ДЕВЯТОЕ МАЯ Шел месяц май — и я с высоким лбом Писал пейзаж чернилами в альбом, Потом я брал чернильный карандаш — И танк подбитый вписывал в пейзаж. Солдат, что был похожим на отца, Лежал на поле мая и свинца. О, если б мне в ту пору мастихин — Я б мастихином написал стихи. Отец остался жив на той войне. Купил гармонь, чтоб лучше пелось мне. Так далеко, казалось мне, война… А нынче гляну — вижу: вот она… Спешат, несут Россию на погост. На нем смешенье из крестов и звезд. За что дрались? Таков был дан приказ. Нас не спросили — вот и весь мой сказ. Сейчас пойду, наливочки напьюсь, Над вымыслом слезами обольюсь, Стихи припомню старые свои… А в пять утра — засвищут соловьи. Геннадий Ступин МИГ ВЕЧНОСТИ СЧАСТЬЕ То ли осень была, то ль весна — Я не помню. Но солнце сияло Так, что неба голубизна В его блеске весь цвет теряла. И дорога была тверда От предутреннего мороза, И студёно синела вода Сквозь сверкающие берёзы… Было тихо кругом, хорошо, Крепкий воздух грудь мою полнил Силой, радостью… Я всё шёл… А куда и зачем — не помню. В ТРАМВАЕ Она лицом к окну стояла, Тиха от грубой тесноты. Темно, туманно отражало Стекло прекрасные черты. И видел я как на портрете Глазами раненый овал… Глаза… Но взгляда я не встретил, Скользя, он мимо проплывал. Она дышала рядом где-то, Но далека была за той Чертой немого этикета, Повеленного теснотой. И пел трамвай всё тише, выше… И замер. И теням вослед Я, ничего не видя, вышел На нестерпимо яркий свет. *** Ночью к двери моей пришёл и кричал Чёрный бездомный котёнок. Я спал и тот жалобный крик принимал За странные звуки потёмок. Но душу мою наконец разбудил Голос животной тревоги. И встал я поспешно и дверь отворил — Он тихо лежал на пороге. Лил дождь ледяной, он лежал и дрожал, Поникнув от изнеможенья… Несчастный, мне в руки себя отдавал, Не чая уж, видно, спасенья. И я испугался: куда мне его?! И дверь затворил торопливо… О, был я слабее и жальче его! Всю ночь не спалось мне тоскливо. Я часто с тех пор просыпаюсь в ночи И вижу и слышу спросонок, Что к двери моей пришёл и кричит Чёрный бездомный котёнок. *** Такое утро было в Казахстане, Уже не помню сколько лет назад. Такое же зеркальное блистанье И синий воздух так же резковат. Таким же острым холодком по коже — Раздолье дикое долины Чу… И просыпаюсь я от звёздной дрожи, Бегу умыться к козьему ручью. Сверкают степи в инее, седые, Горит лицо от ледяной воды. По горизонту горы голубые Поблескивают словно из слюды. Ни звука, ни души — лишь солнце светит! Такая тишина, такой покой, Как будто я один на белом свете И до бессмертия подать рукой. Со звоном саксаул окаменелый Ломаю, жгу костёр, лепёшки ем… Оборванный, худой и загорелый, О счастье и не думаю совсем. *** В разгаре свадьбы или похорон Исчезнуть, никого не беспокоя. Как будто на минуту вышел вон И что-то задержало там такое. Не обмануть, а просто подарить Своё отсутствие, не требуя награды. Чтобы могли вы пить и слёзы лить, Иль петь — стесняться никого не надо. Зачем смущать спокойствием своим Людскую скорбь иль праздник мимолётный? Пускай уж лучше буду я любим Как некий дух — за то, что он бесплотный. Живите безоглядно жизнь свою. Ни в чем вам не желаю усомниться. А я привык, у жизни на краю, Давно привык, что мне за вас не спится. Пускай невидимы мои следы, Я всё равно меж вами существую. От бурной радости и от лихой беды Я вашу душу берегу живую. *** Полно всё страстью: воздух влажный И тёплый перегной земли, И серый дом пятиэтажный, Битком наполненный людьми. Пространство пенится и бродит Десятки, сотни тысяч лет. Огнём сквозит во всей природе Вина и крови красный цвет. Мир потрясён ежемгновенно, Прозрачный воздух током бьёт. Всё, словно рана, откровенно, Лишь тронь — и хлынет, захлестнёт. Живу, ликуя и рыдая. На смерть игра — не на живот. Жизнь, словно девка молодая, Обнажена, дрожит, зовёт. |
