Не отрываясь от своего занятия, девушка достала трубку свободной рукой и взглянула на нее. Не останавливаясь и продолжая минет, она смотрела на телефон и не отвечала. То ли не желала отрываться от понравившегося занятия, то ли действительно не хотела в такой момент разговаривать с мужем, они не знали. Но картина эта доставляла им огромное удовольствие. Заказ уже выполнен, теперь можно и повеселиться.

Ее мобильный продолжал звонить, и это, скорее всего, обломило ее любовника, его член уже почти размяк. Тогда Ирина, не выпуская отказавшее орудие из руки, наконец оторвала от него свои губы, и показав ему знаком, чтоб молчал, ответила по телефону:

— Алло, — прозвучал в ухе Джона ее голос.

Уэйн закрыл рукой рот Джону. Но только затем, чтобы он не захохотал во весь голос. Он и сам-то еле сдерживался, с силой зажимая рот Джона. Картина на экране выжимала из глаз слезы смеха. Не выпуская из рук член своего любовника, ее губы находились в пяти сантиметрах от него и говорили в трубку:

— Алло! Алло-о.

Наконец Уэйн догадался выхватить телефон у Джона и нажать сброс. Хохот раздался такой громкий, что они даже испугались, как бы их не услышали находящиеся в тридцати метрах от них любовники в машине и снова стали сдерживаться.

Уэйн стал набирать номер кабинета Андрея. Было уже поздно, и он стал наговаривать на автоответчик информацию о выполненном заказе и перечислении второй половины гонорара. Не забыл он и упомянуть и о якобы дополнительных расходах, которых и вовсе не было. Закончив, он положил трубку и улыбнулся Джону.

Тем временем картина на экране подходила к своему логическому завершению. Парень стал гладить ее по голове и очень громко задышал. Она стала работать ртом и рукой интенсивнее, и из динамиков раздался громкий и продолжительный крик. Девушка сильно замедлила движения и стала смаковать. Когда крик немного стих, стало слышно, что она тоже стонет. Было видно, что происходящее доставляет ей огромное удовольствие. Наконец она вынула начинающий обмякать член изо рта и стала проводить кончиком языка от его основания до головки.

— Значит, представляем его как Питэра? — глядя на экран переспросил Джон. И на утвердительный кивок друга спросил: «А про того Егора в России скажем?»

— А вот про него скажем, — ответил Уэйн. — Это придаст дополнительный вес нашей информации, и к тому же Россия не в нашей компетенции, пусть сами разбираются.

Когда Виталий просматривал эти записи в кабинете Андрея, ему сначала показалось, что он все еще спит и все это ему снится. Действие снотворного было еще сильным и многократно усиливало впечатление того, что все это только сон. Но когда он отмотал запись назад и включил снова, щипки уже были не нужны, теперь он начал просыпаться. Осознание реальности происходящих на экране событий подействовало на него как-то странно. Уже не было той щемящей боли в груди, и его легкие ничто не сдавливало, дышал свободно. С удивлением отметив это, он подумал, что вот именно это ему, скорее всего, и нужно было с самого разрыва с ней, чтобы не мучиться и не терзать себя мыслями. Ведь много раз видел ее едущей с кем-то в своей машине и сам, и друзья ему несколько раз говорили, что видели ее тоже. Тогда чувства к ней заставляли его оправдывать и как-нибудь объяснять это и самому себе, и друзьям. А ведь стоило грамотно проследить за ней тогда, и все бы закончилось намного раньше.

Хотя, может, и нет, кто знает? Ведь говорят же, что настоящая любовь приходит только один раз и на всю жизнь. Но тем не менее он бодрился и несколько раз говорил себе: «Ну вот и все. Теперь все будет нормально, можно жить дальше спокойно». Допускал, конечно, мысль о том, что относительно легко перенес все, потому что внутренне уже был готов к этому. Ведь совсем недавно чуть сознание не потерял, когда впервые узнал об этом. Но теперь ему больше хотелось думать о том, что чувства наконец-то пропадают, и если не сразу, то постепенно болезнь его пройдет. А если это пройдет, то 25 тысяч фунтов, потраченные на это лекарство, вполне себя оправдывают. Здоровье дороже.

В конце записи Ирина называла своего молодого любовника «солнышком», так, как когда-то называла его. «Интересно, все женщины, меняя мужчин, называют их одними и теми же словами?» — подумал Виталий и включил обратную перемотку, чтобы посмотреть в третий раз, сделать по своим чувствам контрольный выстрел.

Запись начиналась с того момента, как он сел к ней в машину. Она легонько поцеловала его на ходу. По разговору он был еще совсем ребенком и это забавляло ее. Она игралась с ним, это можно было понять, даже не зная английского языка и не читая перевод на бумаге. Гладила его рукой по ноге и паху, останавливаясь на интимном месте. Потом они остановились, и все началось сначала. Пока они ехали по освещенным улицам Лондона, запись была чистая, а когда остановились, стало намного хуже.

Но Виталий не собирался предлагать это «кино» центральным каналам, поэтому работой англичан остался доволен, тем более, что ему действительно, казалось, помогло.

В конце пленки, где Ирина уже просто игралась губами и языком с головкой члена Питэра, по крайней мере, он так думал, что Питэра, зашел Андрей. Он тактично оставил Виталия одного в кабинете и ходил где-то по офису фирмы целых два часа, а зайдя и увидев смотрящее на экран уставшее, но спокойное лицо Виталия, он подумал, что на присланной пленке нет ничего серьезного. Виталий даже не выключил запись, когда он зашел в кабинет. Но подойдя и посмотрев на монитор компьютера, на который подавалось изображение, он застыл в недоумении. Еще несколько дней назад его друг был бледным как смерть, только узнав об этом, а тут сидит и спокойно смотрит, как все это происходит. Лишь только усталость или какое-то сонливое выражение было на его лице, больше оно ничем не омрачалось.

— Как тебе? — спросил Виталий усталым, но ровным голосом и кивнул на монитор.

Андрей был настолько ошарашен, что даже не знал, что сказать и продолжал стоять молча уставившись на уже заканчивавшуюся любовную сцену.

— Тебе, вижу, нравится? — повернулся к нему Виталий. — Хочешь, перекручу на начало, посмотришь. Очень интересно. Это-то она умеет и, кажется, даже любит.

— Нет-нет! — наконец опомнился Андрей и отвернулся от монитора. — Я совсем о другом думаю. Я боялся, как бы тут с тобой не случилось чего, в прошлый раз ты так выглядел… А тут…

— Все нормально, — спокойно ответил Виталий, — что не делается, все к лучшему. Я верю в это. Или, по крайней мере, я сумел извлечь выгоду из всех своих жизненных потерь. Даже из тех шести лет, которые отсидел.

— А тут-то ты какую можешь выгоду извлечь? — как-то бездумно спросил Андрей, все еще стоя с открытым ртом.

— Я ее давно уже извлек. Хоть и небольшую, но, как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Вернее, я не хотел этого, но раз уж так получилось… На таких богатеньких шлюшках с бешенством матки можно зарабатывать всем, не только ее лопуху мужу.

Андрей понял, о чем говорил Виталий, и закивал головой. Он все не мог поверить, что так спокойно можно было отнестись к этой пленке и смотрел на него широко открытыми глазами.

— Да не смотри ты меня так, — сказал, взглянув на него, Виталий. — Я же сказал, что я в порядке. Видишь как мало нужно было, чтобы разлюбить эту суку? — он кивнул на монитор, но запись уже закончилась, и он отвернулся и задумчиво посмотрел в окно. Потом встал и, вынув кассету, попрощался с Андреем. — Поеду спать, устал. На, переводи им деньги и поблагодари от меня. Можно сказать, спасли.

Он положил на стол пачку денег и вышел из кабинета. А Андрей так и остался стоять с приоткрытым ртом и смотреть на закрывшуюся за ним дверь.

Он проснулся только через сутки, да и то не сам. Жена решилась разбудить его и протянула трубку сотового:

— На, Толстый звонит, говорит, что о-очень срочно.

— Да, здорово, — ответил он сонным голосом.