Вован обернулся.

Первый луч солнца проник в королевскую спальню. Луч выхватил из тьмы роскошную постель и упал на хомячка.

И тут произошло нечто удивительное.

Едва солнечный луч коснулся хомячка, как тот начал стремительно расти. Его коротенькие лапки быстро вытягивались, коготки превратились в изящные пальцы, рыжеватая короткая шерсть осыпалась клочьями, и через минуту перед изумленным Вованом предстал высокий молодой человек, с аристократическими чертами лица и длинными, до плеч, каштановыми волосами.

— Прошу прощения за мой неподобающий вид, — стыдливо прикрываясь, сказал он. Одежды на нем не было, и только на груди сиял, переливался лунный медальон.

— Как это? — только и смог сказать Вован.

Молодой человек, уже успевший натянуть штаны, улыбнулся и грациозно склонил голову:

— Позвольте представиться. Король вервольфов Вольфганг сто двадцать первый!

— А это… как его… А хомяк? — спросил ошалевший Вован.

Молодой человек вдруг закрыл лицо руками и зарыдал.

— Ты че, братан? — озадаченно спросил Вован. — Какие проблемы?

— Не могу я больше так жить! — воскликнул король. — Это мой вечный позор! Каждый раз во время полнолуния вместо того, чтобы превращаться в волка, я становлюсь хомячком! Нет больше моих сил терпеть такой позор! Сегодня же брошусь со скалы в Ущелье Смерти! Я уже дважды пытался покончить с собой, но всякий раз волей случая мне не удавалось свести счеты с жизнью. Однако смерть моя неизбежна! Лучше погибнуть, чем каждое полнолуние вместо волка становиться хомячком и грызть проклятые кочерыжки!

— А че так? — заинтересовано спросил Вован. — Все — в волка, а ты — в хомячка?

— Проклятье ведьмы, — обреченно сказал Вольфганг. — Много лет назад мой отец во время полнолуния, будучи в личине волка, задушил четырех кур из ее курятника. Ведьма поклялась отомстить, и наложила на наш род страшное проклятие. В проклятье говорилось, что мой отец должен был стать последним королем-оборотнем. Его сын с наступлением полнолуния должен был превращаться не в волка, а в хомячка. На этом наш род должен был прерваться навсегда. Поначалу отец не придал значения словам ведьмы и даже забыл о них. Когда я родился, радости его не было предела. После долгих лет ожидания у короля вервольфов появился наследник. Со временем мне предстояло принять власть над всей огромной империей вервольфов. Но первое же полнолуние нанесло моему отцу-королю страшный удар. Наследник престола превратился не в волчонка, а в хомячка. Предсказание сбылось. Мой отец не выдержал позора и бросился в Ущелье Смерти. Моя мать долгие годы скрывала мою тайну. Даже в образе хомячка я был для нее самым дорогим волчонком на свете. Но несколько лет назад она умерла. Опасаясь, что мою тайну раскроют, я объявил подданным, что во время полнолуния превращаюсь в страшного волка-убийцу, как это было с моим прадедом Вольфгангом Сто восемнадцатым, прозванным Вольфгангом Волкоедом. Поскольку среди особ королевской крови подобная склонность к кровопролитию встречается не так уж редко, мне поверили, и во время полнолуния слуги стали покидать замок, а горожане предпочитали обходить его стороной. Но каждый раз во время полнолуния я вынужден прятаться в своей опочивальне в страхе, что меня разоблачат. Каждый раз я страдаю оттого, что я не такой как все, оттого, что на мне славный род Вольфгангов навеки прервется. Видно, такая моя горькая судьба…

И Вольфганг снова зарыдал, спрятав лицо в ладони.

Вовану стало жалко оборотня-неудачника.

— А че, никто не может зарамсить? — спросил он сочувственно. — Может, к доктору сходить? Пускай пилюльки какие-нибудь пропишет…

— Нет, — вздохнул король вервольфов. — Мне никто не может помочь! Правда, моя старая няня, единственная из всех вервольфов посвященная в мою тайну, говорила мне, будто где-то на юге живет ведьма. Кажется, ее зовут Тетушка Олинье. Она — внучка той самой ведьмы. Только она может снять с меня проклятие. Но где же ее найти?.. А может, все это неправда. Нянюшка любила выдумывать разные сказки, а потом и сама в них верила…

— Ба, брателло! — воскликнул Вован. — Да ведь я эту красючку знаю!

Вольфганг замер. Руки его задрожали. Он устремил на Вована полный надежды взгляд.

— Правда?! — не веря своим ушам, закричал он.

— Гадом буду! — заверил Вован.

— Тогда скорее!!! К ней!!! К тетушке Олинье!!! Эй, слуги! Коней! Лучших коней из королевских конюшен!!

Через несколько минут Вован с королем вервольфов во весь опор мчались через лес.

Впереди их ждала Акирема и жаркие объятия тетушки Олинье.

Строительство пирамиды шло полным ходом.

Акционерное общество «Волшебная пирамида» процветало. Волшебник снял роскошный особняк на центральной улице, занял лучшие покои и любовно обставил огромный бар. Весь день он проводил, не расставаясь с двухпинтовой бутылью визги.

А тем временем внизу, в конторе, кипела работа по продаже акций. Два десятка чиновников, сидя за стеклянными перегородками с надписью «Волшебная пирамида», без устали слюнили пальцы, отсчитывая акции покупателям. Розовые бумажки с изображением пирамиды разлетались как горячие пирожки. Чтобы купить акции, граждане занимали очередь с раннего утра. Тут же на городском рынке возник целый ряд, в котором сметливые торговцы продавали и перепродавали акции. Цены на акции пирамиды росли не по дням а по часам. Купивший акцию за полреала утром в обед перепродавал ее за полтора реала, а к вечеру ее стоимость составляла целых три реала. Среди граждан возник ажиотаж. Все в городе только и говорили, что о «Волшебной пирамиде», о графе де Романчише, и о том, как можно быстро и легко разбогатеть на торговле акциями.

Сам Романчиш делами акционерного общества не интересовался. Для этого у него просто не оставалось времени. Ежедневно ему доставляли из королевского дворца две большие бутылки превосходного пихасского визги, и сверх того, еще три бутылки ему приносил его управляющий, ловкий и жуликоватый малый по имени Лапчик. Этот Лапчик в свое время был помощником королевского казначея, крупно проворовался, два года был под подозрением, но сумел ловко вывернуться, и сейчас заправлял делами акционерного общества «Волшебная пирамида». Он сразу понял, что Романчиш представляет собой настоящий подарок судьбы. Волшебник в дела акционерного общества не лез, продажу акций не контролировал, выручкой не интересовался. Все, что ему требовалось — пару бутылок хорошего визги, и Лапчик справедливо полагал, что это не слишком большая плата за возможность вертеть делами «Волшебной пирамиды» на свой лад.

Полторы недели все шло великолепно. Торговля акциями достигла апогея. Доход акционерного общества «Волшебная пирамида» перевалил за два миллиона реалов.

А на десятый день разразилась катастрофа.

Утром Романчиш проснулся как всегда после полудня. Он привычно потянулся за глотком визги, и обнаружил, что бутыль пуста. Волшебник досадливо крякнул. Этот бездельник Лапчик забыл принести ему непочатую бутылку. Правда, раньше подобной забывчивости за ним не наблюдалось — напротив, он тщательно следил, чтобы шеф не трезвел ни на минуту, но волшебник поначалу не придал происшествию особого значения и прошлепал босыми ногами вниз, намереваясь посетить буфет и сделать выговор безответственному Лапчику.

В конторе царила необычайная паника. По просторному помещению, натыкаясь друг на друга, бегали служащие. Лица их были растеряны. Отовсюду слышались возгласы «Где же он?!» «Неужели сбежал?!» «Не может быть!».

— Что случилось? — удивленно спросил волшебник, наблюдая за суетой.

— Лапчик пропал! — ответил ему пожилой конторщик.

— Как пропал? — не понял Романчиш.

— Забрал всю выручку и сбежал. Говорят, его видели ночью на вокзале. Если это так, то сейчас он уже за границами Акиремы!

В эту минуту раздался сильный стук в дверь.

— Открывайте! — послышалось с улицы. — Верните нам наши деньги!