Дмитриев был в курсе. Когда он услышал, что Вовчик – сын Святослава Седых, заместителя управляющего «Инвест-Девелопмент», это навело его на определенные размышления, правда, в то же время увело расследование в ложном направлении. Дмитриев решил, что Лена может быть как-то связана со Славиком, но потом такой вариант пришлось полностью отмести, а раздобытые ребятами факты еще раз подтвердили, что представляет собой бывший комсомольский деятель. Дмитриев также не исключал такой вариант: Лена вместе с Тумановым, возможно, Тумановым и Седых в одной цепочке, работают против него, Прокофия. Дмитриев проверил и вариант Лена – Седых без Туманова, а также вариант Седых – Лена – Туманов, но все оказались ложными. Работал только Седых вместе с другими людьми. Ни Лена, ни Туманов не были в курсе истинного развития событий.

Седых трудился вместе со своими старыми дружками – еще со времен комсомольской работы. Те также крутились в финансовых кругах и много лет знали друг друга. Вообще среди нынешних банковских работников оказалось много выходцев из партийных и комсомольских структур.

Святослав и Павел Жировецкий, начальник кредитного отдела «Инвест-Девелопмент», развернули бурную деятельность, однако не они оказались вдохновителями проектов, главным в компании стал Арнольд Альмашинский из Белорецка. Вернее, родом он был из Верхнеуральска, учился в Питере, успел хорошо наследить в Москве – так, что им заинтересовались и официальные, и неофициальные структуры, причем заинтересовались настолько серьезно, что ему пришлось быстренько уносить ноги из Москвы и оседать в Белорецке, где жила его родная тетя, сестра отца.

В Белорецке Альмашинский стал кем-то вроде Туманова или Дмитриева, только трудился он в подполье, а внешне не особо выделялся, работая у бывшего теткиного мужа в магазине. Альмашинский сколотил серьезную команду, которая не только держала в страхе город, но и ездила на гастроли. Его правой рукой был Гурий Лавров, тоже внешне неприметный молодой человек, грузчик в том же мебельном магазине. Их боялись, потому что ребята ни перед чем не останавливались, действовали с исключительной жестокостью. В банде была железная дисциплина, малейшие нарушения которой сурово карались.

Альмашинский мечтал о широком размахе, а также о мести своим обидчикам в Москве и Питере. Его давно вынашиваемые планы приобрели конкретность после случайной встречи в Таиланде со старым другом Святославом Седых. И вот тут уж Альмашинский развернулся.

Туманову была известна эта история. Но он слушал внимательно версию Прокофия.

– Но нас не интересовали все детали, – сказал Прокофий Васильевич. – Это я так, рисую общую картину. Главной его целью была месть одному серьезному человеку из Москвы. Я несколько раз с ним пересекался. Толковый мужик. Я буду называть его просто Гарик. Ты его не знаешь, Валя. У тебя несколько другие интересы.

Схема, разработанная Альмашинским в содружестве с Седых и Жировецким, имела своей целью опустить именно Гарика, ну и заодно обогатиться, конечно. Проект сулил немалые богатства всем компаньонам. Какие-то деньги захапать удалось, но Гарик вовремя спохватился. Помог ему и господин Дмитриев из Санкт-Петербурга. Они объединили усилия и разобрались с честной компанией. Конечно, каждого волновали в первую очередь личные интересы и личная выгода, но иногда бывает полезно учесть и интересы партнера – может благотворно сказаться в будущем.

Самым «проходимистым» в компании Альмашинского был сам шеф. Самым толковым – Жировецкий, он прекрасно знал банковское дело, а специалист им требовался. Святослав Седых, можно сказать, был главным по связям. Он мог договориться с кем угодно и о чем угодно, правда, жизнь свою выторговать ему не удалось. Гурий Лавров в Белорецке руководил боевиками. Томас Юханссон в Таллине, Мальме и где он там еще появлялся, выступал представителем инофирм. Клиенты в России даже не догадывались, что он имеет эстонское происхождение. Швед и швед.

Не разобралась с ним и Лена. А из этого можно сделать вывод: шведским он владел, как родным. Юханссон только разыгрывал влюбленного в Лену, точно так же, как и она изображала очарованную шведом женщину. Томас тогда не просто так прилетел в Москву. Он и туда толкал свой товар. Заодно убил еще двух зайцев: ему назначил встречу Жировецкий, а он сам пригласил Лену. И ей ведь ничего интересного из него вытянуть не удалось.

А ему – из нее. Похвально для девочки. Они старались профессионально обработать друг друга, но ничего не получилось ни у него, ни у нее. Расстались ни с чем.

– Кто убил Жировецкого? – спросил Туманов. – Твои?

Жировецкого убили ребята Гарика. Дмитриев тогда еще с ним не перетер вставшие вопросы. Гарик вел расследование со своей стороны. Взял Жировецкого, вытянул из него все, что мог, а потом, гад, отправил Дмитриеву то, что от него осталось… Гарик думал, что Дмитриев замешан в аферах, и хотел показать, что с ним шутки плохи. Прокофий Васильевич одновременно занимался и этим делом. Благодаря его стараниям Лена, Куприянов из «Бифпорк Продакшн» и Жировецкий оказались в одном купе. Дмитриев хотел послушать их разговоры, ему нужно было точно знать, знакома Лена с Жировецким или нет. В купе она хоть как-то проявила бы себя. Или Пашка что-то ляпнул бы… Поэтому он и отправил их вместе.

– У нас есть догадки о том, как тебе удалось это провернуть, – заметил Туманов. – Лена вспомнила парня в кассах…

За Леной все время следили. Куприянов ставил ей то подслушивающие устройства, то «маячки». Ее машину постоянно вели. Дмитриевские слушали ее разговоры, выяснили, что она собирается в Москву, и ребята Прокофия Васильевича прямо за ней поехали в кассы на Грибоедова. Взятка кассирше, «лапша» о том, что понравилась девочка, парень с другом хочет поехать вместе с ней, продайте билетик на тот же день в то же купе. На дорогу в Москву в Ленином купе мест уже не было, на дорогу обратно оказалось два свободных. Билеты брались на Куприянова (которому Дмитриев велел записать все разговоры в купе, что он и сделал, не задавая лишних вопросов) и Жировецкого, которому Прокофий Васильевич придумал задание в Москве, а он совместил поездку со встречей с Томасом. Вера Григорьевна оказалась там случайно.

– Почему металл от Томаса получался таким дешевым? – спросил Туманов.

– Во-первых, это левый металл, а оформлялось все через оффшор. Ты же сам, Валя, определенно имеешь несколько таких фирмочек в разных странах, не правда ли?

Туманов кивнул, отлично зная, что через оффшорную фирму удобнее проводить коммерческие операции. Сейчас вообще невозможно представить крупного бизнесмена, не имеющего оффшора в общем портфеле своих компаний. Оффшор стал чем-то таким же естественным для бизнесмена, как иномарка престижной модели, как последняя компьютерная техника, да как авторучка в кармане, наконец! У Альмашинского и компании тоже имелись оффшоры (в Лихтенштейне и Швейцарии), и они их активно использовали. Иностранные компании выступали продавцами, какие-то из фирмочек на территории России – только посредниками. Прибыли и доходы иностранного юридического лица налогами по нашему законодательству не облагаются. Наши правители, конечно, и рады бы взять налог со швейцарской фирмы, но не получается. Кто бы вообще тогда стал с нами торговать? А оффшор – это иностранное юридическое лицо, представительства своего в России нет, российская фирма – только посредник, а поэтому налоги платятся лишь с комиссионных посредника – процента два-три.

Все остальное оседало на зарубежных счетах оффшоров Альмашинского, Юханссона и компании. Потом часть перекачивалась на личные номерные. Российское законодательство о валютном регулировании официально позволяет иметь счета в зарубежных банках только с разрешения Центробанка – но стали бы Альмашинский, Седых и Лавров спрашивать разрешения Центробанка?

Сейчас, конечно, ряд зарубежных банков отказывается открывать счета российским гражданам, чтобы не портить отношений со страной в целом, но наших людей никаким законом, постановлением и распоряжением не остановишь. Есть разные способы открытия счетов, когда с тебя не спрашивают ни имени, ни фамилии, ни даже подписи. Естественно, используются все эти варианты.