Парадоксально, но явно: под объединяющие звуки классической лиры общий хор поэтов, собранных под обложкой антологии, поёт о великой благодати, осенившей ушедшее русское тысячелетие и великих жертвах, приносимых за эту благодать, о выпавшем России на сломе тысячелетий пути на Голгофу и грядущем её воскресении и возрождении.

При всём разнообразии и обилии крупных поэтов, напоминающем конец-начало прошлого столетия, в книге нет упадничества серебряного века, совре-менные поэты на руинах страны поют о грядущем возрождении Родины. Это упование рождено главным, что совершила русская поэзия за прошедшие пят-надцать лет – её возвращением к Богу. Именно возвращение к православию сделало возможным "поэтический взрыв" на руинах страны, такой яркий и мощный, что назвать наше поэтическое время веком бронзовым или медным – язык не поднимается. Скорее, приходится говорить о вечном поиске золотого века в русской поэзии и попытке преодоления века серебряного.

Юрий Павлов. Станислав Юрьевич, ваши недруги из либерально-демократических СМИ называют вас русским националистом, антисемитом, черносотенцем. Как вы относитесь к такого рода "полемике"?

Станислав Куняев. Когда в ответ на мои исторические исследования, на цитаты из классиков, на упоминание должностей и фамилий, на приведённые неоспоримые факты я слышу: "Ксенофобия! Расизм! Антисемитизм!", я отношусь к такого рода истерике спокойно и спрашиваю беснующихся коллег: "Граждане, я сказал правду или неправду? Если правду, то закройте рты. Фёдор Михайлович Достоевский однажды изрёк: "Правда превыше всего, даже – России". Хотите, чтобы я пояснил свою мысль? Пожалуйста!

В течение последнего года я был втянут в длительную и жестокую полемику с Марком Дейчем из "Московского комсомольца" и с Семёном Резником из "Еврейской газеты". Дейч объявил в одной из своих статей, что главным виновником в репрессиях 30-ых годов были русские чекисты. В ответ я напомнил ему, что шефом ОГПУ в те времена был Генрих Ягода. Тогда оба журналиста завизжали: "Антисемитизм! Гулаг! Ягода был не еврей, а коммунист!"

В ответ я уточнил, что "коммунист" – это партийная принадлежность, которую можно поменять, из партии могут перед расстрелом исключить, но евреем ты всё равно останешься. А ещё я добавил, коли они вспомнили Гулаг, что начальником всего Гулага был М.Берман (сменивший Когана), что у Бермана было три заместителя – Раппопорт, Плиннер, Кацнельсон. Я даже не стал выяснять, какой они национальности. Не успел, потому что наши папарацци засучили ножками, засверкали глазёнками и завопили: "Расист! Погромщик! Черносотенец!" Но я, не слушая этот гвалт, добавил, что в ноябре 1935 года в газете "Известия" был опубликован список награждённых орденами всех степеней комиссаров госбезопасности, верхушки НКВД, в котором из 37 фамилий 19 (то есть 52%) были соплеменниками Марка и Семёна, а остальные 18 – русские, украинцы, белорусы, латыши, поляки, грузины и "разные прочие шведы", говоря словами Маяковского. Я переспросил Марка и Семёна: знакомы ли они с этим указом о награждении, или это очередная сталинская фальсификация истории? В ответ Семён возопил, будто бы я обвиняю их обоих в том, что они пьют кровь христианских младенцев, потом у обоих пена пошла изо рта и они рухнули без чувств наземь. На том дискуссия и закончилась. Вроде через некоторое время оклемались. Но молчат до сих пор...

Вот такие у меня разборки случаются. А недавно один читатель-патриот назвал меня в письме "сторожевым псом русского народа". Не знаю, то ли печалиться, то ли радоваться. Словом, и смех и грех.

Ю.П. В стихотворении Юрия Кузнецова, которое посвящено вам, Станислав Юрьевич, есть такие строки: "Потому что Третья мировая // Началась до первой мировой". Если я правильно понимаю смысл этих строк, то Юрий Кузнецов отталкивался от известных выступлений Юрия Селезнёва, от такой мысли своего кубанского земляка: это война за нашу душу, за нашу духовность, и передовой плацдарм этой войны – русская литература. Если мы обратимся к учебникам по современной литературе и русской литературе ХХ века вообще, то большинство достойнейших русских писателей в этих учебниках не увидим: всё И.Бродский, В.Гроссман, А.Бек, Т.Бек, С.Довлатов, А.Вознесенский, Б.Окуджава и другие русскоязычные авторы. Не кажется ли вам, что эту войну мы проиграли, или почти проиграли?

Ст.К. В значительной степени вы правы, мы её проиграли, прежде всего потому, что не сумели утвердить главную истину: Вторая мировая война была венцом вечной третьей мировой войны. Мы не сумели отстоять совершенную и объективную истину о великой жертвенности и нашей страны, и русского народа в том, что в конечном итоге стало называться нашей Победой. Нас закидали шапками. В последние 20 лет средства массовой информации забросали либеральными штампами смысл нашей войны и смысл нашей победы.

Юрий Кузнецов, который жил в высших духовных сферах, старался выразить не мировоззренческий, а религиозный смысл войны, условно говоря, между добром и злом, этой вечной Третьей мировой, вышедшей на историческую финишную прямую в ХХ веке. По поводу моих небольших восстаний: дискуссия "Классика и мы", письмо в ЦК и т.д. – он говорил так: "Стас, какие-то цели у тебя слишком приземлённые. Ты воюешь с конкретными лицами: критиками, писателями, историками, а я борюсь со всей мощью тёмных сил, я не хочу различать их лица, фамилии… Ты всего лишь лейтенант, ты идёшь в атаку, пуля тебе в лоб попадёт, ты споткнёшься, упадёшь и даже не поймёшь, что уже погиб". То, что он назвал меня лейтенантом Третьей мировой, мне льстит. У Кузнецова есть стихи "В тишине генерального штаба". Он с этих позиций смотрел на всё, смотрел как идеолог генерального штаба, который воюет с силами мирового зла. У меня же очень конкретное мышление в отличие от Юрия Поликарповича. Я ему говорил: "Юра, каждому – своё. Вот у меня есть свои окопы, есть враги на той стороне, есть своя линия фронта… С меня вот так этого хватит.

Ю.П. Станислав Юрьевич, а чем объяснить то, что студенты многих вузов страны, прежде всего московских, и бoльшая часть преподавателей не знают и не хотят знать таких прозаиков, как Юрий Казаков, Георгий Семёнов, Василий Белов, Владимир Личутин, Пётр Краснов, Леонид Бородин, Вера Галактионова, не знают или плохо знают поэзию того же Юрия Кузнецова, Владимира Соколова, Николая Рубцова, Станислава Куняева и многих других настоящих, больших и великих русских писателей. То есть по сути оправдался прогноз Василия Розанова, и к русской литературе привит "дичок обрезания", еврейский дичок, и многие наши соотечественники, сами о том не подозревая, "пожидовели". Почему это произошло? И здесь же второй вопрос, напрямую связанный с первым: интеллигенция – это зло, проклятие России или, как говорил Вадим Кожинов, мост между государством и обществом?

Ст.К. В нынешней ситуации нет ничего нового. Вновь восторжествовало западничество, которое периодически возрождается и неистребимо, как зубы дракона, если использовать образ Шварца. Подобное происходило ещё в эпоху Пушкина, и через лет десять после его смерти он был фактически забыт.

Ю.П. Да, все это уродство и вырождение русской мысли, русского взгляда на мир началось с Белинского, Добролюбова, Писарева...