Лёвушку тоже от иллюминатора отбросило, как мячик.

— Да-а, — озадаченно сказал он. — Тьфу ты, вот так история. Ну что, Филина позовем?

— Ябедничать? — сердито возразила Лиза. — Что Царапкин в Южину втюрился? Очень ему надо это слушать.

— Да какое там втюрился! — шепотом закричал Лёвушка. — Он же её только что чуть не стукнул. А потом она его оп! — и загипнотизировала. А потом тебя нейтрализовала. И пошло-поехало. Знаешь что, давай так. Я его тут покараулю, а ты следи, чтобы она ничего не наделала. А там посмотрим.

Лиза тоже подумала, что впутывать в это дело взрослых незачем. Но ей сегодня не везло с самого утра: не успела она и шага сделать за Ю-Ю, как её перехватил Филин.

— Ваше Высочество, ты чего скачешь? Лежи уж!

— Что?

— То самое, Лизавета. Брысь в каюту!

Вот вам и отношение.

— Можно, я на палубе посижу? — заныла Лиза. — Солнышко…

— Нет, нельзя! Вас только оставь без присмотра, потом вашу самодеятельность в три года не расхлебаешь.

Ну конечно. Не рассказывать же ему, что Костик в Южину втюрился. Подумаешь. Бывает. Да Андрей Петрович и сам это видел. Как же ему объяснить-то?..

— Ну и пожалуйста, — покорно согласилась Лиза и поплелась в койку. Как хотите, как хотите…

…Прежде чем достать бубенчик, Юлечка нашла на палубе укромный уголок и ещё раз посмотрелась в зеркальце. Когда начинаешь новую жизнь, макияж должен быть идеальным. Вообще-то, оставлять свежепривороженного дракона одного, наверно, рискованно, но Юлечка решила ещё раз посовещаться с колдунами. Она представила себе, как, завернувшись в бархатную чёрную мантию, расшитую бриллиантами, летит на послушном драконе в свой замок, а далеко внизу в ужасе разбегаются крошечные люди — и сердце у неё сладко замерло. Скоро, совсем скоро она станет повелительницей мира!

Спрятав пудреницу, Юлечка закрыла глаза и, едва шевеля губами, позвала. Можно было даже и не вслух, а мысленно, но загадочным шепотом романтичнее. Она на секунду испугалась, что колдуны не отзовутся, как тогда, перед штормом, но тут же успокоила себя: вот дура, они же с ней только что говорили! Теперь всё точно пойдет как по маслу.

— Всё готово, у меня теперь свой дракон! — торжествующе прошептала Ю-Ю. — Он как ручной стал, он сделает для меня что угодно!

— Ты настоящая ведьма, — ответили ей. — Не медли!

Заслышав чьи-то шаги, Юлечка старательно согнала с лица довольную улыбку. Из-за угла, как всегда, ничего перед собой не замечая, вылетела Лизка-Сосиска.

— Смотри, куда прёшь, — огрызнулась Юлечка. Чего теперь церемониться-то, всё равно от Сосиски и от всех этих придурков скоро мокрое место останется. — Тоже мне, принцесса!

— Извини! — Лиза побежала было дальше. Но тут что-то звякнуло — тихо и очень знакомо.

— Ой, — Лиза затормозила так резко, что едва не упала. Что-то звякнуло снова. Ю-Ю поспешно опустила бубенчик в вырез футболки.

— Юлька, — тонким голосом сказала Лиза и почему-то ужасно покраснела. — Это же мой бубенчик!

— Я его в замке нашла, сегодня, — быстро парировала Юля. — Он был ничей.

— Там ещё птичка такая нарисована… — растерялась Лиза. — Южина, этот бубенчик у меня на зеркале лежал, мне же его Инго принес!

За Сосискиной спиной возник этот Филин. «Ну и человек, — подумала Юлечка. — Не глаза, а лазер. Ну ничего, фиг ему это теперь поможет! Попляшет он у меня!»

Филин блеснул на Юлечку очками:

— Бубенчик с птичкой? Юля, позволь взглянуть.

Юля колебалась ровно секунду.

В конце концов, дело в шляпе. Колдуны из кристалла ей все сказали. Бубенчик больше не нужен.

— Да пожалуйста, — и она протянула Филину кулончик.

— Так, — сказал Филин и поднес бубенчик к уху.

И замер.

Лиза испугалась — такое у него сделалось лицо.

А Филину показалось — знакомый голос загудел как колокол от горизонта до горизонта, раскатился, как эхо в горах, поднялся медным гулом до звезд. И что солнце потемнело.

— Ну, здравствуй, Глаукс, — проговорил голос, который он узнал бы из тысячи. — Наконец-то это ты.

Здравствуй, Глаукс.

Мы здесь.

Мы совсем близко.

Ты понимаешь?

Мы — это:

Ангст,

Паулина,

Фон Штамм,

И я, Коракс.

Ты слышишь меня? Я здесь.

Мы нашли способ открыть шар.

Мы скоро выйдем на свободу.

Готовься.

Слышишь?

Готовься…

— Боже мой, — растерянно произнес Филин. — Боже мой!

— Отозвался?! — ахнул Инго, мгновенно очутившийся рядом.

— Он с компанией, — ответил Филин. — Он с мутаборской свитой. Инго, он с теми, кто погубил твоих родителей!

Лиза отскочила и спряталась за Инго, а тот воскликнул:

— Филин, опустите бубенчик, они же вас слышат!

— Он говорит про какой-то шар, который они откроют и выйдут на свободу, — глаза у Филина из голубых стали серыми. — Инго, какой шар?!

Инго на миг застыл — и метнулся к штурвалу. Зильбер и кораблик хором возмутились:

— Ваше Величество, отставить!

— Убери руки от компаса, хулиган! А ещё король! Мы же к границе миров вот-вот подойдем!

— Извините, так надо, — Инго протянул руку и коснулся матовой поверхности, как будто подернутой инеем.

Шар должен быть прохладным и податливым на ощупь. Как плотно скатанный снежок.

Должен.

В следующий миг…

…Инго отдернул руку и без сил опустился на палубу.

— Зильбер, — глухо позвал он. — Он очень горячий. Раскалённый. Так надо?

Капитан помотал головой. Глаза у него нехорошо сузились, губы сжались в нитку. Все столпились вокруг штурвала, разинув рты.

— Зильбер, — проговорил Инго чуть громче, — этот шар — гадость. Это ужасная дрянь.

— Что ещё такое? — Зильбер нахмурился и потянулся к компасу. И так порядка на борту никакого! Из-за спины у Зильбера выдвинулся Амальгамссен и вытаращил глаза.

— Не трогайте, он жжётся, — предупредил Инго, но Зильбер уже успел взять шар в руки. Корабль только скрипнул:

— Кончайте ваши фокусы! Это вам не в мячик играть!

— Цыц, лоханка скрипучая! — отрезал Зильбер. — Сам виноват — столько прошёл и ничего не учуял.

— Капитан! — позвал «Гиппокампус». — Капитан, а почему опять берег впереди?

— Что-о?! — Зильбер выхватил из-за пояса подзорную трубу, но шарик из рук не выпустил. И не горячо ему, удивилась Лиза.

А капитан вдруг рявкнул громовым голосом:

— «Гиппокампус», ты спятил, что ли? Тридцать тысяч осьминогов, ты же всё это время круги вдоль берега нарезал, развалюха ты скрипучая!

— Я тут ни при чём! — оправдывался перепуганный корабль. — Сами говорите — с компасом непорядок, так нечего на меня валить! Я к границе миров шёл! А вы напустили на борт волшебников, а я отдувайся! И вообще, домой хочу! В Радинглен!

Не он один домой хочет, поёжилась Лиза.

— Чертовщина какая-то, — Зильбер сунул трубу обратно за пояс и уставился на шар. — Тоже мне, компас. И впрямь тёплый, — пробормотал он. — Не на солнце же он так нагрелся, тут не экватор…

— Тёплый?! — Инго дул на обожжённые покрасневшие пальцы. — Филин, кажется, вот он, шар этот, — обернулся он. — Что делать будем?

— Поглядеть дайте, — убитым голосом попросил волшебник, успевший прихватить полотенце. Он осторожно попытался обернуть им тёмный предмет и…

— Осторожнее! — крикнул Лёвушка.

Полотенце в руках Филина почернело и задымилось. Зильбер ловко выхватил шар.

— Что же мы везём-то, а, капитан? — Филин швырнул обгорелую тряпку за борт. Лиза чихнула.

Зильбер держал компас на отлете, как ядовитую тварь.

— Про волшебство вам виднее, — сквозь зубы сказал он, не отводя глаз от шара. — Нас ведь к тому же обратно в Ажурию несёт. Прямиком на эшафот, к деревянной вдове в объятья, надо полагать. Черти солёные!

— Да он не то чтобы совсем волшебный, — прогудел Амальгамссен, шаря по своим бесчисленным карманам и брякая инструментами. — Может, сломалось чего. Ну-ка…