Я сделал еще глоток и в блаженстве прикрыл глаза. Какой терпкий аромат, какой сложный вкус. А главное — сколько оно вливало сил. Будто кровь сильного человека, которого я только что убил…
4 Волнение
«Ты мною хочешь стать?
То просто.
Настолько, что я до сих пор один».
Хранитель желаний
Блаженство… Мы так любим это слово. Мы все живем, стремясь достичь его. Пусть у каждого оно свое. Оно-то и задает все устремления нашей жизни. Оно-то и определяет конечную цель того или иного поступка. Мы готовы даже терпеть лишения, лишь бы обрести блаженство. И мы всей душой ненавидим тех, кто пытается лишить нас этого.
Неожиданно мое блаженство прервалось — из глубины коридора раздались какие-то крики. Однако я не испытывал ненависти. Потому что вся моя жизнь — единое блаженство. Я отставил кубок и прислушался. Кто-то явно пытался пробиться через несколько заслонов стражи.
— Пусти! Пусти!
— Не велено! — бесстрастным железом чеканила стража.
— Пусти! Кому говорят?!!!
— Приказом его величества велено не беспокоить…
— Пусти! Именем короля!!!
— Велено не беспокоить…
— Да знаю, пусти!!! Король приказал…
— Велено не впускать…
— Пусти…
— Не велено…
Мы оторвались от беседы и вытянули шеи.
— Чего там? — гаркнул король, да так, что зала заходила ходуном. — Кому там голова на плечах мешает?!
— Пусти!
— Велено не…
— Кто там?! — снова рявкнул монарх.
— Милорд, — донесся из коридора жалобный испуганный голос. — Милорд, это я, Лоркис, ваш главный советник.
— О, горе мне, — схватился за голову король. — Даже поужинать спокойно не дают.
— Милорд, это я.
— Тебе чего? — кисло спросил Вальгред.
— Милорд, милорд, — советник подпрыгивал, выглядывая из-за железных плеч стражников. Те усиленно выпихивали его в коридор резными древками куз — церемонных алебард. Но он не сдавался. Кисточка его берета то и дело взлетала над высокими гребнями шлемов.
Король скрипнул зубами и произнес:
— Лоркис, разве тебя не предупреждали?! Меня нельзя беспокоить во время трапезы!
— Предупреждали, милорд.
— Так почему ты пренебрег предупреждением?! — загрохотал король, пристукивая по столу ладонью.
— Но, милорд, вы сами предупреждали, чтобы мы сразу же предупреждали вас в случае чрезвычайных происшествий, требующих неуклонительного предупреждения, — умоляюще взвизгивал советник. — Это ваши слова. В точности.
— Хм, точно. И что за происшествие на сей раз? — гневно уставился в дверной проем Вальгред.
— Милорд, там…
Его снова отпихнули. Он отлетел, потерял равновесие, упал, но тут же вскочил на ноги. Король дико сверкнул глазами и заревел:
— Да впустите же его, наконец, олухи!
— Но, милорд, — стыдливо потупились стражники, виновато разводя кузы, — вы сами велели вообще никого не впускать когда вы…
— Молчать! — рассерженно взревел король.
Стражи мигом вытянулись, стукнув ясеневыми древками о пол. В залу тут же влетел старший советник. Высокие мягкие сапоги, дорогой бархатный наряд глубоко синего цвета, украшенный беличьими мехами, камнями и золотом. Широкий пояс, обложенный златоковаными пластинами. Берет с кисточкой.
— Милорд, — согнулся он в глубоком поклоне. — Там… там…
— Ну чего там?! — разозлено обернулся к нему Вальгред.
— Там… чернь…
— Не чернь, а простолюдины! Сколько раз можно повторять — не оскорбляй моих подданных.
— Да, да, милорд, простолюдины. Но еще больше черни…
Правитель метнул на него строгий осуждающий взгляд. Его вид говорил о крайней тревоге. Однако, сейчас не время для словесных уточнений, поэтому король просто спросил:
— Я знаю, что там простолюдины, и что?!
— Они… они… кажется взбунтовались.
— Да? — уже тише переспросил король, недобро прищуриваясь.
— Да, Ваше Величество. Они… там все. Крестьяне, ремесленники, лавочники, наемники… говорю же — чернь. Они… они хотят видеть Чемпиона. Они… они обеспокоены за него…
И он перевел вопросительный взгляд на меня. Прозрачные глазки, напоминающие пуговицы, пусто хлопали ресницами. Я зевнул и потянулся за кубком, словно и не слышал его. Между тем почувствовал на себе еще один тяжелый пристальный взгляд. Но он оказался далеко не пустым. Король тоже вопрошающе осматривал мою скромную особу.
— Вот он ты, значит, какой, Чемпион?
— Да, я таков, — искренне признался я. — А что?
— Ха, ты еще спрашиваешь, — король нервно дернул щекой. — Да знаешь ли ты, что сейчас начнется?!
— Знаю.
— Да, правильно, — в глубине его глаз запахло свежей кровью.
— Иного просто быть не может, — отметил я, незаметно принюхиваясь к нарастающему запаху.
— Не может, — злорадно вторил он.
— Сочувствую, — скорбно вздохнул я, осматривая Лоркиса. Старший советник, в свою очередь, не сводил с меня глаз.
— Ну а ты как бы поступил на моем месте? — вызывающе спросил монарх, откидываясь на спинку. Пальцы его крепко стиснули резные подлокотники.
— Сравнение здесь не уместно, — важно пояснил я. Перевел взгляд на окно, прислушался к далекому шуму. Крики, лязг, грохот — звуки тонули в теплом вечернем воздухе, и едва долетали сюда. — У нас разные способности, возможности и цели. Да и не могу я быть на твоем месте.
— Ну и что прикажешь делать? — продолжал он допытываться.
Я расправил спину, потянулся и зевнул.
— У меня совет всегда один. Что обычно делаешь в таких случаях, то и делай.
Вальгред кашлянул, нагнал на себя важный вид государя, и обернулся к замершему в ожидании советнику. Лоркис исполнился глубочайшего почтения и внимания. Он подобрался, напрягся, словно боялся упустить хоть одно королевское слово. Глаза его вопросительно и тревожно поблескивали.
— Лоркис, созывай военный совет, — холодным и твердым голосом приказал монарх. — Поднимайте гарнизон.
— Уже поднят, милорд, — вновь поклонился советник. — Сразу был поднят, как только толпа начала сгущаться. Ваша отборная гвардия алебардистов «Синие Хвосты». И еще несколько вспомогательных отрядов арбалетчиков.
— Разгоняйте толпу!
Лоркис замялся, опустив глаза.
— Они упорствуют, Ваше Величество.
— Мне что, объяснить вам, как разгонять толпу?! — рассерженно прикрикнул правитель.
— Нет, но… они сильно упорствуют, — стоял на своем Лоркис. — Лезут под алебарды.
— Так бейте их алебардами, — кровожадно оскалился король. — Парочку особо ретивых зарубите — и делу конец.
— Уже больше зарубили, — дрогнул советник.
— Рубите еще! — король мрачнел, словно грозовая туча.
— Так всех изрубить придется, — голос Лоркиса предательски срывался — он был сильно взволнован. Кисточка мелко вздрагивала, глазки виновато бегали, не смея подняться. Да, прекрасный образец послушания и… безволия.
— Вы что?! — не вытерпел король, подскакивая в кресле. — Не можете усмирить бунт?!!!
— Можем, можем, милорд, — порывисто закивал советник, на всякий случай, отступая на шаг. Стража за спиной короля тоже незаметно подобралась к выходу. Теперь понятно, почему кисточки их алебард синего цвета.
Я покачал головой, отхлебнул вина, и тихо сказал:
— Ваше Величество, зачем применять такие жестокие меры? Моя скромная особа не стоит таких массовых, кровавых и… пустых жертвоприношений. Я не древний идол войны. Пустите слух, что я сбежал. Просто исчез. Они ведь сами видели мои способности. Чего мне стоит перепрыгнуть через стену? Для пущей убедительности пусть появятся избитые стражи, и подтвердят это. Мол, я вырвался, всех перебил и удрал. Шлем пробитый подсуньте, кирасу помятую. Да мало ли чего можно придумать? Только рубить их не надо, а то я как-то неловко себя чувствую. Пчелки ведь трудолюбивые. За что их наказывать? Им и так от вас достается. Да и живые пчелы больше меда принесут, чем мертвые или искалеченные.
Они оба выразительно уставились на меня. Я переводил взгляд с одного на другого. Бледные глазки Лоркиса пусто хлопали — он не мог понять моих слов. Король сначала нахмурился, метнул на меня искрометный взгляд, но после переменился в лице. Уголки его рта тронула грозная улыбка. Она подобна вспышке молнии в ночи. Собаки тоже навострили уши. Но мокрыми носами все равно принюхивались к столу. Еда их занимала гораздо больше, чем глупые бесцельные бунты. По крайней мере, они так полагали. Если бы люди думали, как они…?
