Рабочий сидел в камине и боялся пошевелиться – звуки в особняке разносились прекрасно. Окна были наглухо закрыты (так требовал банк из соображений безопасности), стеклопакеты скрадывали шум с улицы. Значит, никто и не услышал выстрелы. Они вообще были довольно тихими. Для выстрелов. А даже если бы кто-то их услышал… Кто-то побежит проверять? Станет звонить в милицию? Навряд ли. Кому это нужно? Зачем лишние проблемы себе на голову? Люди не желают связываться с милицией, даже имея постоянную питерскую прописку, а уж сколько они, приезжие, натерпелись, несмотря на все необходимые документы, которые им оформляли работодатели, и на свои славянские лица… Все равно приходилось давать на лапу. И откуда у питерской милиции такие навыки? Ведь сразу же определяют, что «не свой». Рабочий неоднократно в том убеждался. Но все равно продолжал трудиться с друзьями в Петербурге. Дома столько никак не заработать. Даже полстолько.

Вот ведь треклятый клад! «Заговоренный, наверное», – решил рабочий. Ему еще бабушка про такие клады рассказывала: нельзя их раньше времени доставать или вообще нельзя брать – того, кто нашел, ждут несчастья, а то и смерть.

Интересно, а что будет с теми, кто отобрал сокровище у нашедших? Про них что-то есть в легендах, связанных с кладами? Нет, бабушка вроде бы ничего такого не рассказывала. Но ведь в любом случае нельзя людей просто так убивать! Нельзя и…

Но ребята мертвы. Рабочий это прекрасно понимал, хотя какая-то часть его сознания отказывалась верить в случившееся. Неужели они никогда больше не будут вместе превращать запущенный дом в красивый дворец? Неужели друзья уже никогда не вернутся в родной поселок, где ждут кормильцев? Да как он сам в глаза посмотрит их матерям, женам и детям?!

Только бы Тимоха, четвертый товарищ, случайно не пришел сейчас по закону подлости… А ну как именно сегодня поругается со своей женщиной? Хотя он говорил, что женщина хорошая, спокойная, не скандальная. Но ведь в жизни всякое бывает…

И что делать теперь?! Как жить дальше? В милицию-то ведь не побежишь. И доказательств никаких. И кто его будет слушать?!

С Тимохой бы, конечно, надо посоветоваться. Но Тимоха должен вернуться только утром. А женщина его живет… Нет, не помнил рабочий даже названия улицы, а дом и квартиру вообще не знал.

На глаза навернулись слезы. В горле стоял ком. Как глупо все получилось! Как…

Снизу донесся третий голос. Еще один банкирский дружок пожаловал.

На этой веселой ноте мы подъехали к относительно новому дому, вероятно, из разряда тех, что «для современной аристократии», как гласит русская реклама. Вот я и познакомилась с современными русскими аристократами. Моя прабабушка, наверное, в гробу переворачивается, наблюдая с того света за теми, кто теперь в России считается «высшим обществом».

Вася с Игорем поехали дальше, а мы с Артемом поднялись на двенадцатый этаж (шестнадцатиэтажного здания). Пьяного Артема пришлось почти тащить на себе – в дополнение к сумке. И еще Артем был со своей сумкой (тут я вспомнила героя русских мультфильмов Чебурашку, который предлагал крокодилу Гене нести чемодан, если Гена понесет его самого). Правда, Артем был значительно тяжелее, чем Чебурашка. Но мне уже приходилось помогать моей русской подруге Анне таскать домой ее папу, а Анькин папа весил побольше, чем Артем и две сумки. В общем, я справилась. Мне же пришлось и открывать железную дверь, потому что Артем никак не мог попасть ключом в замочную скважину. Наконец мы оказались в довольно просторной двухкомнатной квартире – то есть в том, что в России называют двухкомнатной квартирой.

Во всех помещениях валялись женские вещи, причем, как я заметила, среди них были и дорогие дизайнерские, и дешевые поделки с рынка. Верхняя одежда, платья, юбки, блузки, брюки, нижнее белье, чулки, колготки… Интересно, как незнакомая мне Ленка что-то находит в этой свалке? И как в таком бардаке вообще можно жить?

Артема я проводила в спальню, где он, прямо в одежде, рухнул на огромную кровать поверх покрывала со слонами. По-моему, парень сразу же заснул. А возможно, он уже спал на подходе к кровати. Вещи Артема я поставила рядом с бесчувственным телом хозяина.

Сама я разместилась в гостиной (или как там это помещение называется у современных русских). Комната была оформлена в зеленых тонах. Здесь имелось много слонов – белых (вроде бы гипсовых) и черных (деревянных). Они были разных размеров и стояли в самых неожиданных местах. Относительно широкий зеленый диван меня вполне устроил. Я даже не стала его раздвигать – и так прекрасно помещусь. Белье нашла в комоде. Там же лежали полотенца.

В одном углу гостиной в огромной кадке росла пальма (рядом с большим черным слоном), на подоконнике стояли горшки, из которых торчали кактусы с большим количеством «деток» и алоэ. Между ними располагались белые слоники.

Я с удовольствием приняла душ, сожалея лишь о том, что пока не могу вымыть голову, смыв с волос разноцветную гадость. Но ради пользы дела придется потерпеть. Потом я обследовала содержимое холодильника, пожарила себе замороженные овощи, сварила сосиски, выпила чаю (родного, английского) и отправилась работать.

Компьютер стоял в гостиной и был подключен к Интернету. Я отослала только что написанную первую статью шефу, потом письмо Джону и все стерла. Зачем оставлять следы?

Еще раз убедившись, что Артем крепко спит, позвонила по городскому телефону Аньке.

– Бонни, ты уже в Питере? Почему заранее не позвонила? Я бы тебя встретила!

Я вкратце рассказала, как попала в родной Анькин город.

– Артем? Вася? Дом на Бухарестской улице? Точный адрес можешь сказать?

Я сказала. Анька, по всей видимости, начала рыться в записной книжке.

– Нет, у меня есть только телефон. Слушай, набери с городского мой мобильный, чтобы телефон определился. Мне нужно убедиться.

Я сделала, как просила подруга.

– Точно, они!

– Кто они? – спросила я.

Мои новые знакомые оказались дружками любимого мужчины Аньки, который ее бросил. Именно из-за него у подруги была длительная депрессия. Но теперешняя Анькина реакция мне очень понравилась – все свидетельствовало об окончании депрессии.

– Говоришь, мальчишник? – частила она. – Свадьба у Олега? Так это ж мой Олег! Ну я ему устрою веселую жизнь, покажу кузькину мать! И ты мне поможешь! Как я поняла, у нас есть завтрашний день, чтобы придумать план…

Я соображала быстро.

– Значит, они собрались меня подарить твоему бывшему любимому мужчине?

– Да!

– Ты не ревнуешь? – на всякий случай уточнила я, помня, что Анька все-таки русская женщина, хоть и обучавшаяся в Европе. У них же тут страсти бьют ключом.

– Не говори ерунды! – отмахнулась Анька, что меня порадовало. Русская подруга была настроена на страшную месть брошенной женщины.

Теперь я уточнила, на ком Олег собирается жениться. Анька ответила, что на сети дешевых отелей для иностранцев.

Конечно, сеть отелей для среднего класса, в которых могут размещаться иностранцы, Петербургу очень нужна. Я на собственном опыте сталкивалась с проблемой жилья в городе. Здесь есть дорогие отели, которые не по карману большинству туристов, и есть дешевые отели, в которых почему-то нельзя селиться иностранцам. Еще имеются отельчики с небольшим количеством номеров, причем расположенные в центре города, но почему-то на верхних этажах домов без лифта. Положение их очень удобное, и цена приемлемая, но иностранные пенсионеры, которые больше всего и путешествуют по миру, не могут там жить. Им вовсе не улыбается подниматься по нескольку раз в день на пятый этаж. И один раз тоже.

Анька сообщила, что два недорогих отеля уже действуют и ведется строительство еще трех. Возможно, в дальнейшем к ним прибавятся другие. У владельца сети две дочери. Младшей пока пятнадцать лет, и жениться на ней нельзя. То есть, конечно, можно, как и все в России, но зачем, если есть старшая, двадцати двух лет. Тем более что та («сука Полина», по выражению моей подруги Аньки) влюбилась в Олега. Вот он, просчитав возможные варианты развития событий, и бросил Аньку, переметнувшись к дочери владельца отелей эконом-класса.