Рассказывали на комиссии о том, что Пулатов ведет отчаянную торговлю. Он уже «хочет сохранить лицо». «И свое богатство», — ехидно заметил Ниязи, главный еще недавно клеврет и помощник Тимура. А я-то думал, что в русском окружении своего азиаты не предают. Теперь Тимур хочет какого-то доброго в конце слова, какой-то грамоты. В одном он его заслуживает, он хоть как-то сохранил организацию, а мог бы и не сохранить. Ну, падок на женщин, лесть и деньгу, но я не налоговая полиция, чтобы все знать и определить. Сама организация слабо работала, что-то делалось, хотя бы сохранялась видимость общего союзного пространства. На все остальное, даже на пересол Тимура с финансами и любовью к себе мы закрывали глаза.
Сама комиссия состоялась на Поварской в доме «Совписа», в кабинете Арсения Ларионова. Чувствуется, что наряду с Михалковым, он здесь главный закоперщик. Объективно на все это нужно было определенное мужество. Рассказали о странном письме Пулатова на исполком, которое не является формальным письмом об отставке. Здесь же было рассказано и с документами в руках показано, что тот договор с «Эфесом», по которому управление домом Ростовых переходило к этим чужим людям, тот договор, о котором говорилось, зондируя мнения, что его выгодно было подписать на момент исполкома, был уже подписан. Вот это чудовищно, это не ложь даже, а это большой театр лжи. Как распинались на Исполкоме, а перед этим президиуме Исполкома заинтересованные лица! Нет, от меня здесь нельзя потребовать просто верности, в этом случае и Тимур мне уже не товарищ. Здесь уже не шалости и не мелкое мздоимство, за всем этим просматривается огромное воровство. Точка зрения комиссии: не наше дело ворошить и искать финансовую правду, председатель не устраивает нас по морально-этическим соображениям.
В телефонном разговоре я постарался это Тимуру объяснить. «Пиши заявление об отставке по полной форме». Это я. Он довольно зло: «Я не советую тебе попадать в ситуацию, когда тебе можно будет что-то советовать». Я тоже этого не хочу, поэтому ничего себе лишнего не позволяю.
10 ноября, пятница. Приехал Толик Прокопьев, мой связной по жизни в глубинке. Это парень, работавший когда-то у Ю.М., и он мне его порекомендовал для работы по хозяйству. Я уже давно живу по принципу: люди, которые меня в силу тех или иных обстоятельств обслуживают, должны снабжать меня определенной информацией. Толик будет помогать мне по хозяйству и с собакой. Мне хотелось бы, чтобы он остался у нас подольше, может быть, мне удастся взять хоть пару недель отпуска, и тогда мы пожили бы на даче и кое-что там по хозяйству сделали. Толик удивительный парень, который примирился со своей судьбой. Он пытается заработать, как только может. Весною ловит раков, холод и это часовые сидения в холодной воде. Собирает и сдает цветные металлы. А когда кончатся эти цветные металлы, оставшиеся от советской власти? Пытается заниматься скупкой зерна. «У пьяниц, мешок пшеницы — за бутылку водки». Рассказывал о зонах зеков, которые находятся в округе. О жутких порядках в этих зонах, с наркотой, торговцами водкой и дурью, нравами милиции и пр. Его друга посадили за то, что когда у него отобрали права на автомашину, он расстрелял здание райотдела милиции из автомата. Вот они и нравы.
12 ноября, воскресенье. Для «Труда»:
«По одному из каналов уже в который раз показали не ментов, а фильм с выдающейся нашей актрисой Л.Гурченко «Любимая женщина механика Гаврилова». Замечательный фильм о нашем недавнем прошлом. В основе — коллизия любовная, но фон до социологической прозрачности достоверен. В день свадьбы невеста купила импортный тазик для стирки, который «выкинули» на прилавок именно в этот момент. Ну, как мимо такого пройдешь! Но вместе с этими странностями, которые сейчас вызывают болезненные впечатления, сколько доброты и духовного здоровья открывала в «том» мире замечательная лента Петра Тодоровского. Фильм про нашу жизнь.
Какая бы она, эта жизнь тогда не была, но про нее мы кое-что знали. Телевидение рассказывало нам кое-что о том, чем нам, гражданам, можно было гордиться. Это было. Ныне чувство родины не в моде. Теперь замечательная диктор объявляет, что «главным событием недели стали выборы американского президента». Я думал, что это случайная и досадная оговорка. Нас-то русских, а можно и россиян, интересуют другие проблемы. Перечислять их бессмысленно, они у всех навязли в зубах. Но нет, оказывается. Это я о Сванидзе, устроившем в новом, похожем на «Глас народа», «Зеркале» разборку с американской демократией.
Но хватит о случайном. Заметил ли кто-нибудь при новом просмотре «Механика Гаврилова» симптоматическую деталь, которую внес в свой фильм режиссер? В скверике у Одесского оперного театра, где героиня ожидает суженого, за ее спиной бродит почему-то солдат с миноискателем. Солдат и миноискатель. В то время? почему? Зачем? Что предугадал художник? Чечню? Разгул криминала по стране или общую ситуацию: есть мина, ищите ее, граждане. Но художник на то и художник, чтобы сегодня открывать то, что лишь должно будет произойти».
Фильм действительно на меня произвел огромное впечатление. Некоторые проходы Гурченко по своей суммирующей эмоциональной сути и мастерству сделаны совсем не хуже, чем пробежка через всю сцену Большого Улановой в «Ромео и Джульетте».
13 ноября, понедельник. Надиктовал целый ворох писем в Марбург. Я все-таки полагаю для себя, как общественного деятеля, обратить внимание на значение в культуре Ломоносова. В конце концов и Вольф это то имя немца, которое, именно как учителя Ломоносова русский школьник узнал одним из первых. Между прочим еще во время войны.
Вечером смотрел фильм «Особенности русской бани». Это с блеском снятая с актерами и актрисами не эротика, а почти порнография. Неужели все это на русском языке? Неужели нам необходимо было набирать художественный потенциал, открывать и совершенствовать ВГИК, чтобы потом снимать такое. Но прелестные русские лица, дивные, обаятельные женщины. Подловатость в использовании чистейшего русского антуража для в принципе не русской картины. Здесь еще есть тонкая и подлая усмешка над классическим произведением русской литературы — «Плотницкими рассказами» В.И.Белова.
Как там Распутин, как у него с глазами, я все время думаю о нем.
14 ноября, вторник. Приехал Миши Сукерник и по традиции привез мне три банки кофе. Меня привлекает в нем человеческая беззащитность, хотя для того, чтобы эмигрировать, нужна была определенная решительность… Трудно предположить, как в той или иной ситуации Миша поступит, но и стихи его мне кажутся очень близкими, в них тоже есть какая-то приблизительность отражения… Сам он летит в Новосибирск, где у него родственники. Зашел разговор о Мишиных экзаменах, которые он, конечно, в эту сессию не сдает, и тут у меня стал выкристаллизовываться некий план. Это, практически, первый случай попробовать дистанционное обучение. Вызову М.Ю. Стояновского и его озадачу.
На семинаре сегодня обсуждался рассказ Дениса Савельева «Сумеречные люди». Денис, конечно, крепкий и точный мастер. Все, что он пишет, прочно, но состоит из отблесков чужих литератур. Здесь много шахмат, много головных ходов, но все это почти всегда работает. На курсе Дениса любят. Ребята в основном говорили о его сочинении хорошо. Мне лично кажется, что у Дениса не хватает укрупненных образов, его мир темен и бессмыслен, сам он определенно подражает Платонову и Шукшину, но, как знающий мальчик, держится посередине двух этих струн. В конце семинара Паша Лукьянов прочел открытое письмо Савельеву. Мне это очень понравилось: готовятся, сукины дети. Тут же я решил вокруг этого письма создать некий материал. Дал задание сформулировать всем и каждому сказанное сегодня — 0,5 стр.
Миша Сукерник просидел у меня весь семинар. Говорит, что интересно. К сожалению, как я и предполагал, Миша не получил, чего хотел, на семинаре у Евг. Рейна. У старых поэтов все меньше и меньше сил остается на других
