Литмир - Электронная Библиотека

Вот, — подумала Лиза. — Вещь — она вещь и есть. А какая она — черная, белая или синяя со звездами — дело десятое. Человек делает с вещами что хочет. Она протянула руку. И все опять задвигалось. Задышал рядом Костя.

Лиза взяла скрипку в руки.

Ничего не случилось. Даже током не дернуло. Просто на секунду возникло ощущение, что в руках какое-то маленькое хищное животное, которое может цапнуть, но и приручить его тоже можно. А потом оно пропало. Морок, морок, твердила Лиза, укладывая скрипку обратно, мутаборский морок, не верю я в него, не хочу и не буду. Это просто инструмент.

Как интересно! — осенило её. — Получается, что он все равно меня ждал! И подарочек припас! Или он отдал бы её кому угодно? — почему-то Лиза была твердо уверена — нет, не кому угодно.

Она глянула на Костю. И поняла, что с Костиной точки зрения брать скрипку не следовало. Лиза поспешно наклонилась над футляром и принялась с излишней аккуратностью застегивать замочки.

— Лизавета, — грозно вопросил дракончик, нехорошо прищурившись, — ты что, вообще уже? С дуба рухнула?! Ты что, играть тут собралась? Нашла тоже место!

Лиза почувствовала, что рот у неё жалобно улыбается и никакими силами эту кривенькую дурацкую улыбку с лица не согнать. Ну все, Костя в предательницы меня записал!

— Лизка, ты что, собираешься делать, как он велит? Ты меня сюда не за этим звала! — Костя, которого Лиза вовсе никуда не звала и который сам ей весь совет через стол мигал, закричал во всю глотку: — А-а-а! Я все понял! Ты с самого начала… ты и в первый раз к нему тоже бегала не просто так! Ты, ты… — на этом слова у дракончика кончились.

Изморин снисходительно усмехнулся — мол, велика важность, детские ссоры, буря в стакане воды.

Лиза не шелохнулась. Так и стояла, как суслик, с футляром в руках.

— Мо-ло-дец, Лил-ли-бет, — пропел Изморин, как гамму. — Ум-ни-ца. А теперь иди. Иди- иди. — Он нетерпеливо развернул её за плечи и легонько подтолкнул к двери. Даже сквозь Лёвушкин свитер Лиза почувствовала, что пальцы у него как лёд. — Тебя проводят в концертный зал. До встречи, принцесса.

Костя двинулся было за Лизой — бдить будет, а может, сразу карать и казнить, поняла она. А как ему объяснишь, что выбора нету?

Но Изморин повелительно бросил:

— Стоять, Конрад. Ты останешься здесь. У меня к тебе разговор есть.

Костя выпятил челюсть, как главный герой в боевике.

— Ну, прощай, Лизавета, — странным голосом сказал он вслед Лизе.

Голос у дракончика был — будто меч о щит лязгнул.

Глава 8,

в которой городские статуи узнают кое-что новое, а дракон вызволяет из темницы прекрасную даму
Настоящая принцесса и Снежная Осень - i_011.jpg

Первое, что увидели король и дракон, выйдя на площадь перед Филинским домом, — это странные серые островки на обледенелом асфальте. Конрад сделал шаг вперед, и через секунду в разные стороны с пронзительным визгом брызнули сотни крыс. Но прятаться по подвалам они и не подумали — нет, замерли по краям площади, будто там из асфальта выступала грязная пена, замерли, не нападая, но и не убегая — выжидали. Кажется, — [Г lb] у многие из них сидели на задних лапах.

— Чертовщина какая-то, — брезгливо буркнул Конрад.

— Не нападают, заметь, — сказал Инго, явно думая о другом.

— Конечно, — небрежно уронил Конрад. — Боятся.

— Нет, — нахмурился Инго. — Дело не в этом.

Над королем и драконом прошумело. Конрад задрал голову: кто-то большой унесся на широких тяжелых крыльях в сторону Невы, а за ним, тонко пересвистываясь и клекоча, умчалась стайка кого-то помельче.

Королевский дракон не без самодовольства расправил плечи:

— Вот эти точно боятся, и правильно делают, — с нажимом сказал он. — Помнится, во-он на том доме орел был каменный… и ещё много всякого. Разбежались все.

Инго кивнул.

Дома стояли безмолвные и голые — с фасадов исчезли птицы, звери, фигуры людей…

— Ну что, Конрад, — вздохнул Инго, глянув в сереющее рассветное небо. — Отойди-ка. Три, два, один, пуск.

Книга открылась охотно и услужливо — даже не дожидаясь слова «пуск». По замерзшим лужам разлетелись яркие пятнышки света, как солнечные зайчики. Крысы громко запищали и молниеносно разбежались в тёмные ущелья улиц.

— Мне нужно расколдовать этот город, — сказал Инго. — Помоги мне, пожалуйста.

Страницы зашуршали, перелистываясь. Белые лучи мягко подсветили лицо Инго, ставшее причудливой маской из света и тени.

По белоснежному развороту побежали ровные буквы — округлые и изящные.

Невозможно, невозможно, невозможно… — писала книга. — Невозможно, невозможно, невозможно, невозможно…

— Стоп, — кивнул Инго. — Понял, спасибо. Объясни, почему.

Невозможно, невозможно, невозможно… — неслось по странице, слова разбегались в разные стороны, скручивались спиралью, суетясь, спеша и толкаясь, как огромные черные муравьи.

— Да стоп же! — Инго положил руку на страницу, и она снова стала чистой и белой. — Это что, необратимо?

Книга пошуршала, но ничего не ответила. Конрад осторожно подошел и стал тоже смотреть на страницу через плечо Инго. Ровное свечение, которое испускали страницы, стало помаргивать.

— Ладно. У тебя нет таких заклинаний?

Книга помолчала. Страницы стали мертвенно-зеленоватыми.

Не могу, — появилось посреди страницы. — НЕ МОГУ! ОН ХОЗЯИН!

— Объясни, пожалуйста, — нехорошим шепотом попросил Инго.

Он хозяин, — зигзагами побежали по странице колючие, угловатые буквы. — Он хозяин, хозяин, хозяин! Он говорил! Ты — нет! Ты сам говорил — нет! Не могу против него!

— Ну и ну, — пробормотал Конрад.

— Был такой разговор, действительно, — успокоил его Инго. — Вот что. Я тебя открыл, придется тебе меня слушаться.

Ты не хозяин, — страницы стали стремительно желтеть, а буквы заплясали, как огоньки по углям в догорающем очаге, и стали жгуче-красными. Казалось, они вот-вот прожгут бумагу. — Ты сам говорил. Ты меня открыл, да, да, да, ты велишь, я тебя слушаюсь. Но ты не хозяин. Против него не могу. Лучше отдай меня хозяину. Хочу к нему.

— Извини, — процедил сквозь зубы Инго. — Хотеть ты не можешь, ты не живая, и хозяину я тебя не отдам.

Я не живая, нет, — понеслось по странице. Буквы топорщились, щетинились, как мохнатые пауки, — Не живая, нет, нет, нет, нет. Не живая. Хочу к хозяину.

— Можно один вопрос? А вот если, например, тебя отдать хозяину и он велит тебе убить Инго, ты это сделаешь? — поинтересовался Конрад.

Книга отчаянно зашелестела, дернулась, явно пытаясь захлопнуться, — Инго придержал её за обложку, — а потом ответила:

Нет, нет, нет, нет. — Буквы летели по странице с резким наклоном, стелились, как трава на ветру параллельно земле. — Не смогу, не смогу, не смогу против. Он может сам. Сам, сам, сам, сам, сможет, сделает все сам. Нет, нет, нет. Отдайте хозяину.

— Ясно, — уронил Инго.

— А книги случайно с ума сходить не умеют? — уточнил Конрад.

НЕТ! Нет, нет, нет, нет! Не живая! — со страницы полыхнуло так ярко, что Инго пришлось прищуриться, но взгляда он не отвел.

— Гхм, — сказал Конрад и поежился. — Закрой-ка её, Инго, подобру-поздорову.

Инго немного помедлил.

— Ага, вот как надо, — сказал он наконец. — Книга, будь любезна, закройся изнутри и никому не открывайся до особого распоряжения. Пока я не скажу, что это особое распоряжение. Понятно?

До особого распоряжения! Да — выгнулось на странице. — Д ад ад ад ад ад а… — Книга погасла и громко, со стуком, захлопнулась — будто дощечкой о дощечку ударили.

Инго и Конрад хором вздохнули с облегчением.

— Смотри-ка, Конрад, у неё даже страницы срослись… — Инго провел пальцами по белоснежному гладкому обрезу, который на ощупь стал как гипсовый. Потом постучал по нему — книга откликнулась глуховато и твердо. А веса была прежнего — бумажного.

35
{"b":"131601","o":1}