Шумит попсы чужой прибой.

Возможно, в споре двух прибоев,

Один прибой прибьёт другой.

На пляже хмурится сердито,

Из волн прибрежных выходя,

Камнями ножки бередя,

Нежноземная Афродита.

Ребёнок ловит сладкий миг,

Ему на блюдечке несущий

И пахлаву, и медовик,

И вкус сгущёнки вездесущий.

И миндалём, и алычой,

И вишнями полна дорога,

И детски-сбывшейся мечтой:

Вот персики, которых – много!

И в гущу этой красоты,

На холмы персиков и вишни

Такие разные мечты

(как вариант: и я, и ты)

сюда спускаются чуть слышно…

И ярко светятся впотьмах,

Таиться вовсе не желают:

Играют искрами в камнях.

Огнём в керамике пылают.

Они уже который год

Спускаются на побережье,

Преодолев свой путь. С высот

Безденежья и безнадежья…

Валерий МИТРОХИН

(Симферополь)

ВОСТОЧНЫЙ КРЫМ

Бирюзовый атлас раскрои

Белым лезвием молнии майской.

Вновь струятся закаты твои,

Наподобие ткани дамасской.

Словно воды лимана, мелка

Поволока тумана земного.

Лёгкий трепет подёрнул шелка

Твоего измеренья иного.

Задержало слова на губах,

Осушило – шершавыми стали...

Плещут крыльями птицы рубах

Цвета красной и травчатой стали.

Максим КАБИР

(Кривой Рог)

***

В зимней Ялте гортань у простуды узка

И в троллейбусах кашляют побра-

Тимы. Море, набычась у скал,

Больше не претворяется добрым.

А плечами с разбега по пристани бьёт,

Будто только откинувшись с зоны.

И стоят корабли, и пустует жильё

У приветливой бабушки Сони.

И гостиницы, где мы глотали коньяк,

Неизменно вонявший клопами,

Площадь Ленина, площадь Макдоналдса, шлак

Всех стихов, что легли между нами.

Щёлкай, мыльница, так, словно Понтий Пилат

Доставал из тебя земляничный

Плод,

оставь мне на память безлиственный сад,

Воцерковлённый, сонный, больничный.

Чеховщина какая-то! Будто не наш

Этот неузнаваемый, зыбкий,

Исчезающий в розовой дымке пейзаж,

Этот снег с негритянской улыбкой.

ВЗЯТИЕ СЕВАСТОПОЛЯ

Севастополь рифмуется с автостопом,

С Советским Союзом,

с распиленным флотом.

Простому туристу не взять Севастополь,

Ни кровью, ни даже июльским потом.

Немчура, какой-нибудь Карл Дённиц,

Задумает брать Севастополь измором,

Но тут же, поверженный, он упадёт ниц,

И, вспыхнув, его прикарманит море.

Прекратите, собаки, зубами лязгать,

Подавитесь, фашисты, татарским пловом!

Севастополь берётся обычной лаской,

Холодным пивом да добрым словом.

Константин ВИХЛЯЕВ

(Ялта)

***

Близость родины. Ветер в лицо.

Дух, заверченный керченской пылью,

Прожигает стигматы на крыльях

Говорящих на русском птенцов.

Здесь не пышет барочной Москвой,

Мох античности ссохся до хруста,

На краю государства-Прокруста

Только ветер бузит штормовой.

По ту сторону ветра – война.