Мы на западном склоне. Клонящееся к закату солнце мягко высвечивает идиллическую картину. Так и хочется думать, что мы где-то в Древней Греции или Риме. В том веке, который некоторые историки называли «золотым». Если, конечно, забыть, что все красоты античности были созданы трудом рабов. И если забыть, что под ногами у нас каменный муравейник, заполненный трудягами-леями и бездумными убийцами-хассами. Как-то не вяжется эта умиротворяющая красота с мрачными пещерами, которыми издырявлена эта гора.

Патриархальную идиллию нарушают два хасса с винтовками. Они идут мерным шагом вниз по дороге. Анатолий провожает их взглядом и кивает направо. Там вдалеке так же идут два вооруженных хасса. Мы переглядываемся. Видимо, не такая уж безоблачная и безопасная жизнь у людей в этом городе, если зона, заселенная владыками, так тщательно охраняется.

Кта ведет нас вверх по дороге. Я, как бы невзначай, спрашиваю его:

— Господин Кта, а ваша охрана — это обычные хассы или какой-то отдельный отряд?

— Разумеется, это особый отряд. В него отбирают еще в младенчестве, самых крепких и сильных. Их воспитывают по особой методике. Этот отряд предан нам безраздельно. Они живут наверху, в особых казармах. Их хорошо кормят, поят вином, а не пивом. У них большое жалование.

И они, как и люди, раз в неделю могут посещать кутуры. Зато мы на них можем полностью положиться. Они даже осуществляют охрану кутуров и поддерживают порядок во время игр. Если какая-нибудь группа хассов спьяну вздумает взбунтоваться, охрана с ними не церемонится.

В это время мы проходим мимо обширной арены, расположенной слева от дороги, на нижнем склоне горы. Она овальной формы, размером примерно сто метров на тридцать. По периметру амфитеатром расположены мраморные скамьи в десять ярусов. Посередине амфитеатров, друг напротив друга, расположены две крытые ложи. Сама арена посыпана ослепительно-белым песком. Древний Рим в этом плане был более щепетильным и посыпал арены красным. Я представляю, как во время игр этот песок пятнается кровью. Что ж, может быть, по здешним понятиям, в этом есть какое-то своеобразное эстетическое наслаждение. О вкусах не спорят.

— А вот и кутур!

Кта показывает на большое двухэтажное здание, соседствующее с ареной. Оно, как все прочие, построено из белого камня. Но по стилю заметно отличается от других. Почти барокко. А Кта поясняет:

— Самки живут на втором этаже, а гостей принимают на первом. Там же, на первом этаже, расположены помещения для тех, кто зашел по пути или торопится и не хочет заниматься с самкой долго, у себя дома. Прошу, проходите.

Мы проходим по белой дорожке, поднимаемся на крыльцо и оказываемся в обширном помещении. Оно хорошо освещено заходящим солнцем через большие окна. К тому же несколько больших шарообразных светильников уже горят желтовато-розовым светом. Стены отделаны деревянными панелями светло-желтого цвета. Вдоль стен размещены кресла, диваны и мягкие скамьи, обитые разноцветной материей. На низких столиках расставлены напитки и закуски, разложены книги, настольные игры, карты. В зале более тридцати женщин самого различного возраста: от двенадцати до сорока лет. Замечаю, что даже у наиболее зрелых из них стройные, почти девичьи фигуры. Это очень хорошо заметно, так как женщины почти голые. Все обнажены по пояс. Ниже, у одних юбки до колен из разрозненных полос прозрачной ткани светлых тонов. У других — что-то вроде колготок из очень крупной сетки. На ногах у всех простые кожаные туфельки без каблуков на тонкой подметке, почти тапочки. У тех, кто в «юбках», на ногах длинные прозрачные носочки в тон «юбке». Несколько женщин в прозрачных длинных перчатках цветом в тон «юбке» или «колготкам».

При нашем появлении женщины бросают свои занятия, приветливо улыбаются и поочередно выходят на середину зала, демонстрируя себя и свои прелести. При этом они принимают такие позы, словно позируют для порнографических изданий. Обращаю внимание, что кожа у них чистая, гладкая и совершенно лишена каких-либо следов растительности.

Кта, кивнув нам, выбирает молоденькую брюнеточку с короткой стрижкой и в красных «колготках» и уводит ее через дверь налево. Мы с показным равнодушием, которое нам, прямо скажу, давалось с трудом, пропускаем демонстрацию местных красавиц до конца, никого не выбрав. Женщины явно разочарованы нашим поведением. Время побери, Кта-то говорил правду. Впечатление такое, что они всегда желают и всегда готовы.

Но разочарование женщин длится недолго. В зал входят два подростка тринадцати и пятнадцати лет, а следом за ними — мужчина лет пятидесяти. Подростки быстро выбирают женщин, Причем тот, кто помоложе, берет женщину лет тридцати, а постарше — молодую рыженькую девушку в белой юбочке и с кружевным воротничком. Они уводят женщин на улицу. Мужчина выбирает девушку-блондинку пятнадцати лет и уводит ее в дверь направо.

Женщины снова начинают проходить перед нами. Теперь они проходят поближе и начинают демонстрировать свои груди, ягодицы, ножки и гениталии вплотную к нам. Еще немного, и они перейдут к «полному контакту». От морального падения нас спасает Кта. Он возвращается в сопровождении своей временной подруги.

— Ну, выбрали какую-нибудь? Нет? Зря, зря! Наши самки отлично обучены и хорошо знают свое дело. Всего за полчаса я сейчас получил огромное удовольствие и зарядился еще большим желанием.

— Пойдемте, господин смотритель. Мы уже увидели все, что хотели.

— Ну, как пожелаете. Если вы считаете, что ваши самки лучше этих, то о вкусах не спорят. Впрочем, все познается в сравнении. Может быть, ваши самки действительно лучше. Может быть, они какие-нибудь особые и умеют то, что не под силу нашим?

Придя домой, Кта наливает нам и себе по бокалу вина и, подождав, когда мы выпьем, спрашивает:

— Что бы вы еще хотели увидеть и узнать в нашем городе?

— Пожалуй, больше ничего. До игр ждать долго. Так что, нам остается только поблагодарить вас за гостеприимство и за терпение и обстоятельность, с какими вы отвечали на наши вопросы.

— Ну, что вы! Не стоит и говорить об этом. Позвольте узнать, каковы ваши дальнейшие планы?

— Мы хотели бы посетить еще один или два города. Не могли бы вы указать нам дорогу к ним? И еще. Нельзя ли нам воспользоваться той машиной, которую мы нашли брошенную на дороге и починили?

— Экипажи находятся в ведении смотрителя Роха. Но, я договорюсь с ним, и он не будет возражать. Что же касается других городов, то…

Он подходит к столу и разворачивает карту. Она довольно неплохо выполнена. Хотя, проекция своеобразная и условные обозначения непривычные, но мы быстро разбираемся, что к чему. Единственной тайной для нас остается масштаб. Но Кта делает пояснения:

— Если вы выедете на заре, то к вечеру окажетесь здесь, на границе областей. А еще через день вы приедете в Грост, вот этот город. Далековато и не совсем удобно, придется ночевать в пути. А знаете, я могу вам помочь в этом вопросе. Вы говорили о более удобных и скоростных экипажах. У Роха есть два таких. Они меньше, как раз двухместные, но ездят в три раза быстрее. Он пользуется ими сам. Но я попрошу его, и он уступит вам один.

— Не надо, господин Кта, — отказываюсь я. — Это, конечно, хорошо, что они более быстрые. Но нас не устраивает вместительность. Нас же пятеро.

— Нет, господин Андрей, — возражает Кта. — Вы сможете поехать только вдвоем. Во-первых, лей должен остаться здесь. Мы еще не решили, что с ним делать: отправить его в шахту или вернуть в поселок. Во-вторых, самкам запрещено передвигаться между городами. Их просто не пропустят на границе областей. Да и из города их не выпустят.

— Но без них мы не поедем.

— Если они так дороги вам, — Кта криво улыбается, — вы можете взять их снова, когда вернетесь. А до этого они будут жить в кутуре, как им и положено.

Я молча смотрю на Кта. Он улыбается какой-то приторной улыбочкой. А глазенки у него масленые-масленые. Ах ты, гнилушка! Ты уже положил глаз на одну из наших подруг, а может быть, и на обеих сразу. И сейчас ты предвкушаешь, как они будут услаждать тебя. Ты, засранец, просто не знаешь, на кого облизываешься! Да они тебя запросто импотентом сделают до конца дней твоих. И останется тебе в жизни одна радость: мазать краской свои полотна. Если просто не убьют. Они и это могут. Нет, господин смотритель, деревья надо рубить по плечу и не следует примерять чужие кафтаны. Но дело принимает непредвиденный оборот, и я обращаюсь к Анатолию: