Эта женщина — вечная Ева

Затерялась в развалинах лет.

На исходе судьбы хорошея,

Словно носит астральный зарок.

Эти ребусы — бусы на шее.

Эти тайны перстней и серёг!

Этот запах с оттенком корицы,

Этих платьев немыслимый цвет!

И во взгляде бывалой тигрицы

Хищный отблеск далеких побед.

Дышит время легко и беспечно.

Каплет с майских садов молоко.

Эта женщина — вечное нечто.

И искусство её — велико!

Насылает тоску и напасти.

И зовёт, и деньгами сорит.

Первородное зарево страсти

Над её биополем горит.

Сквозь бетонные стены и зданья

Проникает как легкая тень.

Будоражит мужское сознанье.

Бередит лихорадочный день.

Только губы сжимаются горше

Над прощальной полоской земли.

… Что ей возраст — раз нет его больше.

… Что ей годы, коль годы прошли.

Я разлюбила серебряный век.

В этом помог мне один Человек:

Он преподнёс на серебряном блюде

Медленный яд в одиноком сосуде,

Пыльных зеркал бездыханные груды,

В старом комоде свалявшийся мех

И очарованный смех.

Я полюбила вагон-ресторан:

На гобелене — сухой таракан,

Временем битый гранёный стакан,

Нежную бедность, величье прорехи

И воспалённые веки.

А подстаканник, серебрянней всех,

Мелко дрожит, как предательский смех.

Век золотой не простит нам утраты.

На золотом не поставишь заплаты

Ни серебром и ни ржавым гвоздём.

Сердце народное сдали мы в лом!..

Громко старьёвщик звенит серебром,

Сладко поёт он: "Моя золотая,

В нашей суме серебро не истает".

Какая трудная страна!

Какие злые имена!

Придумал крёстный званьице:

— Зовите Бесприданницей.

Ну нет бы хоть Мелиссой,

А то зовут — Ларисой.

И ни зарплат астральных,

Ни теремов хрустальных.

И хоть пила я вдоволь

Любовного вина,

Но кружится, как овод,

И колет, как стерня:

"Ах не любил он, нет, не любил он,

Нет, не любил меня…"

Сталин много раз приходил

на спектакль "Дни Турбинных"

Он приходит в царскую ложу.

Ему снятся царские сны.

Глаз от сцены отнять не может —

Там сегодня опять Турбины.

Что он ищет в потёмках сцены?

Здесь кого он так полюбил?

Сей незваный гость для Елены,

Тот, что дом её разрубил.

Он выходит на все парады.

Он затянут на все ремни.

Так скажите же, Бога ради —

Ну зачем ему Турбины?..

О страна! О судьба! О дети!

О загадочный "Тихий Дон"!

И на память о детях этих

Он вернул нам пару погон…

Есть полный лад у нашего разлада,

И время так разгладило разлад:

Я — дерево, и выбрала я сад,

А ты — жилец, ты — в доме, возле сада.

Смирились мы — ты знаешь свой уют,

А я теперь со сквозняками лажу…

Лишь пауки меж окнами снуют,

Как будто связь для дома с садом вяжут.

Вот мы выходим из жаркой игры

С воспоминаньями сладить не в силах.

А ностальгия высокой Горы

Делает дом наш нескладный постылым.

Вот закрываем мы дверь на засовы,

Смотрятся свечи в пустой самовар.

Будем всю ночь мы, как глупые совы,