В нашей тюрьме заключенные редко подолгу задерживаются — не приучены мы пленников у себя в доме держать. А вот Дафур, оказывается, это дело любит. Несмотря на то, что у него в Арвалии своих темниц наверняка полным-полно, он еще и нашей воспользовался. Одним словом, все камеры оказались заняты.

Тюремщик игриво предложил мне побыть заключенной в его уютной комнатке, но приведшие меня стражники, которые уже как родные жались к моему грудасто-жопастому телу, быстро разъяснили ему, кто я такая.

— Привет, Олаф, как жена? Как детишки? — весело помахав ему ручкой, проворковала я.

Глаза у бедняги полезли на лоб, он забормотал что-то, что при большом воображении можно принять за выражение почтения. Ага, еще бы! Ведь это наш, местный тюремщик, и Терин его по головке не погладит, если со мной тут будут плохо обращаться.

— А вот мы ее сюда, во вторую посадим, к Иксиону. Этот точно не тронет, — осенило Олафа. — Прошу Вас, княгиня, устраивайтесь поудобнее. Я Вам сейчас одеяла принесу.

Я осторожненько вошла в камеру. Интересно, что это тут за Иксион сидит, который не позарится на такую красивую меня? Евнух что ли?

Олаф, продолжая взволнованно бормотать всякую чушь, зажег факел. Когда я увидела, кто мой сокамерник, все на что меня хватило, это тихо пискнуть: «Мама!» и резко сдать назад.

По моим подсчетам мы уже около часа бродили по лагерю. Ничего интересного мною замечено не было, и не происходило тоже ровным счетом ничего. Меня даже ни разу не остановили и не поинтересовались, кто я такой и почему шляюсь тут без дела. Хотя я даже ответ уже придумал — что я вот преданный слуга почетной гостьи полковника Кирдыка, собачку ее любимую выгуливаю, а собачка не какая-нибудь хухры-мухры, а самая настоящая зулкибарская… диванная.

— Кир, почему мной никто не интересуется?

— Ты что девица, чтобы тобой интересоваться? Хотя, с такими-то волосами могут и спутать, — поддел этот пес шелудивый.

— Ты не видел, какие длинные они были лет пять назад, — с лучезарной улыбкой отозвался я, решительно не поддаваясь на провокацию. — Но я серьезно, Кир, почему меня никто не остановил? Я вроде как чужой здесь. Или всем плевать, что посторонние по лагерю разгуливают?

— Так всех уже оповестили, что у нас гостья. За тобой приглядывают, не переживай, — утешил Кир.

Но только мне от чего-то наоборот совсем неутешительно стало. Сразу начало мерещится, что из-за каждого куста на меня следящие глаза пялятся. Мания преследования, одним словом. Гулять как-то сразу расхотелось и я ненавязчиво взял курс на шатер Флипы… то есть теперь это стал шатер Иоханны.

Позади меня обнаружилась преграда в виде Олафа, который хоть и побаивался, но отпускать пленницу в бега не собирался. Да и стражники все еще в коридоре маячили. Как будто им заняться нечем!

— Это кто это? — пролепетала я, невежливо ткнув пальцем в направлении своего будущего сокамерника.

— Это Иксион. Вы, княгиня, его не бойтесь, он Вас не тронет. Он безобидный, — залопотал Олаф, подталкивая меня вперед.

Я немножко поупиралась, но быстро поняла, что смысла в этом нет, все равно придется войти внутрь и остаться наедине Иксионом.

Да, я дура! Столько лет прожила в этом магическом мире и не удосужилась поинтересоваться, есть ли здесь еще какие-нибудь разумные, кроме людей, гномов и эльфов, которые обитают по ту сторону Зулкибарских гор и среди людей появляются редко и ненадолго, в отличие от гномов, которыми все города кишат. Вот, оказывается, есть. Кентавры, например.

— Здрасти, — брякнула я, скромненько присаживаясь на деревянную скамейку у стены, подальше от кентавра, который уложил лошадиную часть тела прямо на полу и, сложив руки на груди, насмешливо наблюдал за мной серыми глазами из-под гривы темных волос.

— Привет, — оскалился он на мое приветствие и я к своему «восторгу» разглядела у него приличные такие клыки. Клыкастый кентавр? Прелесть какая! И почему мне так везет?

— Иксион, ты же не ешь прекрасных дев? — весело поинтересовалась я.

— Дев ем, — ухмыляясь, отвечал он, — но тебе это не грозит.

— Хам! — на всякий случай обиделась я. — Ты как с княгиней разговариваешь?

— Княгиня это твое кабацкое прозвище что ли? — нагло ухмыляясь, осведомился этот сивый мерин.

— Я княгиня Эрраде, придурок!

— А я герцог Иксион, дура! И я знаю, как выглядит жена Терина.

— Это откуда ты знаешь-то? Шпионил что ли за ним?

— Почему я тебе объяснять должен?

— А, по-твоему, можно мне не объяснять, откуда ты знаешь, как я выгляжу? Мы не знакомы, я бы такой экземпляр не забыла.

— Даже не мечтай!

— В смысле? — растерялась я.

Кентавр неспешно встал, значительно возвысившись надо мной, и стукнул по полу копытом.

— Вы, дуры, начитаетесь романов, а потом лезете к нам со своей любовью. Умишка не хватает, чтобы понять, что это физически невозможно!

Я внимательно оглядела лошадиную часть Иксиона и, сохраняя торжественную серьезность, подтвердила:

— Да, не мой размерчик. И романы я, кстати, не читаю.

— Хоть одна умная человеческая баба попалась, — с облегчением пробормотал кентавр и снова улегся.

— Я сказки читаю, — радостно помахивая ресничками, возвестила я. — Вот, например, про колобка люблю.

— Про кого? — растерялся Иксион.

— Про колобка. Жили-были дед и баба и была у них курочка Ряба… ой, кажется, я что-то напутала. Ладно, не важно. Ты вот лучше мне скажи, откуда ты такой взялся? И как к Дафуру в плен попал?

— Не твоего ума дело! — оскалился Иксион. — Кто ты такая, чтобы тут с тобой разговоры вести?

— Специально для тупых повторяю — я княгиня Дульсинея Эрраде! — рявкнула я. — И если ты, конская срака, мне не веришь…

— Теперь верю, — перебил кентавр. — Как ты орешь и выражаешься, я слышал.

— То есть? — я растерянно заморгала. — Ничего не понимаю! Ты меня слышал, ты знаешь, как я выгляжу…

— Сейчас ты выглядишь иначе.

— Это колдовство, — отмахнулась я. — На самом деле я гораздо красивее. Правда?

Я самым преданным образом помахала в сторону Иксиона ресничками. Он фыркнул. То ли смешно ему, то ли это периодическое пофыркивание — лошадиный рефлекс.

— Так объяснишь мне, откуда…

— Объясню, — перебил кентавр. — И как только Терин отпустил тебя сюда, да еще в таком виде?

— Это не Терин, — призналась я.

И тут мне, наконец, стало страшно. Ведь Журес мог не «воздушной волной», а чем похуже по мне врезать, чтобы сразу насмерть вредительницу уложить. Он же сначала не знал, что я — это я. Как он, кстати, вообще догадался, что нужно срочно бежать в спальню Дафура и спасать его от «ошейника покорности»? Но ответ на этот вопрос в тот момент меня не интересовал. Я просто боялась. Запоздало, но на полную катушку. Во-первых, меня могли убить, не успев узнать, что я ценная пленница. Во-вторых, Дафур мог не додуматься запретить страже меня трогать, и это было бы очень и очень неприятно. В-третьих… хм… не знаю, что в третьих, но достаточно и первых дух фактов, чтобы уписаться от страха! Во что я влипла? И что будет дальше? Ответ на первый вопрос я знаю точно — в дерьмо я влипла. По самые уши. А вот что дальше будет… Как хорошо, что я не страдаю буйным воображением и не стану представлять себе всякие ужасы.

Бояться мне помешал Олаф, который ввалился в камеру с парой одеял и подушкой.

— Стучаться надо, — проворчала я, поняла, что ляпнула глупость и обиженно уставилась в угол.

— Если что-нибудь понадобится, зовите, — великодушно предложил Олаф и удалился.

Я расстелила одно из одеял на полу и гостеприимно предложила:

— Перебирайся, герцог, а то лежишь, как дурак на голом полу, небось, холодно на камнях-то?

Он что-то добродушно фыркнул, перелег на одеяло и, видимо раздобрившись от моей щедрости, без лишних вопросов рассказал, как он сюда попал и откуда знает, как я выгляжу.

Оказывается, Терин последние полгода вел переговоры с кентаврами о торговле. Между Кентарионом и Эрраде лежат такие непроходимые горы, населенные опасными хищниками (а последние лет сто еще и дед мой Мерлин там обитает) что прежним правителям княжества даже в голову не приходило торговать с кентаврами, но Теринчик мой оказался на выдумки горазд. Сговорился со старейшиной гномов Горнорылом и готов был начать строительство тоннеля сквозь труднопроходимый Кентарионский хребет, разделяющий наши государства. Опыт гномов плюс магическая помощь, и тоннель будет готов в кратчайшие сроки. Это конечно при условии согласия кентавров к взаимовыгодной торговле. Я сначала не поняла, чего это Терину вздумалось идти на такие сложности, чтобы торговать с кентаврами, но Иксион, пофыркивая и скаля клыки в усмешке, объяснил, что в Кентарионе произрастает множество трав, которые используются магами. В том числе и Каннабис широколиственный, столь любимый крионскими пифиями. Крион это остров, считающийся частью Шактистана (прибрежного государства, граничащего с Арвалией), но уже давно существующий автономно — этакое королевство в королевстве. Остров невелик, все, что там есть — это храм пифий, которые живут за счет подношений паломников, желающих узнать свое будущее. Надо сказать не хило так живут и готовы платить хорошие деньги за оптовые поставки Каннабиса, который используют для более ясного видения будущего. В общем, расчет Терина стал мне понятен — во-первых, прибыль, во-вторых, доступ к редким и дорогостоящим ингредиентам, которые необходимы для некоторых ритуалов магам любой категории.