Зря, что ли, сестру с престола согнал?

— Да не печалься ты, мин херц! — утешал Петра его верный сподвижник Меншиков. — Амператор так амператор… Чего же делать теперь? Не бросать же трубку!

Петр Первый подумал и согласился со сподвижником — объявил себя первым русским императором.

Это очень важный момент в русской истории.

Переломный…

Русские цари табак в рот не брали, а императоры очень даже завзятыми курильщиками были.

И без этого русскую историю никак понять невозможно…

ПАСПОРТА

Царь Петр Первый долго себе жену подходящую подыскать не мог. Мамаша, царица Наталья Кирилловна, нашла ему Евдокию Лопухину, да та недолго и жила с Петром, сбежала от него в монастырь…

Тогда Петр Первый сам на танцах в немецкой слободе с Анной Монс познакомился, стал к немке с предложениями пожениться подкатывался, но и Анна свильнула.

Загуляла с саксонским посланником Кеннигсеком, а когда тот потонул нечаянно, вообще замуж за пруссака Кессельринга выскочила.

И опять Петр Алексеевич с носом остался.

А холостая жизнь до того ему надоела, что однажды, выпивши, предложил свою руку и сердце девице, которая у фельдмаршала Шереметева белье стирала.

— А точно женишься, твое величество? — спросила подозрительная девица.

— Женюсь! — Петр отвечает. — Вот те крест — женюсь.

— Ой, не верю что-то, — говорит девка. — Да неужто ты, твое величество, холостой до таких пор? Дай пачпорт посмотреть… Штампу желаю глядеть!

— Дак нету у меня пачпорта! — Петр говорит. — Не завели мы, Марта, пока пачпортов…

— Ну на нет и суда нет, — отвечает подозрительная девица. — Только без пачпорта у меня не будет веры, что холостой ты!

Вот тогда и пришлось Петру паспорта заводить.

Первый паспорт он самому себе выдал. Пришел с ним к избраннице.

— Гляди! — говорит. — Любуйся, матка, на холостого царя.

Марта — ее уже в Екатерины перекрестили! — согласилась тогда ухаживания петровские принять. Вот так вместе с первым паспортом у нас и первая императрица появилась…

КАЗНИ ПЕТРОВСКИЕ

Петр Первый не был жестоким царем.

Наоборот, очень у него отходчивое сердце было…

Однажды он повесил своего сподвижника, а наутро уже и раскаялся.

Пошел извиняться перед повешенным.

— Эх! — сказал он. — Знаю я, что тоже погрешаю и часто бываю вспыльчивым и торопливым. Но я ведь не сержусь, если меня удержат в такую минуту… Пошто вот ты, например… — взгляд Петра остановился на сыне повешенного сановника. — Отчего, я тебя вопрошаю, не удержал меня?!

Молодой человек потупился от страха, оробел совсем, и Петр Первый окончательно разгневался.

— Повесьте его рядом с отцом! — сказал он. — Чего он меня в грех ввел? Он по сути и есть тиран, а не я!

Приближенные Петра немедленно исполнили повеление — повесили молодого человека.

Одним тираном на Руси меньше стало…

— Бедное животное есть человек… — горестно сказал тогда Петр, но больше в тот день никого не вешал.

ВИННЫЕ БАБЫ

Не только народ, но и сам Петр Первый от своих указов страдал.

Как выпьет, бывало, сразу с приближенными к бабам едет.

А наутро первым делом солдат зовет, чтоб баб этих на мануфактуру в вечную работу сдали.

А как же иначе? И жалко ему баб бывает, а против своего указа пойти не может. По указу-то положено винных баб на мануфактуры сдавать.

И будущая императрица Екатерина Алексеевна тоже под страхом этого указа долго жила — все ждала, что и ее на мануфактуры сдадут.

Такая вот при Петре Первом и у императриц жизнь была.

ХОРОШАЯ ВЕЩЬ

Напившись, Петр иногда Шафирову, другу своему закадычному, плакаться начинал.

— Что за жизнь такая моя, ахти, бедная! — рыдал, бывало. — Бабу и ту из любовниц дали, когда ею все — и Шереметев этот, и Алексашка Меншиков — попользовались уже! Девков-то и не было у меня никого. Одна Дуська-царица, да и та в монахини ушла. Ох, бедной я, бедной…

— А зачем тебе, государь, девки? — утешал его Шафиров. — Много ли пользы от девков будет? Сифилису-таки и того не завести. Так бы и жил без европейского политесу…

— Это верно… — вынужден был согласиться Петр, — А что, канцлер? Думаешь стоящая вещь — сифилис этот?

— Это, Петр Алексеевич, большого образования знак. С сифилисом-таки человек быстро умнеть начинает.

— Это верно… — и тут соглашался Петр. — Я и сам чувствую, что прибывает ума…

СИРОТА

Не только Петр чувствовал себя несчастным, его сподвижники тоже любили при случае поплакаться.

Вот и фельдмаршал Шереметев, когда ему на восьмой десяток перевалило, вспомнил вдруг, что он круглая сирота, один как перст, без отца, без матери на белом свете…

Петр очень жалел своего фельдмаршала и тоже зачастую вместе с ним плакал от огорчения.

А чтобы утешить сироту, то орденом его наградит, то новое поместье пожалует…

И вот за это светлейший князь Меншиков фельдмаршала очень не любил.

— Не, ня надо, ня надо этого старого хрена в кумпанию звать… — обычно говорил он.

— Отчего же, светлейший?! — недоумевали приближенные князя.

— Ня надо! — отвечал Меншиков. — Не люблю сирот. Жадные они…

ПРЯНИКИ

Но Меншикова понять можно.

До того он при Петре обеднел, что иногда, как в молодости, пряниками приторговывать ходил.

Наберет в лоток калачей разных, пряников, и с лотком и выходит прямо в свою приемную, где бояре да купцы с утра толпятся.