Пока Кайл размышлял о том, сколько погибнет в такой резне, его глаза остановились на круглом лице. Что-то, в чём он не отдавал себе отчёта, привлекло его внимание. Девушке было на вид столько же лет, сколько и ему, может быть, меньше. На ней был лётный комбинезон. Что-то в её карих глазах и такого же цвета волосах притягивало его. Девушка была спокойна, но сосредоточена, как будто смотрела на что-то, чего он не видел.

В этот самый момент между ними пробежала искра, и девушка, как та женщина, ставшая его первой жертвой, из теоретической переменной превратилась в живого человека. И это не всё. Кайл понял, что она тоже что-то ощутила. Широко раскрывшиеся глаза говорили красноречивее слов. Он почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Он понял, что не сможет убить ни эту девушку, ни кого-либо другого.

Старшина Хонг вернул Кайла к действительности.

– Смотрите! Там, на экране, сэр! – раздался его голос на командной частоте. – Не знаю, чей это корабль, но точно не наш. Прикончим этих повстанцев и убираемся отсюда!

Переведя взгляд на экран, Кайл увидел, как садится фрахтовик. Взметнулась пыль, трап коснулся земли. Не надо быть гением, чтобы догадаться, что повстанцы тоже вызвали подкрепление.

Кайл заговорил твёрдо. При снятом шлеме его услышали даже пленники.

– Отставить прикончить повстанцев, старшина. Мы сегодня уже настрелялись.

Хонг обернулся. Курсант не видел его глаз сквозь шлем, но почувствовал, как тот напрягся.

– При всём уважении, сэр, повстанцы убили две трети личного состава и убьют ещё больше, если вы их отпустите, – в его голосе зазвучали стальные нотки.

– Мой ответ нет, – помотал головой Кайл. – Вы слышали приказ. Выполняйте.

– Есть, сэр, – принуждённо кивнул Хонг. – Но я не согласен, сэр. Джонси, стереть кровь с передатчиков. Хаку, установить заряды. Времени в обрез.

Кайл взглянул на экран и увидел, как из грузового отсека выходят повстанцы в космических скафандрах. Куда же запропастился этот Р1? Наступательный бот ушёл? Где же подкрепление? Эти вопросы казались уже теоретическими. Если он продержится ещё четыре часа (а это было весьма и весьма «если»), его отдадут под трибунал за то, что оставил повстанцев в живых. За такое он явно заслужит наказание.

Кайл посмотрел на девушку, прочитал в её глазах благодарность и кивнул. Стоило спасти хотя бы её. Он натянул на голову пропахший потом шлем.

– Ладно, очистить помещение. Всем в укрытие. Подкрепление на подходе.

Кайл и понятия не имел, правду ли он говорит. Он знал, что этого хотят услышать его люди. Он махнул повстанцам на дальний угол помещения, подождал, пока его команда выйдет за дверь, и последовал за ними. Затем он крикнул:

– Взрывай! Все за мной! – и бросился по холлу.

Он скорее почувствовал, чем услышал взрывы. У повстанцев было достаточно времени, чтобы укрыться, и он надеялся, что они так и поступили. Особенно та девушка.

Сам не зная почему, Кайл решил, что лучше всего укрыться в столовой. Он остановился, выглянул за дверь и подтвердил, что там было пусто.

– Так, забаррикадировать дверь мебелью и проверить выходы. Пора обедать.

Как и надеялся Кайл, солдаты засмеялись шутке. Они заставили дверь столами и проверили вентиляционные шахты. После этого он разрешил им по очереди подойти к холодильникам и пообещал тому, кто сделает ему самый необычный бутерброд, увольнительную на один день. Получив свой бутерброд, он снял шлем и начал есть. Вдруг стену пробил бур краулера. Кайл едва успел надеть шлем, как в пролом высыпали повстанцы и принялись палить в штурмовиков. Хонг и ещё пять человек погибли в первые же секунды. Кайл выругался и открыл огонь. Тут что-то ударило его по шлему, и в глазах потемнело.

Кайл вышел из госпиталя, щурясь от яркого солнца Кариды, и отдал честь часовому. По обеим сторонам главного входа виднелись горные перевалы, достаточно большие, чтоб в них спрятался наступательный бот – символ имперской мощи. Кайл спустился по длинной лестнице с металлическими поручнями, по обеим сторонам которых пешеходы шли одни вверх, другие вниз. Поскольку Император упрямо презирал другие разумные расы и недооценивал женщин, большинство было людьми и мужчинами.

На имперской военно-тренировочной базе на Кариде находилось полторы сотни новобранцев, курсантов и инструкторов. Военное училище, известное под названием «Утёс» из-за обрыва на восточной стороне плаца, занимало менее десятой доли базы. Зато из его стен вышло большинство офицеров Империи.

Вечно беспокойный госпиталь казался ещё более суетливым из-за постоянного потока жертв таких заданий, как у Кайла. Курсант пристроился за группой медицинских техников и уже почти дошёл до плаца, как кто-то окликнул его и схватил за руку.

Человек говорил в нос и преследовал Кайла все четыре последних года. Его звали Натан Донар III, старший сын губернатора Донара II и ужасный зануда. Карие глаза-бусины смотрели на Кайла сверху вниз поверх длинного тонкого носа. В голосе звучало наигранное добродушие:

– Внешняк, рад видеть! Как твоя башка?

Кайл высвободил руку, махнул и пошёл дальше. Его поздравляли многие, но их лица сливались в одно большое пятно. Казалось, о его возвращении известно всем. Его историю рассказывали по-разному, но сходились в одном: командир-курсант столкнулся с непредвиденно отчаянным сопротивлением, но вместо того чтобы отступить, с боями пробился через коридоры важной базы Сопротивления, положил не меньше четырёхсот тридцати шести повстанцев и уничтожил важный объект связи. Кайл понимал, что всё было совсем по-другому. А заключительную часть всей истории он и сам узнал от других.

Судя по рассказам, сразу после того, как он упал без сознания, прибыло два корабля Сопротивления, которые забрали выживших и улетели. Первому удалось уйти, а второй был полностью уничтожен прибывшим подкреплением, вызванным Р1. Команда вооружённых до зубов десантников зачистила базу и нашла Кайла, а также шестерых его подчинённых. Все были ранены и лежали, скрючившись позади спешно сбитой баррикады. Для Кайла это служило лишь подтверждением его неудачи. Но никто не слушал его возражений, и меньше всех – генерал Мохк, который появился у кровати Кайла два дня назад и поблагодарил курсанта за храбрость.

Вечером того же дня за ужином с Джереком Мохк упомянул о подвигах молодого курсанта. Джерек отвёл пустые глазницы, скрытые за чёрной лентой, от полупрожаренного мяса. Он не видел еды, но чувствовал запах крови.

– Я знал его отца. Он зря прожил жизнь. Может быть, сын будет другим. Я хотел бы с ним встретиться.

Мохк кивнул, но тут вспомнил о слепоте гостя и ответил вслух:

– Я устрою вам встречу.

Джерек, который видел больше, чем мог представить себе Мохк, только улыбнулся и облизал губы. Угощение было восхитительным.

Кайл, не подозревавший об этом разговоре, спускался с лестницы. Широкий участок, простёршийся перед ним, на интерактивных картах для посетителей назывался «плац», но курсанты называли его «жёрнов». Сколько часов, складывающихся в дни, он провёл, маршируя туда-сюда по бесконечному литому камню? Он и сам не знал. Единственное, что он помнил, была дикая усталость от бесконечных физических упражнений, долгих часов учёбы и подневольной бессонницы. Теперь всё позади. Через считанные часы он получит диплом.

С этой мыслью пришли и угрызения совести, но он задвинул их подальше. Если никого вокруг не волновало, как всё было в действительности, то почему должно волновать его?

Кайл пошёл прямо через «жёрнов» мимо героической статуи императора Палпатина.

Перед ним дважды промаршировала колонна младших курсантов. Возглавляющий колонну дважды отдал Кайлу честь, как старшему по званию. Кайл отсалютовал в ответ. Ему почему-то стало радостно. Наперекор всему он выжил на задании, и скоро его представят к званию. Отец будет им гордиться, а Кайл может загладить свои старые ошибки, и всё будет хорошо. От этой мысли ноги понесли его быстрее, и вскоре он уже был у спальных корпусов.