— Привет! Куда это ты собрался среди ночи?

— Да, вот с Петром захотели коньячку принять, собрался сбегать.

— Никуда не надо бежать. Коньяк к вам сам пришел. Лена распаковывает коробку и достает из нее пузатую бутылку темного стекла. «Камю», — читаю я.

— Фабрикат?

— Обижаете, сэр! Этот коньяк из элитного клуба, где собираются очень богатые господа. Там все только подлинное. А это мой приз, я его выиграла.

— Что-то ты сегодня припозднилась, подруга.

— Да. Ушла-то я час назад, даже больше. Но Геннадию Харитоновичу страсть как захотелось узнать, где я живу, и он послал за мной хвост.

— Ты его сбросила?

— Разумеется.

— И как вы это сделали? — интересуется Петр.

— Как учили. Для тебя персонально расскажу, полезно будет. Я пропустила первое и второе такси, села в третью машину и поехала в нашу сторону. Проехав десять километров, я вышла, прошла через дворы на другую улицу и поймала другую машину в противоположном направлении. Потом опять прошлась дворами и скверами, снова поймала такси и опять поехала сюда. Вышла я, не доезжая километра полтора. Предосторожности были не лишними. Команда Геннадия Харитоновича оказалась далеко не слабой. Их машина стояла в двух кварталах отсюда. Четверо «гвардейцев» стояли возле нее и на чем свет стоит костерили «гребаную телку», «старого козла» и друг друга. Я спокойно прошла мимо, зашла в ближайший подъезд и выждала, пока они уедут. И вот, я здесь.

— Как же они вас не заметили?

— Петя, они на меня даже внимания не обратили. Им и в голову не пришло, что женщина, которая так ловко и мастерски водила их за собой по всему городу, спокойно пройдет мимо них, да еще и зайдет в свой подъезд у них на глазах.

— Все равно, — говорю я, — раз он начал предпринимать такие шаги, он на этом не остановится. Пора сворачивать игру.

— Я тоже так думаю, — соглашается Лена. — Почти все, что мог выдать мне этот мафиози, я уже узнала. Осталось уточнить некоторые детали. И еще меня очень заинтересовал его основной бизнес. Не тот, которым он занимается официально. Нефть — это только прикрытие. Основной доход Геннадий Харитонович получает не от нее.

— Ну-ка, ну-ка! Это интересно. Рассказывай. И об этом бизнесе, и о том, что сумела от него узнать.

— Подожди, переоденусь. А то мне все кажется, что я на работе. Хочу почувствовать себя как дома. А ты организуй закусочку, чтобы не пить коньяк голяком. Кстати, если бы я не пришла вовремя, клянусь Временем, вы бы так и сделали.

Через десять минут Лена выходит к столу. На ней голубой атласный сарафанчик, обтягивающий фигурку, белые капроновые гольфы и белые босоножки с ремешками до колен. Волосы прихвачены широкой белой лентой (учла пожелание Петра!), а на руках перчатки из эластичной голубой ткани до середины предплечья.

— Наливай, — кивает Лена на бутылку и начинает рассказывать. — Клуб «Черный Аист» — место, где самые состоятельные люди этого города проводят время в обществе себе подобных и развлекаются так, как могут себе позволить только они. Достаточно сказать, что членский билет этого клуба стоит не одну тысячу долларов. Там есть ресторан с самой изысканной и самой экзотической кухней. Выбору напитков в баре позавидуют короли. В игорном зале ставок не ограничивают. Причем проигравшему верят на слово. В подвале расположен тир, где при желании можно подстрелить оленя, кабана или даже медведя. Кто что закажет. Члены клуба и те, кого они приводят с собой, основное время проводят в так называемом «лиловом баре». Там к услугам членов и их гостей имеется стриптиз и эротическая, точнее, порнографическая эстрада. И в стриптизе, и в порнографии принимают участие не только артисты-профессионалы, но и любители из числа членов клуба и гостей.

— Это интересно! — оживляюсь я. — Поподробнее, пожалуйста.

— Все по порядку. Сначала мы поужинали. Довольно неплохо. Потом прошли в игорный зал. Там я не слабо сыграла в рулетку, — Лена кивает на сумочку. — Геннадий Харитонович упрашивал меня играть дальше, но я отказалась. Сказала, что не хочу искушать судьбу. А на самом деле мне не понравилось, как на меня начал поглядывать крупье.

— Понятно. Ты ведь реализовала свои способности.

— Знаешь, Петро, Лена владеет даром телекинеза. Она приобрела его в ходе выполнения одной интересной операции. Мы тебе о ней как-нибудь расскажем. Дальше что было?

— Дальше мы пошли в тир. Геннадий Харитонович сам неплохо стреляет, и меня пытался научить.

— Надеюсь, ты не стала там демонстрировать свои таланты?

— В полной мере. Я так громко визжала и так старательно зажмуривалась перед каждым выстрелом, что оставила о себе самое благоприятное впечатление. Правда, один раз я позволила себе расслабиться и выиграла вот этот приз, — Лена указывает на бутылку. — Требовалось сбить шарик от настольного тенниса, который хаотически метался в воздушных струях. При этом я так страшно удивилась своей удаче, что даже отказывалась от приза. Мне его навязали буквально силой. И оказалось, не зря.

— Так вот как ты этот приз выиграла. А я-то подумал, что ты выступала в стриптизе или в порношоу.

— Нет, до этого дело, слава Времени, не дошло. Хотя, Геннадий Харитонович изо всех сил старался подвинуть меня на такие дела. Но я решила, что не стоит раскрывать свои таланты в этой области и, не вступая в борьбу, уступила пальму первенства длинноногой шатенке лет двадцати двух, секретарше какой-то ремонтно-строительной фирмы. И не зря. Надо было видеть, как элегантно она, в полном соответствии с музыкальным сопровождением, стягивала с ножек блестящие ярко-красные ботфорты длиной до середины бедра. Я бы так не сумела.

— Скромничаешь, Ленок. Ты-то, да не сумела бы!

— Не преувеличивай мои способности. Они не беспредельны. Взяв первый приз в стриптизе, эта дива не успокоилась. И выступила еще и в сексуальном шоу. Там она, все в тех же ботфортах, четырежды спаривалась с подростком лет тринадцати-четырнадцати в различных позах. Причем все исполнено на высшем уровне, а завершилось обоюдным оральным действом.

— А вот ты сейчас не преувеличиваешь? Вовлечение несовершеннолетних в порнографический или эротический (что по сути одно и то же) бизнес строго преследуется законом практически во всех странах. В том числе и в России.

— Андрюша! Ты наивен, как только что сорванный с грядки огурчик. Как объяснил мне Геннадий Харитонович, законы соблюдают те, у кого не хватает средств заплатить за их нарушение. Но это все шелуха. И ресторан, и казино, и тир, и порнобар были только фоном к основному. А основным были мои разговоры с Геннадием Харитоновичем. Это был далеко не диалог и тем более не монолог. Геннадий Харитонович — человек далеко не болтливый. Но он частично терял контроль над собой, когда всеми способами пытался заманить меня в отдельный кабинет. Особенно настойчивым он был в «лиловом баре». Сексуальное шоу так распалило его, что он напоминал мне мартовского кота. Я же не подрубала его надежды на корню, но призывала не торопиться. И, как бы невзначай, задавала наводящие вопросы. Весьма невинные.

— Ты это умеешь.

— Как учили. Не буду пересказывать все наши беседы. Это и долго, и неинтересно, и маловразумительно. Сразу перейду к выводам.

Лена наливает в рюмку коньяк, согревает его в ладонях, делает глоток, задумчиво смотрит куда-то на угол стола, потом вздыхает и продолжает:

— Эта Фаза практически уже созрела для коренных преобразований. Прогресс полностью свернут, вектор развития переориентирован сугубо на развитие сферы потребления. Творческая деятельность в области искусств низведена до уровня удовлетворения так называемых массовых запросов. Сексуальная контрреволюция еще не завершена, но ее финал не за горами. Женщине уготована участь предмета массового потребления. Все проделано по всесторонне обдуманному и скрупулезно разработанному плану. В роли исполнителей выступили личности вроде нашего знакомого. Герасимов не всегда был богат и не всегда входил во властные структуры. Не всегда он мог серьезным образом влиять на принятие кардинальных решений. Все началось лет пятнадцать назад. Как раз в это время началось интенсивное расшатывание социалистической системы. На него вышли очень влиятельные и очень богатые люди. Они обеспечили его огромными деньгами. Практически неограниченным кредитом. Дали подробные, тщательно проработанные инструкции по развертыванию прибыльного дела, по врастанию во властные структуры, влиянию на принятие тех или иных законодательных актов. Его научили создавать критические ситуации и управлять их развитием, с целью получения нужного результата. Он получил в свое распоряжение каналы, по которым он мог через средства массовой информации управлять общественным мнением. К его услугам были предоставлены десятки деятелей культуры, которые по его заказу быстро создавали произведения нужной направленности. Первые несколько лет он работал под плотным контролем. Встречи с «работодателями» происходили регулярно, и он получал от них все новые и новые инструкции и постоянно отчитывался о проделанной работе. Я предвижу ваш вопрос. Вам не терпится узнать, кто были эти влиятельные и богатые люди? Должна вас разочаровать. Ничего для нас интересного в этом плане мне узнать не удалось. Это были обычные бизнесмены, партийные лидеры и государственные чиновники высокого ранга. Как русские, так и иностранцы. Некоторых из них Герасимов знал и раньше, о некоторых слышал. У меня сложилось впечатление, что все это тоже вторые лица, посредники. Хотя не исключено, что среди них есть и те, кто нас интересует в первую очередь. Но вычислить их с достаточной степенью точности не представляется возможным. Это такая мощная, хорошо отлаженная и искусно законспирированная сеть, что выйти на ее истоки можно, только внедрившись в нее и проработав в ней несколько лет. Такими сроками мы, понятно, не располагаем. У Герасимова что-либо узнать нам не удастся. Он просто не ставил перед собой цели; докопаться, откуда растут ноги. Его вполне устраивает его нынешнее положение. Он, разумеется, хорошо знает, что у своих «работодателей» он не одинок. Таких, как он, многие тысячи, и каждый делает что-то свое, но по общему плану. А кто составил этот план, его не волнует. Платят за работу хорошо, и слава Времени.