Единственно, что мог сделать Джамаль для спасителя дочери — заменил ржавое вонючее ведро на чистую посудину с крышкой, и бросил в яму пакет с овечьим сыром и горячими лепёшками.
Зарема требовала большего — освобождения русского, улыбчивого парня.
Подумаю, дочка, не торопи меня…
— Только думай поскорей, папа Джам. Омар что-то задумал недоброе…
Вечером дочка Джамаля убежала к подруге, живущей в соседней сакле. Играть с куклами запрещено шариатом — старший отец, так чеченские дети называют деда, однажды увидел спрятанную за занавеской куклу, изломал её и выбросил. Поэтому подружки спрятались в кустах за жилищем Омара. Куклы танцевали и пели, ссорились и дружили. Для девочек они — живые существа, повторяющие всё, о чём говорят в ауле.
Неожиданно из открытого окна донеслись мужские голоса.
— … всё равно выкупов ты не получишь. Касса комбината похожа на прохудившийся мешок, в котором и пяти центов не найдёшь. Что до московского Фонда, жена Белого сидит на деньгах, как клуша на яйцах — ни копейки не отдаст за мужа… А я предлагаю сто тысяч баксов. И за что? Отдашь мне Белого и получишь выкуп. Как я поступлю с ним — мои проблемы.
— Спасибо, кунак, порадовал! Только мне недосуг ковыряться в казне и комбината, и Фонда. Счётчик работает. Не выкупят заложников в установленное время — буду отрезать по кусочку и отправлять посылками. Мизинец — бабе Белого, кусок члена — в комбинат. Мигом разыщут бабки…
— Как сказал умный русский поэт, надежды юношей питают, — гнул свою линию Мурат, — Но ты уже не юноша, поэтому должен поступать разумно. Не ожидать журавля с неба, а брать сидящую рядом синицу. Сегодня я предлагаю ни за что сто тысяч, завтра найду другого, который отдаст мне Белого за пятьдесят. Думай, дружан, хорошо думай…
Сначала Зарема не понимала, о чем говорит Омар с гостями, потом, услышав имя спасителя, ужаснулась. Отбросив куклу, она побежала к зиндану. Слава Аллаху, сегодня дежурит отец, он обязательно выполнит просьбу любимой дочки.
Джамаль сидел на куче песка, оставшейся после того, как выкопали проклятую яму. Рядом с ним лежит автомат, руки перебирают чётки.
Папа Джам, спаси!
— Кого спасать, дочка? — подскочил Джамаль. — Кто за тобой гонится? Опять — волки? Не бойся, милая, я с тобой…
Отдышавшись, Зарема показала на решётку, закрывающую вход в зиндан. Говорить, просить — не было сил. Джамаль всё понял.
— Омар? Почему этого волка не приберёт Аллах, куда он смотрит? Успокойся, доченька, расскажи толком…
Услышав о подслушанном разговоре, Джамаль заторопился. Исчезли сомнения и боязнь. Как говорят русские, Бог не выдаст, свинья не съест. Главное, спасти от неминуемой гибели симпатичного парня с голубыми, как небо, глазами, человека спасшего дочь. Чеченец знал, что его не помилуют — застрелят или зарежут, но что значит его жизнь перед страданиями любимой девочки?
Он решительно отодвинул решётку, опустил в яму лестницу.
— Эй, русаки, просыпайтесь…
— А мы не спим, — спокойно ответил Белов. — Отпускаете? И за что нам оказана такая милость?
На самом деле Саша волновался. Так просто лестницу не опустят, волю не подарят. Неужели, Джамаль, наконец решился на измену своим хозяевам? С трудом верится…
— Дядя Саша, Омар с приехавшими бандитами хочет казнить вас… Спасайтесь!
А вот это уже серьёзно? Ребёнок фантазировать не станет, значит, ей удалось что-нибудь узнать! Придется срочно делать ноги. Подставлять горло под бандитский нож он не намерен.
Не прошло и пяти минут, как пятеро узников выбрались из ямы.
Захлёбываясь, запинаясь, Зарема рассказала о подслушанном разговоре, о том, как приехавшие люди убеждали Омара отдать им заложников. Правда, тот не согласился, говорил о каких-то выкупах, но уже колебался. Она не стала ожидать продолжения разговора — побежала к зиндану. По дороге вытащила из машины, стоящей возле сакли Омара, ключи…
Витёк опередил Серого — схватил брелок с ключами и злорадно расхохотался. Удрать от вшивых похитителей на их собственной машине — самый настоящий анекдот, который он с удовольствием будет рассказывать своим внукам и правнукам!
— Это тоже возьми, — Джамаль протянул автомат. — Не люблю стреляющих железяк… Крови тоже не люблю, — подумав, добавил он.
Автомат решительно взял Федя. Как же подействовало на миротворца короткое заключение в зиндане, если он отвергнул евангелическую догму — ударили тебя по левой щеке, подставь правую! Судя по гневному взгляду, брошенному в сторону сакли Омара, философ будет и стрелять, и убивать.
Нужно торопиться. Зарема нетерпеливо переступала с ноги на ногу, но Саша не мог не задать два вопроса.
Как же вы? Омар не простит..
— А что я? — Джамаль равнодушно пожал плечами. — Сейчас возьму семью и уйду в горы. Там меня никто не найдёт — любой камень спрячет, любая расщелина приютит… Торопись, кунак, как бы нечестивые «гости» не опомнились…
— Сейчас… Скажи, ты не видел здесь русской девушки?… Очень красивой девушки, и очень гордой. Ну, такой… необычной, что ли…
Вместо ответа, чеченец невежливо подтолкнул в спину влюблённого дурня. Не время, мол, чесать языки, поспеши за своими друзьями. Останемся живыми — вот тогда и поговорим о необычных женщинах.
— До свиданья, Саша, — грустно попрощалась Зарема. — Приедешь, когда я подрасту, возьмёшь в жёны, — стыдливо прикрыв лицо чёрным платком, почти прошептала она…
Когда взревел мощный двигатель джипа, боевики отнесолись к этому равнодушно — ничего особенного, уезжают гости Омара, можно ложиться спать. А вот Мурат сразу всё понял — вместе с помощниками выскочил из сакли и, бессильно матерясь, принялся поливать автоматными очередями и дорогу, и скалы, и редкий лес.
Омар понял — игра проиграна, нужно, как можно быстрей, уносить грешную свою душу. Наведут беглецы федералов на аул — конец, ему не увидеть ни сладкоголосых гурий, ни хвостатых и рогатых чертей. И все же, он использовал последний шанс — вызвал по рации отряд боевиков, который базируется на перевале, бросил несколько слов…
— Хрен вам в задницу, чтоб голова не качалась! — ликовал Злой, почти лёжа на баранке руля. — Не достанете, вурдалаки, не догоните, лохи!
Ватсон занимался привычным делом: озабоченно перебирал в бауле пузырьки и пакетики с лекарствами, бинты и прочее медицинское снаряжение. Федя задумчиво гладил автомат. Рыков планировал будущее оздоровление комбината. Белов ни о ч1м не лумал и ничего не планировал — смотрел перед собой и переживал — ему так и не удалось отыскать и освободить Славу…
На аэродром Ханкалы приземлился военный транспортник с генералом Введенским на борту. Игорь Леонидович решал возглавить операцию по ликвидации ещё одной банды. Вообще-то, заместителю Председателя ФСБ не стоило бы вмешиваться в действия местных командиров, но похищение сразу двух олигархов, даже в современной криминальной России — серьёзное происшествие.
Как отреагируют на это события зарубежные инвесторы, ещё не успевшие вложить свои деньги в экономику России? Испугаются и вложат миллионы в ту же Уганду. Или — в Мали. Сколько положено сил и нервов для привлечения немецких и английских капиталов, как заманчиво рисовал президент перспективы развития страны!
И всё это может рухнуть из-за какого-то сопляка — именно так называл Муса немолодого Омара! Поэтому задача не только в разгроме сравнительно немногочисленной банды, главное — освободить заложников.
Ответственный за проведение операции генерал докладывал короткими, рублеными фразами. Введенский, сохраняя на лице благожелательное выражение, одобрительно кивал и про себя комментировал каждое слово докладчика.
Пограничники закрыли границу с Грузией… Рассказывай сказки, генерал, на каждой тропке солдата не поставить — армии для этого не хватит… Привлечены десантники Минобороны, которые блокировали аул с восточной стороны… Предположим, верное решение, но, опять же, где гарантия, что боевики Омара не просочатся по одним им знакомым тропам?… С западной стороны действует спецназ внутренних войск — мышь не проскочит… Мышь может быть и не проскочит, а вот сепаратисты проберутся, они знают в родных горах каждый распадок, каждый камень… С севера действуют подразделения сорок второй мотострелковой дивизии… Наверняка, состоящие из срочников — молодых ребят, ещё не узнавших запаха крови… С воздуха войска поддерживает авиация — вертолёты… Целая армия против максимум двух десятков боевиков? Не стыдно ли даже говорить об этом?
