– Не переживай, малыш, – посоветовал седой. – Жизнь штука сложная, а вы так много спите и мало помните, что забыли и это. Злые шутки тоже идут от излишней простоты. Я не в обиде за этот нелепый ужин. Все лучше, чем голодать, уж поверь.

– Не понимаю, – в полном отчаянии всхлипнул арбалетчик.

– О, это куда честнее и взрослее, чем всё и сразу понимать, – утешил Орильр. – Прежде эльфы жили дольше и становились по-настоящему взрослыми. Они уважали королей не потому, что так им велят. Сами выбирали правителей и не исполняли злых и глупых приказов. Я выбрал свою королеву сознательно. Я присягал только Тиэсе-а-Роэль, именуемой Сердцем эльфов. Лирро – не мой мир, я родился в Рэлло, и помню тот край. Здешние правители меня не интересуют, ни умерший, ни живой. Но я рад, что некоторые до сих стараются думать самостоятельно и растут.

– Ты, как утверждает наш не слишком честный служитель, убил короля, – прищурился старший, все более досадуя на странную беседу. – Это стоит наказания, и самого тяжкого.

– Да сдался он мне! – тихо рассмеялся седой. – Ничтожество, огородившее страну Стеной. Он лишил вас радости и права познавать мир. И все же он был лучше нынешнего подлеца. Если бы я взялся за дело, начал бы с Лэйлирра. Скажи лучше, вас сильно накажут за мой побег?

– Наглец, – почти восхитился младший, даже слезы высохли.

– Если упустим в прямом бою, само собой, не пощадят, – куда практичнее прикинул старший. – Но ты же двигаешься с трудом, зверек.

– А если по недосмотру советника? – задумчиво уточнил пленник.

– Тогда голову снесут советнику, – с явным удовольствием предположил мечник. – А нас в ссылку, во внешний дозор, в дикие леса. Хорошее дело, от дворца далеко.

Орильр покивал. Смешная беседа. Кошки-мышки. Стоящие вне кружева каминной решетки полагают, что он, седой старик, – жалкая безумная мышь. Младший жалеет сумасшедшего родича, теперь уже это совсем очевидно. Хороший, добрый мальчик, в лесу ему будет куда уютнее. Мутные усталые глаза бывшего храна поймали взгляд синих наивных, которым весь мир в новинку.

– Флягу подаришь? – серьезно спросил седой.

Малыш задумался. Неуверенно помялся, глянул на старшего, решительно качнувшего головой. Мол, нельзя. Да и к решетке подходить – строго запрещено. Малыш снова вздохнул, упрямо закусил губу и непослушными пальцами стащил с плеча флягу на ремне. Еще раз пожевал губу, зажмурился. Потом все же шагнул вперед, и еще, еще…

Идти ему было страшно, бросить флягу издали не позволяли ни воспитание, ни храбрость – пока еще детская и глупая, но способная вырасти в нечто стоящее. К тому же пацан желал хоть немного ослабить бремя вины за шутку с крысиным ужином.

Сухая рука пленника приняла флягу под донышко, не угрожая неосторожному стражу. Двое арбалетчиков, нервно выцеливавших врага, чуть расслабились. Синеглазый отшатнулся назад и выдохнул.

– Зря тратишь время на арбалет, – задумался Орильр. – Не твое. Ты из рода Шаэль, это очень заметно. Вы всегда были хороши с парными клинками. Легкими, сабельного типа. Теперь, пожалуй, и не учат такому бою.

– Не учат, – преодолевая дрожь голоса, кивнул малыш. – Я думал, в главной библиотеке…

– Нет там ничего путного, – сморщился Орильр, все более забавляясь беседой. – Зато если внимательно смотреть на узоры стен Зала туманного восхода, это отсюда в двух коридорах к востоку, можно кое-что и рассмотреть. Как-никак, строил это чудо старой столицы Бильоль-а-Шаэль. Он был одаренным бойцом, хоть и сущим мальчишкой. Сходи, когда удастся сюда вернуться. Назови себя и попроси об уроках.

– Эй, зверек, – перебил старший, – мы сменимся через десять минут. Так что заканчивай с трепом и совершай чудо. Или отдыхай. Позже не получится ни то, ни другое.

– Значит, по счастью, еще есть время. Я чудовищно устал от молчания, – рассмеялся седой. – Дождусь, пока придут ваши сменщики. Вам же лучше, лишние свидетели, меньше вина. Знаете, я рад, что мы так мило поболтали. Тяжело покидать Лирро, полагая соплеменников слабыми и гнусными слугами ничтожества. Увы, как бойцы вы не стоите ничего, уж извините. Зато в остальном вполне нормальны, а это куда важнее.

– Почему не стоим? – возмутился старший. – Меня учил сам Рольэри-а-Лоэ.

– То-то и оно, – вздохнул седой. – Его учил Дольмиль, а малыша наставлял Шильосэль, которого кое-чему вразумлял относительно дельный воин, хоть и не знавший настоящих боев, Кэльвиль. – Седой с едва уловимой иронией добавил: – Ученик самого Жависэля.

– Точно, – удивился мечник. – Это немногие помнят.

– Мне, наоборот, трудно забыть, – рассмеялся Орильр. – Поскольку Жаса учил я. И тебя, придурка, тоже. Еще до прошлого твоего сна. Чем глаза лупить, попытался бы хоть теперь наскоро вспомнить то, что прежде неплохо знал. Ну как ты держишь клинок, смотреть тошно! Из всего, что я дал, ты запомнил и странным образом выловил в пустом, как нутро барабана, сознании, только одно слово. Вот и цепляйся за него, пробуя восстановить прочее.

– Ты опасный… зверек, – замотал головой мечник. – То есть пленник.

– Очень опасный, – уточнил Орильр. – Я говорил в твоей прошлой жизни, что настоящего бойца из тебя в мирное время не выйдет, нет практики. Но все же ты вполне юркий, опасный и хищный…

– …зверек, – с усмешкой кивнул мечник. – Тогда хоть понятно, с чего ко мне это словцо привязалось… мастер.

Орильр кивнул, мягко встал и отошел к середине каминного круга. Синеглазый охнул и замотал головой, удивляясь незнакомой легкости движений «умирающего».

Потом резко обернулся – звук открывающейся двери застал юношу врасплох, показался грохотом. Впрочем, почти так и было. Из коридора появились, зазвенели цепями для пленника, служители пыточного дела. Они вошли деловито, осмотрели зал мрачно, с равным презрением мазнув взглядами по пленнику и его охране. Сегодня – охране, а завтра… кто знает? От «визита» в подвалы никто не гарантирован…

Седой с насмешливым прищуром приветливо махнул прибывшим рукой. Эльфы резко остановились, заподозрив неладное. Памятный Орильру по долгим и мучительным прежним «беседам» Высокий служитель пыточного дела уронил звякнувшую инструментами сумку, рванул с плеча малый арбалет…

Он почти успел. Болт звучно щелкнул по закрывающимся за спиной пленника треугольным лепесткам камней в центре камина.

Сопровождавший палачей Высокий хран зарычал на своих подчиненных, требуя сделать хоть что-то, достойное внесения в отчет. Те взялись усердно обыскивать и обстукивать зал – полы, стены, колонны…

– Хватит глупостей, – негромко и с отчетливым презрением приказал служитель. – Уводи своих бездарей, хран. Им, как и тебе, теперь столицы веков пять не видать. Проворонили вы королевского пленника.

– Не мы, – безмятежно улыбнулся Высокий хран. – Мои эльфы сменились пять минут назад и сдали пост, что подтверждает твой разряженный арбалет. Идею с камином-клеткой предложил ваш мудрый советник. Я был против и отослал свои соображения Верховному. Полного плана дворца нет, пленник старше и опытнее любого из нас, я отмечу это и в новом отчете. Да, поскольку вы позволили себе при свидетелях усомниться в способностях моих починенных, мы удаляемся. Ищите его сами, такого ловкого и опасного. Если мы понадобимся вновь, пусть советник направит письмо Верховному храну двора, оно будет рассмотрено в кратчайший срок. С тем позвольте откланяться. Хотелось бы увидеть восход уже в лесу.

Служитель отвернулся и сгорбился. Весьма прозрачный намек. Кое-кто от созерцания восходов будет отлучен надолго, если не навсегда! Место в подвалах есть… И даром совершенный побег не пройдет тем, кого признают виновными. Служитель тряхнул головой, поежился. На охрану списать не получится! И, надо признать, их отбытие тоже будет признано его личной ошибкой. Грубой, оказавшей влияние на ход и успешность поиска пленника. Высокий служитель выругался и бегом бросился из зала, на ходу извиняясь перед храном и с неподдельным отчаянием уговаривая помочь. Если пленника удастся вернуть – он, служитель, хотя бы умрет достаточно быстро…