— Вы знаете, я по-своему понимаю сионизм.

— Как же? — спросил я.

— Представьте: дети рассыпались по лесу, и бабушка их скликает на опушку, а они уже устроили шалашики под кленами и дубами.

— И как же быть? — спросил я.

— Бабушке ничего не остается, как объявить эти деревья еврейскими. Из любви к детям.

* * *

— Давайте представим, что всех евреев отправили в Чечню…

— И что произошло бы в Чечне? — спросил я.

— Полное замирение. Евреи стали бы с чеченцами торговать. И, в частности, выкупили бы у них всех главарей для последующего суда. И отстроили бы города.

— А где бы они взяли деньги?

— Как где? Конечно, у русских.

* * *

— Как славно, что евреи тянутся к знаниям! — отметил Сосед.

— Бесспорно, — согласился я, лишь заметив: — но кому пахать и сеять хлеб?

— Русским, — невозмутимо заметил Сосед, — они великие умельцы и испокон веков этим промышляют.

— Это так, — согласился я, — но все-таки и евреям нелишне внести свою лепту.

— Конечно, вы правы. Но кто тогда будет руководить государством?

* * *

— По-моему, в некоторых русских таится к евреям сыновнее чувство, — заметил Сосед.

— Например?

— А например, Киселев защищал Гусинского, как родного отца. И может, еще больше.

— Но это только Киселев да еще группка подобной родни, — возразил я.

— Да. Конечно. Просто для русских еще недостаточно Гусинских, чтобы проявить к ним всеобщую сыновнюю любовь.

* * *

— Скажите, а что сделали бы евреи, если бы вдруг обеднели? — спросил Сосед.

— Что же? — полюбопытствовал я.

— Они сразу бы поменяли в стране форму правления.

* * *

— Скажите, почему евреи не очень обижаются, когда их обижают? — спросил Сосед.

— Не знаю.

— А потому, что они уверены, что все равно сделают по-своему.

Уважаемый "Русский смех", я — не пародист, давно пишу и издаю прозу, но читаю, конечно, и поэзию. Недавно из любопытства познакомился с творчеством новых для меня авторов — и не удержался от желания познакомить с ними и вас. Представляю здесь троих таких стихотворцев: кратко рассказываю о каждом, цитирую их строки и даю свои пародийные вариации.

Фира РАФАЛОВИЧ, из книги "Мой хрупкий мир", Москва, 2000, некоммерческая издательская группа Эвелины Ракитской, серия "Другая жизнь" (серия малотиражных изданий русскоязычных авторов, живущих за рубежом).

"Средь наций, как во вражьем стане,

Во все века и времена

Евреи, да еще цыгане —

Кочующие племена".

КОЧЕВНИКИ

Лазутчики во вражьем стане,

В теченье всех веков подряд —

Евреи, да еще цыгане —

Большой кочующий отряд.

Ромалы пляшут в снег и бурю,

Евреи — плачут невпопад.

Кочуют, а кочуя — дурят

Без исключенья всех подряд…

Жить меж врагов — плохая доля.

И скажет добрый ортодокс:

"Они кочуют поневоле", —

А все на воле. Парадокс!

"Напев однообразно-старый,

Где я — неопытный изгой —

Чужую скрипку Страдивари

Терзаю дерзостной рукой".

ЧУЖАЯ СКРИПКА

У Пушкина пропала лира —

Один изгой невесте снес.

Когда она запела в нос,

О, витязь, дрогнули эфиры!

А поутру волшебник хилый

Терзает дерзостной рукой

Пустое место вместо Фиры.

Ну, и футляр от лиры той…

Рита БАЛЬМИНА. Книга стихов "Флорентин или послесловие к оргазму". Репринтное издание. Тель-Авив — Москва. Гуманитарный фонд содействия культуре. Издательство «Мория», Израиль.

"…Весенняя суббота, утро,

Пейзаж в окне весьма убогий —

И наблюдает камасутру

Пологий купол синагоги".