— Может, тебе это приснилось? — с сомнением спросил Аллигатор.

— Нет, в том-то и дело, я тогда трезвый был, как стеклышко! Отодрал его от кровати, взгромоздил на спину и вынес из проклятой комнаты. А он через три дня и кончился. Так-то.

Аллигатор выдержал вежливую паузу:

— Очень тебе сочувствую, Бобби.

— Да фигня это все, дело прошлое! — скривился здоровяк. — Смотри, что он перед смертью нацарапал.

Бронсон взял измятую бумажку:

— План какой-то?!

— Да, план, — мотнул кадыком Боб. — План канализации Нью-Йорка. А вот здесь, — бармен ткнул пальцем в жирную точку, — он встретил дьявола. Только я думаю, что никакой это не дьявол был, а та тварь, о которой ты мне рассказывал.

— Не может быть! — Бронсон с ужасом посмотрел на Боба. — Проекту «Универсальный солдат» не более… — И осекся, осознав, что понятия не имеет о возрасте исследований.

— Вот именно, может, он старше, чем ты думаешь. Давай надерем им всем задницу.

— Согласен, — сказал Бронсон, впервые испытывая признательность к своему собеседнику. — Считай, что зачислен в команду крутых парней.

— Да здравствует Америка! — гаркнул Бобби так, что стекла зазвенели. Бронсон, плесни мне еще глоточек!

— Думаю, тебе уже хватит, — сказал Гарри.

— Ну, что тебе стоит? — заныл Бобби. — Я же не алкоголик какой-нибудь.

Бронсон вздохнул и плеснул в стакан желтоватой жидкости.

— Ладно, будем считать, это для восстановления твоей нервной системы.

— За звездно-полосатый! — хохотнул бармен и опрокинул виски в глотку. — Мы их всех сделаем!

Лицо у Боба раскраснелось, в голосе появилась уверенность. Он крутанул глазами и, дыхнув на Бронсона перегаром, потребовал:

— Пошли мочить гадину!

В ответ на это Аллигатор, схватив бармена за шиворот, втащил в душевую кабинку и включил холодную воду.

Боб трезвел медленно и тяжело. Его бил озноб и мучили приступы тошноты. В голове заплетались извилины.

Мокрая одежда исходила паром на электросушилке, и Бронсон предложил бармену халатик Элен. Детина влез в него и попытался закутаться, — халатик лопнул по швам.

— Ну и видок у тебя! — Бронсон не мог удержаться от смеха.

Бармен насупился:

— Заткнись!

Близился вечер. Разбитый вдребезги гологравизор навевал грустные воспоминания об Элен. Накрапывал серый осенний дождь, нагоняя тоску и уныние. Даже Симпеон, и тот не появлялся. Вероятно, Гарри пробудил-таки в нем зачатки человеческих чувств, и маньяк, впав в депрессию, на время оставил его в покое. Его, но не Элен.

Бронсон чувствовал ужас, сковавший девушку.

Первую схватку с маньяком Аллигатор проиграл. Поражение оказалось столь сокрушительным, что даже сейчас он с содроганием вспоминал о мутанте. Самое скверное состояло в том, что, как понимал Гарри, встретиться с Риком Симпсоном в «чистом поле» ему не удастся.

В противном случае маньяк уже давно был бы здесь — микропередатчик позволял определить точное пространственное положение Бронсона. Симпсон стремился завладеть сознанием Аллигатора, а значит, полем предстоящей битвы может быть сеть, и ничто иное.

Сеть усиливала торсионную активность мутанта, и он получал огромное преимущество перед Бронсоном. Единственная возможность уничтожить выродка состояла в разрушении источника торсионного излучения, проводником которого он являлся.

«Необходимо разыскать торсионную тварь, — подумал Бронсон. — Чем черт не шутит, может, бармен и прав».

Аллигатор растормошил задремавшего здоровяка:

— Пошли.

— Куда? — вылупился бармен. — Я спать хочу.

— На том свете выспишься! — рявкнул Бронсон и, применив хитрый прием, воздействующий на запястье, поставил детину на ноги.

Бармен заорал и окончательно пробудился.

— Давай хоть до утра подождем, — предложил он. — На улице не видать ни черта!

— Тебе и не нужно ничего видеть! Пошли.

Боб, чертыхаясь, напялил измятые джинсы и мохеровый свитер.

— Нет, как хочешь, — заявил он, — я не могу таким чучелом разгуливать.

— Успокойся, — Бронсон похлопал его по плечу, — там, где мы окажемся, красота тебе не потребуется.

— Ну, это как сказать, — сказал бармен и игриво откинул прядку слипшихся волос со лба, — никогда нельзя быть уверенным до конца, может, мне суждено спасти какую-нибудь красотку.

В плане Аллигатора был один существенный изъян: для того чтобы разделаться с тварью, по меньшей мере требовалось оружие.

— А ты действительно грабил банки? — с сомнением спросил Бронсон. Это бы нам сейчас пригодилось.

Бармен гордо выпятил грудь:

— Со мной не пропадешь.

Они вышли на улицу и направились к оружейной лавке.

— Действовать нужно быстро, — наставлял Бронсона здоровяк. — Я буду держать правую руку в кармане, отогнув указательный палец, а ты — орать, что есть мочи: «Всем на пол, руки за голову, это ограбление».

Бобби пнул дверь ногой и ввалился в магазинчик. Трое здоровенных громил разом повернули голову в его сторону.

— Пошел вон! — хриплым голосом прорычал закованный в кожу байкер. Кому сказал!

Бобби попятился и толкнул спиной стоящего за ним Аллигатора. Бронсон не был силен в налетах на оружейные лавки — приняв действия напарника за условный сигнал, он набрал в легкие побольше воздух и гаркнул:

— Всем лежать, это ограбление!

— Чего ты сказал, козел?! — пролаял байкер. — Парни, мочи их!

Парни сорвали со стендов кто что и поперли на незадачливых налетчиков.

— Умоляю вас, господа, — взвизгнул маленький человек за прилавком, не повредите товар!

— Все путем, папаша, не бойсь, — грянул байкер. — Ща расколошматим им головы и положим твои вещи на место, что мы, не понимаем, что ли?

Когда лезвие старинной алебарды просвистело около уха, Аллигатор наконец опомнился. Он схватил саперную лопатку, висевшую на стенде в качестве примера экипировки солдата американской армии конца девяностых годов прошлого века и, умело орудуя ею, пробился к избиваемому напарнику.

Вырубить байкеров оказалось делом не из легких. «Жирный подонок!» выругался Аллигатор, силясь пробить хорошо поставленным ударом подкожные отложения самого злобного субъекта. Удар растворился в колыхании жира.

— Ладно, не хочешь так, можно по-другому! — и Бронсон саданул противника коленом между ног.

Увалень свалился на пол и принялся истошно орать.

Увидя, что предводитель повержен, двое других бросились наутек.

— Сами пошли вон, ублюдки! — заулюлюкал вслед бармен. — А тебе, сволочь, я сейчас голову отрежу.

С этими словами Бобби схватил турецкий ятаган и изготовился казнить лежащего. Бронсон в последний момент перехватил его руку:

— Угомонись, вспомни, зачем мы здесь!

Бобби с сожалением отбросил ятаган в сторону:

— Убирайся! — крикнул он байкеру.

Бедняга, схватившись за больное место, заковылял к выходу.

— Еще раз увижу, убью! — крикнул ему вслед бармен.

Ко всему привычный торговец оружием вылез из-под прилавка.

— Что желают приобрести господа? — сказал он. — Есть замечательные образцы.

— Сами разберемся! — сказал бармен и ни за что ни про что врезал человечку в челюсть. Продавец упал и затих.

— Ты прекращай этот беспредел! — сказал Бронсон. — Незачем людей увечить.

— Ничего, очухается, — бармен сиял от боевого азарта. — Не будет нос совать, куда не надо.

— Ты идиот, Бобби! — зарычал Бронсон. — Посмотри, здесь же кругом одно холодное оружие. Ты что, собираешься идти с палицей на торсионного монстра?

— Ну… нет, конечно. — Бобби непонимающе уставился на Аллигатора. Зря кипятишься, напарник. Раз здесь ничего полезного нет, тем более ему следовало врезать.

— Идиот! — повторил Бронсон. — Наверняка полезное хранится в подвале. Кто теперь нас туда отведет?

— Нет проблем, — сказал бармен и принялся трясти продавца оружейной лавки.

Человечек открыл глаза:

— Молодой человек, должен вам заметить, что вы поступили со мной крайне недостойно, и если вы сейчас же не извинитесь, то я откажусь иметь с вами дело.