– А уроки когда делать? – повернулась Лена к Родиону и сыну.

Вовчик тут же ответил, что сделает их у дяди Родиона.

Лена прикинула про себя, что это, конечно, было бы неплохо. По крайней мере, лучше, чем оставлять его в квартире, пусть и с охраной. Парни уж точно не проследят за тем, чтобы сын уроки сделал, а Родион все-таки может. Если она, конечно, еще не один раз напомнит.

– А ты дяде Родиону мешать не будешь? У него ведь работы много.

– Нет, Лен. Я его посажу в уголочке. Или в приемной. Тебе, по крайней мере, поспокойнее будет.

Лена заявила, что отпустит при одном условии: чтобы сын вначале сделал все уроки, а только потом включал компьютер. А если не сделает все как следует, то это будет первый и последний раз.

Вовчик обещал все сделать, а Родион – проверить.

«Вот она – мужская солидарность, – подумала Лена. – А ведь Родик с Вовчиком – как отец с сыном».

У нее на глаза навернулись слезы.

Родион это тут же заметил, но не понял причину, решил, что Лена опять вспомнила про тетю. Конечно, она ни на секунду не забывала о своей потере, но тут причина слез другая – она жалела своего сына: мальчик девять лет рос без отца. В общем, и по ее вине тоже.

«Только бы все срослось с Родионом», – подумала она.

– Ребят надо предупредить, – кивнула Лена в сторону входной двери. – Чтобы отдали дитя твоему Артему. А то Равиль дал строгие указания.

Лена налила кофе Родиону и себе, а Вовчику заварила чай.

– Ты сегодня во сколько думаешь закончить? – поинтересовался Александров.

Лена не могла ответить точно. Однако до ночи с этим Дивсхолмом не придется нянчиться: не тот клиент. С Сидоровым поговорят, водочки выпьют – и в гостиницу, а там по личному плану. Но это уже не ее дело. Пусть сам себя развлекает. Да и мужик он работящий, судя по предыдущим приездам. Вечером работает, достопримечательности его мало интересуют.

– Тогда позвони мне из «Сапфира», когда дело будет на мази, – попросил Александров. – Мы с Вовчиком за тобой заедем.

Лена кивнула.

В дверь позвонили: приехал Артем.

Александров поцеловал Лену, пожал маленькую ручонку Вовчика и руки парням у двери. Затем уехал.

Лена помыла посуду, оделась, сделала макияж. Быстро и умело – та же работа. Ей хватало на все пятнадцати-двадцати минут, привыкла беречь свое время.

Когда она вышла из своей комнаты, Вовчик уже был готов к школе.

Лена сказала охранникам, что вернется через полчаса, после того как проводит сына в школу и поговорит с учительницей. Ребята поинтересовались, что передать Равилю.

– Пусть ждет меня в квартире, – ответила Лена. – А то можем разминуться.

Охранники кивнули.

Подходя к дому, Лена увидела красную «Тойоту» Равиля. Он сидел у нее на кухне и пил кофе.

– Привет, Ленок, – поздоровался Кильдеев. – Я тут похозяйничал немного…

– И правильно сделал. Поехали. Ребят только надо предупредить, что за Вовчиком приедет шофер Родиона. Предыдущие его видели, но днем ведь будут те, что сейчас заступили.

– Нет проблем.

Лена, как могла, описала ребятам Артема. Его фамилии она не знала. Но его должен узнать ребенок.

Молодая женщина отдала Равилю конверт со всеми документами, что требовались для похорон. Кильдеев обещал заняться похоронами в тот же день.

И они поехали в «Москву» за Михаэлем Дивсхолмом.

– Как ты? – поинтересовался Равиль. – Александров хоть немного привел в чувство?

– Да уж поплакалась ему в жилетку. Воспользовалась возможностью, – едва заметно улыбнулась Лена.

– Он к тебе перебирается?

– Видимо, да… – проговорила она, растягивая слова.

– Да ладно тебе притворяться, будто не знаешь. Вы, женщины, недели за две догадываетесь, что получите предложение, когда мужчина сам еще ничегошеньки не понял. А уж тут-то видно даже моим невооруженным мужским взглядом.

Лена искоса посмотрела на Равиля и теперь уже по-настоящему улыбнулась.

– Давай-ка вернемся к нашим баранам, – сказала она после минутного молчания. – Ты вчера вечером говорил с Тумановым? Есть какие-нибудь идеи?

Равиль покачал головой.

– В смысле – не говорил? Или в смысле – нет идей?

Равиль не говорил. И про идеи Туманова ничего не мог сказать. Хотя сам считал, что нужно садиться за стол с Прокофием Васильевичем. Москвичи – люди от Питера далекие. Живут они в своей Белокаменной и будут жить дальше. У них свои проблемы, у питерцев – свои. Столичные люди всегда были и остаются особой кастой, и с ними детей не крестить.

– А с Прокофием крестить? – усмехнулась Лена.

– По крайней мере, сферы влияния делить. Вернее, они уже разделены. И не принято вторгаться на чужую территорию. Кто под кем ходит – давно распределено. А тема серьезная… Что сейчас думает Прокофий? Что мы всю кашу заварили?

– Кстати, москвичи с ним в контакт вступали?

– Вроде бы нет, – ответил Равиль. – Как уехали в понедельник «Красной Стрелой», так в Питере больше не появлялись. Конечно, могли звонить…

– То есть он еще не знает, что швейцарских денег не получит?

Равиль пожал плечами – предполагал, что нет. И было бы лучше, если бы Дмитриев узнал об этом от Туманова.

Мы ему выложим карты на стол. Объясним, что и как. Пленку дадим послушать. А там пусть сам со швейцарцами разбирается. И с москвичами. А мы потом с него за услугу что-нибудь слупим. Да он и сам поймет: в долгу не останется.

– Как ты все-таки считаешь, кто взял Славку? И кто тогда гнался за мной по Киевскому? Ведь мы же решили, что не дмитриевские и не москвичи. Кто же это мог быть?!

Вот как раз это и следовало обсудить с Прокофием лично. Возможно – приглашенная им бригада гастролеров, про которую знали только особо приближенные к нему лица. У Кильдеева с ними контакта не было. Он ведь про боевые потери узнавал через простых братков. Их никто не стал бы посвящать в такие дела.

– А если не москвичи и не Дмитриев? – настаивала Лена.

– Да уймись ты, – ответил Равиль. – Вначале надо с Прокофием побазарить. А уж если не он… что, кстати, маловероятно, тогда уже вместе с ним думать. Он ведь наверняка тоже заинтересован в том, чтобы поставить все точки над «i».

Лена кивнула. Она сама страстно желала спокойствия… Ей надоела эта бурная жизнь. Она хотела, чтобы Туманов наконец разобрался с этим делом. Вместе с Прокофием, с москвичами, с самим дьяволом – плевать ей с кем. Только бы прекратились эти бессмысленные смерти. Ей неуютно, когда у нее дома постоянно дежурит охрана! Да, она знает, что с ними должно быть спокойнее, и умом понимает, что они ей сейчас необходимы, но она не может… пройти вместе с Родионом в ванную, не может среди ночи в туалет идти, не накинув халат!

Кильдеев усмехнулся.

– Ребята у меня понятливые, – сказал он, с улыбкой глядя на Лену. – Восприняли бы все в порядке вещей.

– Но я все равно не могу!

– Что ж вы такая закомплексованная, девушка? Кстати, а как Вовчик воспринял то, что Родион остался на ночь?

Вот тут-то все было как раз просто. Как будто всегда Родион жил у Лены. Вовчик и охрану воспринимает как вполне нормальное явление. Обсуждал с ними их оружие, какие-то приемы, еще там что-то. Его бы воля – он бы предпочел, чтобы ребята Кильдеева постоянно обитали у них дома. Современный ребенок.

– Да уж, ребенок у тебя – не то, что мы в его возрасте.

– Тогда жизнь была другая, Равиль, – заметила Лена.

Кильдеев кивнул, останавливаясь на набережной у гостиницы «Москва».

– Одна пойдешь датского друга забирать или составить тебе компанию?

– Составь уж. Может, тащить много придется. Помнишь, сколько чертежей он в тот раз приволок? Надорвешься.

– Хочешь сказать, что ты уже не советская женщина, нечто вроде верблюда с авоськами, а эмансипированная европеизированная дама? Ну-ну.

– Издеваешься? – рассмеялась Лена. – А ты, милый друг, не забывай, что не на Востоке живешь, где муж впереди идет, не обремененный ношей, а жена на полшага сзади с мешком на плечах. Мы все-таки к Европам поближе. Окно туда, кстати, с невских берегов прорубал основатель города, в котором имел честь родиться восточный человек господин Кильдеев.