Переговоры шли долго и трудно. Как правило, криминальные воротилы сдавались не сразу — на второй или третий лень. Один только Пузан держался дольше, но, в конце концов, Пуделю удалось выдавить из него сумму, чуть ли не в два раза превышающую ранее запланированную.

Валюту главари переводили неравными долями на два счета: партийный и гоголевский. Пудель пояснил — это необходимо из конспиративных соображений.

Нельзя сказать, что все его обещания оставались невыполненными — фракция либералов в Госдуме упорно проталкивала определенные законы, и, случалось, ей это удавалось.

Неведомыми путями деньги из российских банков перекачивались в лондонские либо швейцарские. Гоголев наращивал мускулы, готовился к главному, которое вознесет его на небывалую высоту. В чем именно заключается это «главное», Пудель толком не знал, но был уверен в том, что рано или поздно узнает.

Наконец, желанное время настало…

Однажды один из самых ловких пуделевских информаторов по кличке Штырь, внедренный в банду Пузана, сообщил интересную новость. Поскольку Железнов-Гоголев_ полностью доверял ему — Штырь получал намного больше, чем платил Пузан, и пока это соотношение выдерживалось, Пудель мог быть уверен в его преданности и правдивости. Разговор состоялся в недавно купленной двухкомнатной квартире.

Виталий Павлович любил всяческие удобства, доводя их до комфортного уровня, поэтому новое жилище обставил стильной мебелью, оснастил дорогой техникой, коврами, посудой. Особую любовь он испытывал к креслам — глубокие, покойные, они располагали к отдыху и к доверительным разговорам. Вот и сегодня Пудель утонул в мягких подушках, устроив Штыря на жестком стуле.

— Ну, что там у тебя? — лениво спросил он. — Если хочешь посвятить меня в сексуальные забавы своего хозяина, можешь не трудиться — без тебя известно на что он способен.

— Падло буду, век свободы не видать — очень интересное, — заверил Штырь глядя не в лицо — на руки второго своего хозяина. — Услышал — сбледнул с лица… Под молотки мне попасть, если мелочевка, сечку в тюряге жрать…

— Хватит тебе клясться! — для порядка прикрикнул Гоголев. — Дело говори!

Штырь замялся, продолжая глядеть на хозяйские руки. Когда же они, наконец, достанут из кармана бумажник либо откроют стоящий рядом сейф? По его мнению, то, что он сейчас поведает Пуделю, стоит намного больше того, что он получил до сих пор.

— Тысяча баксов.

— Не бери на понт, хозяин, то, что я цынкану, большой капусты стоит…

Гоголев насторожился. Никогда раньше ни Штырь, ни его дружаны не вели себя так нагло. Ведь грязный пропойца не просил — почти требовал уплатить высокую цену. А вдруг…

— Сначала послушаю тебя, а после решу. Одно скажу: не обижу, можешь мне поверить.

Видимо, Штырь побоялся торговаться. Тем более, что Пудель, действительно, никогда раньше не обижал своих помошников, нередко платил больше, нежели заслуживала их информация.

— Поверю, босс… Слушай.

Внешне ничего необычного или из ряда вон выходищего в повествовании Штыря не было. Однажды, ему удалось подслушать беседу Пузана с каким-то незнакомым господином. Многого он не понял, до многого позже дошел недоразвитым своим умишком.

Речь шла о каком-то изобретении какого-то генерала. Маленькая ракетка, запускаемая с плеча, подталкиваемая невесть какой силой, пролетала громадные расстояния и била точно по цели.

Вот и все. Штырь захлопнул гнилую пасть и его пальцы снова странно зашевелились. Будто считали денежные «листочки».

А Пудель буквально оглох и онемел. Вот оно то, что он так ждал, к чему готовился, можно сказать, всю жизнь! Дело за малым: исхитриться украсть совершенно секретные чертежи, похитить изобретателя, спрятаться до поры, до времени в укромном месте, где построить ту самую ракетку. Потом — ещё одну, еще, еще…

В голове, меняясь с фантастической скоростью, высвечивались картинки блестящего будущего. Нет, Пудель не собирается заниматься «ракетным» бизнесом — разве только на первых порах и то при крайней необходимости. Устранение конкурентов — тоже слишком мелко. Политический рэкет, активное вмешательство с ракеткой в руке в разборки политиков на самом высоком уровне — вот оно, достойное применение нового оружия… Он заставит считаться с собой не только, скажем, губернатора какого-то хилого региончика — силу его новых «мускулов» познают все: президенты, премьеры, председатели, директора и администраторы.

И не только из-за стремления удовлетворить жажду власти, которая в той или иной степени свойственна всем живым существам. Да, политика — грязное дело, но она высиживает, будто трудолюбивая наседка, золотых «птенцов». Вот и станут эти «птенцы» размножаться на счетах Пуделя в самых элитных банках мира. А доставлять их туда он прикажет чудо-ракетке…

Вежливое покашливание, более похожее на похрюкиванье голодного борова, возвратило Гоголева из мира фантастических видений в реальный мир. Штырь напоминал и требовал незамедлительную оплату нелегкого своего труда.

— Возьми, — Пудель достал из сейфа и, не считая, бросил на колени информатора тугую пачку долларов. — Здесь — за сообщение и аванс за будущие услуги. Брось все дела, которые я тебе раньше поручал, займись только генеральским изобретением.

Корявая, будто голенише кирзового сапога, морда Штыря расплылась в понимающей улыбке…

Не прошло и месяца, как Гоголев узнал все или почти все. Кроме Штыря над узнаванием ракетного секрета трудились многочисленные шестерки, каждый из которых выполнял только одно четко обозначенное задание.

Попрошайки облюбовали скверик напротив научно-исследовательского института оборонки. Алкаши распивали на троих неподалеку от дома, в котором жил майор Панкратов. Бомжи шатались возле жилища Иванчишина. Цыганки приставали с предложениями погадать к «министру» пузановской «империи» Интеллигенту…

Ручейки на первый взгляд ни о чем не говорящей информации стекались к Пуделю, он сливал их в одну «колбу», пропуская предварительно через частые ячейки анализирующих «фильтров». Именно из «колбы» выпадали сгустки важнейших сведений. Из этих «кирпичиков» он и выстроил план будущей операции.

Генерала-изобретатели похитили во время схватки в скверике. Пока боевики перестреливались с оперативниками ФСБ, а сыщики уголовного розыска не могли врубиться на чью сторону им стать, кому помогать, боевики Пуделя быстренько «погрузили» Иванчишина в «вольво» и доставили по указанному Гоголевым адресу. В то же время один завербованный Пуделем сотрудник института передал ему комплект чертежей.

Укрывшись в древнем старообрядческом ските, Пудель принялся обрабатывать несговорчивого Иванчишина. Терпеливо и настойчиво, переходя от угроз к щедрым обещаниям, посыпая фразы блатной руганью и демонстрируя высшую степень человеческой культуры общения. Умению малограмотного уголовника могли позавидовать самые опытные психологи.

И ведь добился своего Железнов-Гоголев-Пудель!

Генерал через месяц сломался — согласился создать образец пусковой трубы и ракетки. Пока — образец. Правда, выдвинул непременное условие — пуски осуществлять будет только он, ближе десяти метров — ни единной живой души. Никого, в том числе, и Гоголева, обучать владению оружием генерал не собирается.

Пусть тешится дурацкими надеждами наивный старичок, пусть надеется на милость похитителей. Никуда не денется: и другие образцы создаст, и Пуделя научит пользоваться трубой-пускателем.

На всякий случай предусмотрительный Гоголев оборудовал дополнительные три базы, выбирая для них самые глухие уголки дальневосточной тайги.

Как в воду смотрел, будто просветил будущее! Понимал — шапку-невидимку на выбранные места не надвинешь, все равно рано или поздно появятся бабы, собирающий грибы или ягоды, охотники, преследующие тех же лосей. Но никогда не ожидал, что неизвестный мужик застанет их с генералом во время испытания чудо-ракетки. Это было по настоящему опасно.

Когда в скит возвратились два подраненных боевика и доложили: ушел бесов охотник, из рук ушел — не удалось ни замочить его, ни повязать, Гоголев запаниковал. За два дня собрали оборудование и вещи, даже колючку смотали, щит охранной сигнализации разобрали по деталькам. И ушли поглубже в тайгу на вторую базу, не такую комфортную, как бывший скит, — в землянках.