Анна Ивановна разлила нам еще наливочки, нарезала мне горку бутербродов, зная, что самый продуктивный для меня способ борьбы с переживаниями – гастрономический, потом посмотрела на меня и спросила:

– А какие у нас теперь цели? У тебя и у меня, Таня? У тебя в первую очередь?

– Надо бы попытаться вытащить Зойку, – незамедлительно ответила я. – Они ведь ее наверняка держат в каком-нибудь подвале. Надеюсь, что не убили. Что она там организовывала – или не организовывала, – другой вопрос. И меня это все, честно говоря, уже мало волнует. Пусть сами разбираются.

– Значит, звони. Расскажи все, что говорил Лим, но… Представь дело так, что… не Зоя использовала Лима, а наоборот. Он ее втянул, подставил… Он-то теперь не сможет ничего ни опровергнуть, ни подтвердить. Он мертв, а Зоя, будем надеяться, жива, о живых и думай. Надо использовать любую возможность, чтобы спасти ее. Если еще не слишком поздно.

– Анна Ивановна, – покачала головой я. – Вы ли это?.. Я вас не узнаю.

– А что такое? Давай-ка лучше сейчас придумаем и отрепетируем новую версию…

На следующее утро я позвонила по телефону, в свое время оставленному Николаем. Когда представилась, мне сказали, что он в настоящий момент находится в замке Айчила, и назвали номер сотового, по которому я могу связаться с Николаем Николаевичем. Но трубка оказалась выключена – или находилась вне зоны обслуживания, как сообщил мне женский автоматический голос.

– Что делать? – задала я бабушке извечный вопрос русской интеллигенции.

Ответить Анна Ивановна не успела: раздался звонок в дверь.

На пороге стоял журналист Вася, как и обычно в последнее время – с хорошего бодуна и с трехдневной щетиной, которая, правда, ему здорово шла.

Мы пригласили Васю на кухню, а бабушка тут же выдала ему стакан капустного рассола – знала, что давать мужику по утрам, хотя уже давно наступил день, но Вася рассол принял с радостью и тут же его выпил, не пролив ни капли на отращиваемую бороду.

– Тань, расскажи, чего выяснила за последнее время, – наконец попросил он.

– А ты чем занимался, соседушка? – обратилась к нему Анна Ивановна. – Это наши, что ли, с Таней дети пропали? Ты лично какие действия предпринял? Что ты сделал?

Вася угрюмо молчал, вертя в руках пустой стакан из-под рассола.

– Пил все эти дни? – продолжала бабушка, то и дело переходя на шипение и напоминая змею, вернее, этакий гибрид змеи подколодной с мегерой. Представляю, как она муженька воспитывала после пробуждения… Наверное, давно мечтала устроить утром разнос какому-нибудь мужику. Ну пусть потешится старушка…

Вася Анну Ивановну внимательно выслушал, не перебивая. Вообще у соседа терпение было ангельское, натренированное годами проживания в одной квартире с женой, тещей и сестрой жены, в сравнении с которыми воспитательная речь Анны Ивановны представлялась попискиванием комара на фоне рычания льва, милицейской сирены и брачных воплей орангутанов одновременно.

– Я не только пил, – сказал Вася, когда своими красными воспаленными глазами заметил, что Анна Ивановна несколько выдохлась и решила перевести дух. – Я провел журналистское расследование.

Мы с бабушкой вылупились на соседа.

– Ну не только я, – добавил Вася. – Наши ребята мне помогали. Из моей газеты.

– И что вы узнали? – спросила бабушка, не давая мне взять инициативу в свои руки.

– Я лично нашел тайник, где держат…

Я хлопнула себя по лбу, не давая соседу закончить фразу. Как я раньше-то не сообразила?! Ведь Лим мне вчера открытым текстом сказал… Да я должна была сама к Васе бежать!

– Твоих еще не вернули? – спросила я, не давая соседу больше вымолвить ни слова.

– Нет. Таня… Как… Ты…

Я назвала примерный адрес общежития на Фонтанке, где, как вчера сообщил мне Лим, и держали заложников, пока не получали выкуп с родителей. Кстати, а Николай Николаевич там уже побывал? Или не все обследовал, раз мальчишки не вернулись? Они-то моему новому знакомому совершенно ни к чему.

– Ты тоже до него добрался, Вася? – спросила бабушка.

– Нет, я… – промычал сосед.

– Поднимай всех знакомых ментов! – рявкнула я. – Задействуй все свои журналистские связи. Дети должны быть в подвале. И… там, наверное, и Бояров. Вася, действуй!

Сосед выскочил из-за стола как ошпаренный и рванул к нашему старенькому аппарату, стал судорожно крутить диск, с кем-то договариваться. Мы с бабушкой оставались на кухне, я по ходу дела налегала на приготовленные Анной Ивановной бутерброды – для усиления мыслительного процесса.

Наконец Вася вернулся на кухню и глянул на нас от двери.

– Спасибо! – сказал он с сияющей физиономией. – Ребята сейчас все сделают.

– А сам ты что? – посмотрела на него Анна Ивановна. – Вася, ты хоть что-нибудь сам можешь сделать?!

– А как же! – сказал сосед. – Я понял, почему ребят взяли. Я же вам сказал, что провел расследование.

Я быстро прокрутила в мозгу все, что слышала от Лима. Тесты, музыка… Выявление того, кто подвержен внушению, и выяснение, что существенного имеется дома. Что есть в Васином муравейнике?! Что он тут нес про тайник? У тещи, что ли? Или у жены? Или сестра жены на своих любовниках состояние заработала? Что там нашлось?!

– Ну?! – мы с Анной Ивановной не могли больше сдерживаться.

– Пошли со мной, – позвал Вася.

Мы с бабушкой вскочили со своих мест и тронулись вслед за соседом. Я по пути дожевывала бутерброд, который оставить на столе не могла.

На нашей лестничной площадке Вася остановился перед узкой лестницей, ведущей к люку, через который можно выбраться на крышу. Вначале, правда, попадаешь в некое помещение с бетонными стенами и полом, а откуда уже можно лезть дальше под открытое небо и любоваться звездами. Чердаком это помещение назвать не могу, так как оно не простирается на всю длину дома, закрывая собой лишь потолок над лестничной площадкой, в наших же квартирах мы страдаем от постоянных протечек.

– Полезли, – предложил сосед и стал взбираться по лесенке, которая затряслась даже под его весом. А если учесть, что она нависает над лестничным проемом… Я зажмурилась и даже прекратила жевать. – Ну вы чего? – спросил Вася, уже толкнув люк, который оказался не заперт.

– Да мы как-то… тебя тут подождем, – сказала я.

– Ты лучше так объясни, чего там нашел, – попросила бабушка, схватив меня за руку. Опасается, что я сейчас тоже наверх рвану?

Как оказалось, Васины сын с племянником и также исчезнувший Вовка Корольков, их приятель, частенько втроем лазали на крышу, что сосед смог выяснить у окрестных бабок, которые их там видели и даже в свое время ругали и доносили на пацанов матерям и бабушке. Но те должным образом не прореагировали и Васю в известность не поставили, занятые собой.

А Вася решил лично слазать наверх и посмотреть, не устроили ли мальчишки там свой тайник – если дома негде. А тут вроде бы и рядом, и родственники навряд ли доберутся, хотя Васиных женщин, из которых энергия бьет фонтаном, я вполне могу представить бегающими по крыше, по обыкновению заламывая руки. Среди хлама, невесть откуда взявшегося у выхода к звездам, Вася нашел некую хитрую аппаратуру, улавливающую и записывающую любые звуковые сигналы. Журналист собрал все добро и отнес на работу, где ему объяснили, что эта аппаратура включается, как только кто-то начинает говорить, и отключается, когда говорящий замолкает.

– Ну и что? – спросила Анна Ивановна, поглядывая на зияющий проем. – Почему ты так уверен, что это твои парни? Да здесь же ходят кому не лень. Ну то есть не ходят, я надеюсь, а могут ходить.

– А отпечатки пальцев? – посмотрел на нас Вася. – Мы же сняли отпечатки пальцев дома – у нас и у Корольковых – и с аппаратуры. Сынок мой с племяшем и их приятелем ее ставили. Или нашли, что скорее всего.

Вася вздохнул. Вот именно что: скорее всего. А кому-то это не понравилось, и этот кто-то решил изолировать пацанов на время. Но кто?!

И кого здесь слушали? Зачем? Я спросила об этом Васю.