоры о свадьбе, грянул кризис. Опять не до женитьбы. После этого Артем твердо заявил, что не женится никогда.
– Ему бы к бабке сходить, – вздохнула Антонина. – На нем или порча, или родовое проклятие – раз у него все свадьбы так расстраиваются, даже с вами вон что получилось.
– Вам не пришло в голову, что планируется ненастоящая свадьба? Что это сделка?
«Что недоговаривает Антонина? – одновременно думала я. – То ее все смутило, то никак не объяснит, что именно».
– Простите, Юля, но…
– Договаривайте и не бойтесь меня обидеть. Мне нужна информация, потому что киллер также стрелял и в меня, и, если бы не бронежилет, я бы сейчас у вас чай не пила.
– Ой! – схватилась за грудь Антонина.
– Но вы же знали, что на меня покушались!
– Видела по телевизору, – призналась она и расплакалась.
– Вы не хотите подставлять Артема? Мне это понятно. Но за один день умерли четыре человека! Партнер и старый друг Артема, две женщины и адвокат. На меня покушались. Вам лично ничего не угрожает. Вы боитесь, что вам придется отправиться домой? Никто вас не выгонит. Внимание милиции привлекают лица кавказской национальности. На эту квартиру, как я понимаю, никто не претендует. Платите за нее – и жилищной конторе до вас дела нет. На работу можно и без помощи Артема устроиться. Но о вашем существовании я обязательно расскажу в Управлении, и от вашего сотрудничества со мной зависит, что я там буду говорить. Вы понимаете, что эти люди вас не оставят в покое? И правильно сделают. Им преступления нужно расследовать. Что задумал Артем?
– Не знаю, – всхлипнула Антонина. – В самом деле не знаю. Но вас он всегда терпеть не мог! Не мог он на вас жениться! Вы не только не в его вкусе внешне, вы… Вы для него совершенно неприемлемы. Они вас часто с Владимиром Петровичем обсуждали – куда вы еще влезли. Они говорили, что вас нужно за километр обходить, иначе неприятностей не оберешься. И вдруг решил на вас жениться! Не мог он жениться, даже понарошку! Вы – последняя в списке кандидаток в его невесты. То есть вас вообще не может быть в этом списке. Простите меня…
«Фисташков мог нанять киллера, чтобы убить меня, – подумала я. – Однако под пулю подставился Колька. Или его решили убрать заодно?»
Мы с Пашкой переглянулись. Теперь следовало выяснить, чем я так не угодила олигарху. Где перешла ему дорогу?
Я оставила Антонине свои телефоны, чтобы звонила, если захочет что-то сказать, и мы с Пашкой покинули квартиру с яркими подушками и занавесками.
– К соседям пойдем? – спросил оператор.
Я покачала головой. Я не видела в этом смысла. Но нас перехватила на лестнице бабулька с первого этажа. Она видела, как мы выходили из машины, и, по ее собственному признанию, не сразу сообразила, что это ведущая «Криминальной хроники» с оператором. Как я поняла, бабулька дежурила под дверью, ожидая, когда мы пойдем назад. Такие старушки – находка для журналиста и шпиона.
Не знаю, с кем проживала бабулька, но днем она явно маялась от безделья. Во время нашей беседы на кухне в квартире не было никого, кроме огромного рыжего кота. Только один раз взглянув на Пашку, бабка достала из холодильника початую запотевшую бутылку водки.
– А пива нет? – спросил любимый оператор.
Пива не было, но бабулька сказала, что до места, где его продают, две минуты хода – сразу за углом дома павильон с разливухой. Там же можно купить бутылочное и баночное. Пашка нас покинул и вскоре вернулся с пивом для себя и набором маленьких кексиков для бабульки. Я от чая отказалась, так как напилась у Антонины.
Как я и предполагала, бабулька проживала в доме со времен постройки и знала всех старых жильцов. Артема Фисташкова, можно сказать, с рождения, и сразу же поняла, что мы с Пашкой приехали собирать информацию о нем и годах его юности.
– Ничего особенного про него сказать не могу, – честно призналась бабулька. – Не было в нем ничего такого. История с оставшимся за границей папашей в нашем микрорайоне, конечно, прогремела, все ее тогда обсуждали. И комитетчики тут появлялись, а толку-то? Кулаками после драки не машут. Раньше надо было к человеку присматриваться. А уж упустили так упустили. Один дед сумасшедший, правда, писал письма в разные инстанции, что папа Артема направляет в него сквозь пол ядерные лучи, но на них никто не реагировал.
Бабулька призналась, что никогда бы не подумала, что из Темки вырастет олигарх. Я не стала напоминать, что в те годы, когда Темка рос, такого слова в русском языке не было, по крайней мере с тем смыслом, который мы вкладываем в него теперь. Олигархия связывалась с Западом, и никто и предположить не мог, что богачи появятся и у нас.
– После побега отца они с матерью жили бедно. Ее у нас очень жалели, но она не принимала жалости. Гордо держалась. Я всегда поражалась, какая стильная женщина. Казалось, она в половую тряпку завернется и все равно будет выглядеть лучше, чем другая в одежде от какого-нибудь модного модельера. Врожденное это у нее. Ей бы женой дипломата быть. Супруга ученого в советские времена – это тоже было неплохо, а соломенная вдова предателя…
Бабулька махнула рукой.
– Почему она снова не вышла замуж? – спросила я. – Наверное, с предателем родины ее бы развели без проблем.
– Любила она его, а потом всю эту любовь на Темку перенесла. Не хотела ему отчима, да и, по-моему, на других мужиков после своего драгоценного Бореньки смотреть не хотела. И работала Лизавета очень много. В общем, она посвятила себя Артему. Баб от него гоняла неподходящих, направляла в нужное русло. Без матери он бы точно не стал тем, кем стал. Ее заслуга. Вас-то, Юля, она как приняла?
– Я же не стала ее невесткой и не стану, – обтекаемо ответила я. – И я на ее сына не претендовала и не собираюсь.
– То есть вы жениться и не собирались? – с любопытством спросила бабулька.
– Это была акция, преследовавшая несколько целей, одна из них – отвадить от Артема претенденток на кошелек, – выдала я версию, которая должна быть очень хорошо понятна бабульке.
