— Прошу держать меня в курсе развития событий. Доклады — каждый час, при необходимости — мгновенно. И днём, и ночью…

Ликовал Витёк преждевременно. Боевики быстро оправились от шока, забрались на вершины и принялись обстреливать серпантин дороги. Поднятая по тревоге группа оседлала ее спереди. Получились клещи, из которых непросто выбраться. Стреляли со всех сторон и сверху. Сплошной свинцовый ливень, от которого не скрыться.

Витёк бросал джип то влево, почти соприкасаясь с горным склоном, то вправо, рискуя рухнуть в пропасть. Безгрешный философ, забыв о молитвах и проповедях, отвечал ваххабитам короткими очередями.

И все же, пуля снайпера попала в плечо водителя. Злой ойкнул и осел. Слава Богу, Белов не растерялся — перехватил баранку руля. Следующий выстрел пробил колесо — машина завиляла. Пришлось остановиться. Торжествующие выкрики победителей и непременное — Аллах акбар, свидетельствовали о неизбежном конце.

Ватсон и Рыков понесли раненного в ближайшую расщелину. Федя остался с Белым — прикрывать отступление. Саша хотел было отобрать у него автомат, но «монах» вцепился в ствол и отрицательно замотал головой.

— Ладно, действуй. Но только — одиночными, патроны вот-вот кончатся.

Будто в воду смотрел — автомат превратился в обычную железку. Чем отбиваться — камнями? Сейчас бы — вертушки с пулемётами и ракетами… Глупо тешить себя несбыточными надеждами, сам на себя прикрикнул Саша, — авиация по ночам не летает. Только бы удалось Ватсону и Рыкову спрятаться с раненным в какой-то щели и затаиться…

Федя отложил умолкший автомат и принялся тихо молиться. Во здравие раненного друга и за упокой себя и Серого.Белов перевернулся на спину и тихо… запел. Песню о кедрах, которые стремились к звёздам, её он когда-то пел Ярославе…

Боевики тоже перестали стрелять — подходили медленно и нерешительно. Вдруг гяуры приготовили гранаты? Вознестись в райские кущи никто из них не хотел.

Что он делает? Валяется на подобии раздавленного червя? Как сказала умная испанка, лучше умереть стоя, чем жить на коленях! Саша поднялся, не глядя на приближающихся боевиков, выщелкнул из пачки сигарету…

Закурить не успел — сверху дружно заговорили автоматы. Два боевика упали, остальные, воя и поминутно поминая Шайтана, бросились наутёк.

На дорогу спустилась группа спецназовцев, возглавляемая… Шмидтом! Белов протёр глаза, больно ущипнул себя за бок. Снится ему, что ли? Любовник жены, человек, организовавший на него покушение, стоит перед ним и приветливо улыбается.

— Извините, Александр Николаевич, малость опоздали… И ещё… Если можете, простите меня за… прошлое.

Протянул автомат и низко склонил лысую голову. Дескать, или простите, или казните.

— Ладно тебе… Проехали, перетёрли. Забудем! Считай, только познакомились, соответственно, не успели нагрешить…Транспорт у вас имеется? Неважно какой машина, БТР или ишак. В расщелине — раненный парень, его нужно поскорей доставить к медикам…

Обрадованный полученным прощением, Шмидт развил бурную деятельность. Будто из под земли появился ишак, запряженный в арбу. Ватсон уехал вместе с пришедшим в сознание Витьком, а вот Рыков наотрез отказался сопровождать их. Ему не хотелось расставаться с полюбившимся московским олигархом…

К этому времени в ауле всё было кончено. Обозленные ранением своего «батьки», десантники никого не пощадили, никто не ушел от возмездия — ни Мурат, ни его подельники, ни несколько ваххабитов, не пожелавших сдаться на милость победителей.

Один Омар бесследно исчез — его не нашли среди убитых и раненных, свидетели в один голос утверждали, что не знают о ком идёт речь, такого человека в ауле никогда не было. Точно так же никто не знал о привезенной из Сибири русской девушке…

В Калиновку они возвращались на броне бэтээра. Рядом на подстеленном брезенте стонал раненный Антон Перебийнос. Точно так он лежал и полузабытом сне, только не на транспортёре, а в салоне вертолёта. Неужели сейчас последует продолжение сна — притаившийся в придорожных кустах недобитый боевик прострочит автоматной очередью грудь десантника Белова?

Кажется, обошлось! БТР выкатился на равнинную часть Чечни.

Микола заботливо меняет мокрые тряпки на голове Антона. Федя что-то шепчет. Скорей всего, молится. Белов думает об Ярославе. Промелькнула она яркой кометой и исчезла. Даже не позволила вволю налюбоваться своей красой, гордым и, одновременно, добрым своим характером. Как же она позволила увезти себя, почему не убежала, не скрылась в горах, не покончила с собой?

Увидит ли он свою мечту или она так и сгинет где-нибудь в Грузии или — в Арабских Эмиратах?…

— Александр Николаевич, — Рыков будто проснулся. Говорил спокойно, но в негромком голосе чувствовалась напряжённость. — Мы с вами — современные деловые люди, поэтому исключены всякие эмоции, типа обиды или чувство оскорблённого достоинства. У меня имеется одно интересное, на мой взгляд, предложение… Видите ли. В комбинате мне не на кого опереться. Замыслов и проектов — сверх головы, но ни один из них одному не осилить…

Саша уже догадался, что хочет предложить ему красносибирский олигарх, и изобретал мягкую форму отказа. Не потому, что был не уверен в своих силах и способностях, нет, у него они имеются с избытком. Не хотелось переселяться из Москвы в Сибирь, снова поднимать жизнь на дыбы. И — потом, вытянет ли он тяжеленный воз из долговой ямы или он потянет его за собой?

«Соглашайся, дурило! — шептал ему Кос. — Такое раз в жизни случается. Передай Фонд сыну, определи к нему в опекуны Шмидта — все проблемы! Митька вытянет, он — двужильный мужик… Ольга? Баба есть баба, она предназначена для совершенно другой цели…».

°Смотри, брат, не наколись, — предупреждал банкир Фонда, Пчела. — Комбинат в долгу, как в шелку, увязнешь — спасать некому. Мы похоронены, новые твои друзья бессильны. Лучше откажись и возвращайся в Москву…».

« Жизнь без риска немыслима, она похожа на недосоленный суп, — возражал ему Фил. — Злой подопрёт тебя плечом, Ватсон поможет, Федя вымолит удачу. Не тяни, брат, соглашайся!».

— … поэтому предлагаю вам содружество. Вместе мы поднимем комбинат из руин, нарастим мускулы, выйдем на мировой рынок. Мне уже обещаны солидные инвестиции…

Уговаривает, как мужик бабу. Всё будет, и наряды, и богатство, только отдайся. Получив своё, соблазнитель откажется от обещанного. Ни нарядов тебе, ни богатства, поищи другого дурня!

— Не обижайтесь, Алексей Анатольевич, но сейчас я не могу сказать ни да, ни нет. Доберёмся до Красносибирска, разберусь с Зориным — вот тогда и отвечу… Скорей всего, соглашусь…