Принцесса Радингленская и королева Ажурийская бросились к окну. Прямо у них перед носом пронеслось что-то огромное и крылатое. Оно заслонило весь парк.

Над крышами и башенками города в синем небе парил черно-алый дракон, изгибая шею и расправляя крылья.

Этажом ниже Юлечка тоже бросилась к окну.

— Дракон! — вырвалось у неё.

«Это же Костик!» — Лиза зажала рот ладошкой, чтобы не выкрикнуть это вслух.

Кристабель побелела, как мел.

— Дети! — ахнула она. — Корримель! Меламель! Тирритель! В погреб, всем в погреб! — И Кристабель вскочила и бросилась вон, мгновенно забыв про Лизу.

Лиза осторожно выскользнула вслед за ней — лаковые туфельки предательски скользили на паркете и мраморе. Она завертела головой. Куда бежать? Лиза перевесилась через кованые перила: там, внизу, королева уже неслась по галерее, выкликая имена сыновей:

— Кларибель! Эларель! Морибель! Алатель! Доридель! Неринель! Фанкарель! Вирлитель! Лидере ль! Диллидель! Холлихель! Все в погреб, скорее! — она шёлковым вихрем мчалась через сверкающие залы.

По всему замку прилипли к окнам придворные, приглашенные мамаши, счастливые отцы и их принаряженные отпрыски:

— Какая прелесть!

— Это Шпигельмейстер сделал?

— Разве нынче круглая годовщина победы над Гельмом?

— Очаровательно!

— Это в честь праздника? Как натурально!

— Из чего он сделан?! — наперебой кричали они.

Четырнадцать принцев прыгали от восторга, били в ладоши и целились из игрушечных арбалетов и пистолей. Гуммиэль, храня на лице благосклонную улыбку, тревожно перешептывался с Парагоном: дракона он никому не заказывал.

За стенами замка что-то грохнуло, с балконов раздался дружный визг, и король вскочил с трона.

Огромный крылатый ящер, пахнущий раскаленным железом и гарью, кружил над замком, заходя то справа, то слева:

— Я, последний потомок дракона Гельма, зверски умерщвленного вашим королем, явился сказать своё слово!

От драконьего голоса стекла в многочисленных высоких окнах полопались с жалобным звоном. Музыка взвыла и стихла. По дорожкам парка в панике забегали павлины и садовники, которые вопили громче птиц.

— Ваше Величество, этот дракон настоящий! — прорезал общий гвалт пронзительный голос канцлера. — Мастер тут ни при чем!

За окном мелькнул драконий хвост, заканчивающийся острым трезубцем и опутанный сорванными гирляндами. Принцы бросились врассыпную. Придворные пёстрым стадом метались по бальному залу, сшибая вазы с цветами и топча осколки. Под ногами у них, жужжа и подпрыгивая, путались машинки для чистки обуви, многоногие сервировочные столики и прочая обезумевшая механическая шушера.

Кристабель налетела на сыновей, как наседка на цыплят, и вскоре ошарашенных принцев, всех четырнадцать штук, заперли в погребе. Белокурая кукла, похожая на королеву, бежала следом и причитала: «Корримель! Тирритель! А я? А меня?», но никто не обращал на неё внимания. По фарфоровому личику бежали слезы, крупные, как вишни.

Его Величество Гуммиэль, повелитель морей, драконоборец и владыка попутных ветров, мячиком вскочил на трон и завопил, топая ножками:

— Да прекратите! Прекратите же наконец!

Горящие алым огнем драконьи глаза заглянули в окна замка:

— Эй вы, жалкие людишки! Куда вы все попрятались? Кто из вас осмелится говорить со мной? — пророкотал звероящер.

На борту «Гиппокампуса» Зильбер аж в ладоши хлопнул от удовольствия:

— Дело говорит господин дракон. Кто ж его надоумил?

— Наследственное, — запыхавшийся Филин смотрел на самую высокую башню замка, словно надеялся разглядеть в освещенном окошке знакомую фигурку. — Конрад говорил, что он-де сынулю к плаванию готовил…

— Хорошо готовил, — Инго напряженно вглядывался в небо, откуда минуту назад упал серым воробьем.

— Капитан, сэр, можно я тоже в трубу посмотрю? — взмолился Лёвушка, едва взбежав на борт.

У Юлечки, застывшей посреди коридора в замке, подзорной трубы не было. Она и так видела дракона вполне отчетливо. И почти сразу узнала его: «Ой, так это Царапкин! — Она шмыгнула за какую-то ширму и мгновенно натянула зелёное платье. Авось её никто не заметит среди орущих кукол. — Слышите? — позвала она колдунов. — Дракон нашёлся! Я его знаю! Что? Что? На корабль? Ага, бегу! Потом перезвоню!»

А дракон снизился, эффектно сшиб хвостом изящный садовый павильончик и проревел:

— Знайте: я сотру ваш город с лица земли и сожгу вас в пепел, если вы не заплатите то, что мне причитается! Сто пудов! Я требую, чтобы вы отдали мне прекрасную принцессу! — и дракон взмыл вверх, выпустив устрашающий клубок пламени.

— Ну Конрад, ну зверюга! — Зильбер передал Лёвушке трубу. — Скоро папеньку перерастёт. Один хвост локтей сорок длиной, а маневренность какая!

— Вижу, — вздохнул Филин. — Лизавету мне перепугает, пижон. Слетать, что ли, проконтролировать.

— Не надо, — быстро сказал Инго. — Он же там палит по чём попало. Мы и так еле проскочили. А Лизка сообразит.

И Лиза совсем не испугалась. Ещё чего, будут настоящие принцессы бояться своих собственных придворных драконов! «Ай да Костик! — покинутая всеми и очень этим довольная, Лиза прилипла носом к стеклу. — То-то все эти соратнички на уши встали! Вон как забегали!»

Внизу, по украшенным флагами и гирляндами аллеям, носилась челядь. Стражники беспомощно замахивались алебардами — как муравьи соломинками. Снова что-то грохнуло, и звонко посыпались стёкла, и придворные заверещали, как стадо свиней. В башне Амальгамссена визжали, плакали и колотили фарфоровыми кулачками в дверь запертые куклы.

Дракон носился над парком, устрашающе помахивая чёрно-красными крыльями.

— Я хочу получить её сегодня же, сейчас же! Ибо я голоден! Ибо голоден я! Поторопитесь, смертные, или я разнесу замок! Жрать хочу! — заревел дракон так, что по парусам «Гиппокамуса» пробежала дрожь.

Ю-Ю неотрывно следила за драконом всю дорогу из замка до гавани. И теперь она тихонечко поднялась на борт, крадучись подобралась поближе к Филину и слушала, не скажет ли он чего полезного про кружившего в небе Костю. Надо же, дракон-то всё это время был под рукой! Столько времени зря пропало! Ну что же он до сих пор пламя-то не изрыгал? А вдруг не умеет?! Тогда вообще всё коту под хвост!

— Жрать давайте! — разорялся дракон.

«Пусть только попробуют пожадничать! — фыркнула Юлечка, но вслух ничего не сказала. — Он им такое устроит!»

Король Гуммиэль, похоже, прекрасно это понимал, но отдавать одну-единственную принцессу, которой только-только разжилось королевское семейство, ему было жаль. Он так перепугался, что вместе с канцлером промчался по коридору мимо Лизы и даже её не заметил. Замечательная штука — гобелен, прятаться за ним удобно.

— Канцлер! Парагон! — вопил король. — Придумайте же что-нибудь!

— Можно, конечно, пажа, какого не жалко, девочкой переодеть… — на бегу прикинул канцлер, пряча крысиные глазки. — Или эту, которая фрейлиной назвалась, найдем и отдадим.

— В любом случае… настоящую девчонку… тоже в погреб. — Малиновый Гуммиэль утирал пот и тяжело дышал. — Волоките её вниз, живо!

Через минуту с винтовой лестницы до повелителя морей и доблестного драконоборца донесся чей-то тоненький визг, а потом — яростная брань канцлера:

— Запытаю! Сотру в порошок! Измельчу! Где? Кто посмел? Ключи мои, ключи! — орал он.

— Что там? — крикнул король, задирая голову.

— Украли! — канцлер волок вниз по лестнице верещащую рыжую куклу. — Подменили!

— Долго мне ещё ждать? — раздался снаружи сердитый рык, сокрушивший остатки роскошных витражей. Стайка кукол бросилась по парку врассыпную.

Над парком взметнулся столб огня — такой высоты, что его прекрасно было видно и на борту «Гиппокампуса».

— Давай, сынок! — с чувством сказал Зильбер и пристукнул костылем. — Сделай из них пудинг с изюмом, мой мальчик! Ах, какой пират вышел бы из этого паренька! Какой морской разбойник!

— Р-разбойник! Карр-раул! — подтвердил Визирь, подпрыгнув на плече у Зильбера. — Конр-рад стр-рашен!