Что кружат в низовых облаках.

Я тебе расскажу, – ты доверься! –

Про великий и малый миры,

Про Стожар и Чигирь, про медведиц,

Про хозяйки подводной дары.

Ты доверься и слушай, и слушай:

В той дали, где я жил без тебя,

По границам меж хлябью и сушей

Лебединые девы трубят.

Реки там не познали пределов,

И ветрам заграждения нет.

Люди искренни, мысли их смелы…

Там закат истекает в рассвет.

В ковыли оседают курганы,

Древних воев и полубогов.

И таятся во льдах караваны

С закаспийских зайдя берегов.

Бивни мамонтов сломанным лесом

Стелют гати бескрайних болот…

Ты послушай меня, ты доверься –

То тебя моё время зовёт.

***

Свет луны в пустом стакане

То игристей, то слабей.

Под руками-облаками

На стене театр теней.

Девы, псы, единороги –

Смыслов смутных хоровод.

Тяга маетной тревоги

Часовой сбавляет ход.

Пчёлы, чибисы, драконы…

Каруселится сюжет.

Лгать ли? Знаю: беззаконны

Приключенья этих лет.

Знаю: сколь не стану множить

Речи, подвиги и сны,

Будет леденей и строже

Взор щербящейся луны,

Будет тень ползти за тенью…

Псы и пчёлы… Я устал.

И готов их представленью

Скорый выписать финал.

РОДИНЕ

Я вернулся, вернулся. Я слышать хотел,

Как на вербах ночных осыпаются почки,

Как трава размыкает подземный предел,

Чтоб, стерев на ладонях берёзовый мел,

Разгрести в старых листьях источник.

Я вернулся, вернулся на зов журавлей,

На скупые печали усталой калитки,

На распутные пышные хляби полей,

На тревожные храпы стреножных коней –

По крестам перечесть родословные свитки.

Я вернулся, вернулся... Хоть я опоздал,

Вы примите меня, возмужалые дали.

Я вам всё расскажу – где бродил, в чём блуждал,

Как я памятью вашей себя ограждал,

Когда душу ветра по ночам выстужали.

Я вернулся. Я знаю – мне всё невпопад,

Слишком много чужого в крови и одежде.

Я тревожно смотрю – кто мне рад, кто не рад,

И готов при нужде отступиться назад,

Но... примите меня –по любви и в надежде!

СЕВЕР

Бревна, мерзлая колонка,

Еле теплится ларёк…

И по ком болит печёнка

Заморозке поперёк?

На витрине – стеклотара,

Строй палёного тепла.

И по ком хлебнуть водяры

Не стесняясь из горла?

Фонарей горелых спички,

Мерно лязгает завод.

Снег на белой рукавичке,

Снег вгрызается в живот.

Стынет блочная хрущоба,

Закемарил бедный людь,

Мохноногая чащоба

Приняла луну на грудь.

Север, зверь мой бесноватый,

Белоглазый Абаддон.

Серебристой стекловатой

Припорошенный бетон.

Стынет братская могила –

Наши, немцы, татарва…

И по ком звонит мобила,

Если родина жива?

***

Лизни железный штырь

В лютый волчий мороз.

Детство твоё – поводырь,