Прошло ещё с минут пять, мороз не слабел, но и не крепчал. Волны океана стихли, водная гладь покрылась зябью. Звёзды на небе, помутнели и скрылись за каким-то большим облаком. Капитаном овладело какое-то нехорошее предчувствие. Он смотрел то на небо, то на воду. Облако двигалось достаточно быстро, быстрее, чем остальные, к тому же низко. Казалось, топы брам-стеньг* касались его. Вода окончательно "встала", хотя ветер надувал по-прежнему полные паруса.
— Свистать всех наверх! — Скомандовал капитан, видя, как быстро пропадают звёзды и луна. Он, конечно, вспомнил огромную тень, накрывшая его судно недавно, но странного щёлканья и треска, что доносились сейчас в районе бушприта, не было и это его немного успокоило. " Это не чёрный маг". — Пронеслось у него в голове.
*Топ брам-стеньги- верхушка мачты
Ночную тишину разбудил набат корабельного колокола. В это же время, с бака донеслись отчаянные крики, что на секунды заглушили нарастающие щёлканья. Одрилон вздрогнул от истошного крика. Сбежав на главную палубу, он только здесь увидел сползающееся с бака, белое покрывало.
— Что это? — Прошептал он и неожиданно получил ответ из-за спины.
— Это пауки мага. — Раздался голос Сараллона. — Они замораживают всё на своём пути.
— Как с ними справиться? — Одрилон неотрывно смотрел на наступающую армию, в глубине которой, на баке, он заметил два ледяных бугорка по бортам.
— Я не знаю. — Ответил Дик и потянул капитана назад. — Их останавливает огонь, да и то ненадолго.
Капитан и не думал отступать. Откинув руку Сараллона с плеча, он сделал шаг навстречу белому полчищу.
— А плавать они умеют? — Спросил он, но ответа не получил, Дик отступил и занял оборону в шагах десяти от Одрилона. — Несите парусину и мешки! — Никто из команды не понимал намеренья капитана, но без вопросов бросились выполнять приказ.
Одрилон сбросил с себя китель и его тело обдало морозной прохладой, но он не обращал на неё никакого внимания.
— Остальные ко мне! — Все кто остался на верхних палубах, робко, но приблизились к капитану. Белые пауки подошли почти вплотную к ногам Одрилона. Тот, расправив китель в руках, зачерпнул часть паучков, они даже через ткань обжигали его холодом, и вытряхнул за борт.
— Пауков за борт! — Скомандовал он и команда разом с устрашающими криками, снимая с себя рубахи, банданы и ежась слегка от мороза, бросились на врага. Пауки сильно обжигали руки, которые скоро не способны были сжимать ткань. Приходилось отогреваться в каюте Лавариона, у камина. Если наверху удавалось как-то сдерживать наступление, то в трюме защитникам приходилось сложнее. Пауки прорывались и по полу и по потолку. К тому же сбрасывать их в воду можно было только через порты в бортах, поэтому их в основном топтали и стучали по ним тяжёлыми чурбанами и мяли тяжёлыми бочками, но отступить пришлось. Большие куски парусины, которыми зачерпывали по сотни пауков, на главной палубе, сдерживали их наступление, но те полезли из люков, окружая защитников и отрезая им путь к отступлению.
— Вода замерзает! — Выкрикнул Ентри, только что сбросив очередную порцию пауков.
Только теперь, матросы заметили, что их корабль стоит, словно на мели. Ветер надувал полные паруса, но судно не двинулось не на метр. Выглянув за борт, Одрилон с ужасом узрел лед, сковавший его корабль. Пауки, попавшие за борт, заморозили воду, а новые выброшенные с корабля, упрямо возвращались на него и сейчас все борта галеона побелели от них.
Оборонявшиеся отступили за грот-мачту, на ахтердек. Сдерживать натиск стало легче. Здесь ещё пауки не лезли через люки, которые плотно задраили, оставив открытый на квартердеке. Защитники нижних палуб, героически сдерживали наступление пауков, но постепенно отступали к корме.
— Троог* сюда! — Закричал капитан и из трюма появились несколько вёдер со смесью. — Троог в воду! Поджигай!
Густая, темная жидкость, разлитая по льду, вспыхнула жёлто-алым пламенем. Раздались громкие щёлканья и лёд стал растапливаться. Пропитанные троогом стрелы, запускали подальше вперёд и это дало свои плоды: корабль, медленно, но двинулся вперёд.
Из люка на квартердеке появились измождённые защитники трюмов. Это был сигнал к отступлению на верхнюю пристройку. Из более сотни обороняющихся, оставалось не больше пятидесяти, в первых рядах которых, вместе с капитаном стояли Дик, Элифер, Ентри и Мариа.
Рядовые матросы не раз высказывали предложения выдать пассажиров паукам, но капитан твёрдо отвечал отказом, утверждая, что пауки не отступят, а отважных защитников просто так терять им нельзя. На лицах матросов читалось обречённость, но Одрилон, своими призывами сохранял в них веру. Он снова и снова своими кличами, возвращал в строй того или иного моряка, готового сдаться и вдыхал в него новую веру.
Тем временем, корабль вышел из ледяных владений. Пауков уже за борт не выбрасывали, дабы те не сковали корабль вновь. Их просто сбрасывали на нижние палубы, но те, выползая из всех щелей, захватывали всё новые и новые жертвы, превращая их в ледяные статуи, облачённые в белую паутину.
— Покинуть корабль! — Приказал Одрилон.
Пауки ползли отовсюду, занимая каждый клочок тросов, каждую выбленку, каждый сантиметр парусов. Главная палуба и бак уже полностью были белы, без единого темного пятнышка. Белые
*Троог- смесь из смолы, серы и нефти, горящий даже в воде. Греческий огонь
захватчики, ползя, друг по другу, волной набрасывались на квартердек, спускались по паутине с бизань-мачты прямо на головы защитникам. Корабль был обречён, это понимал каждый, но продолжал сопротивляться.
— Нам нужны шлюпки! Отходите к ним, кто может! — Кричал Одрилон, из последних сил отбивая атаки пауков. Он уже не чувствовал пальцев рук, его тело покрылось лёгким инеем, но злость, ярость не давала ему отступить.
Часть команды стали пробираться к шлюпкам, что находились по бортам галеона. Окунув мечи в тоог, Элифер, подожгла их и с десятком матросов стала пробираться к правому борту. Дик со скрученной, горящей, пропитанной тоогом парусиной, вёл за собой Ентри и Мариа. Добравшись до тросов держащих шлюпки, Сараллон перерезал их и одна шлюпка шлёпнулась в воду. В неё тут же полетели стрелы и горящие предметы, дабы умертвить пауков, кишащих в ней. Как только огонь перешёл на дерево, Дик не долго думая, сиганул в воду и стал пушить пожар. Ещё пятеро смелых, последовали за ним. Элифер, у другого борта, расчищала коридор к лодке с большими потерями в отряде. Пауки спускались к ним на головы и пронзающие, душераздирающие крики замерзающих, наполняли квартердек. Наконец и она достигла шлюпки и оставшись втроём: она, Марип и ещё один пожилой, разукрашенный наколками моряк, нырнули в шлюпку, наполненную белыми, мохнатыми насекомыми. Со стороны это казалось безумством, самовольно пойти в самую гущу нападавших, но, топча с противным треском и обжигая огнём, под щёлканья и шипение пауков, они постепенно освободили шлюпку и обрезав тросы держащие её, прыгнули в воду. Через секунды на чёрную, водную гладь упала и шлюпка.
— Всем покинуть корабль! — Приказал Одрилон и оставшиеся защитника бросились за борт. С капитаном осталось только пару матросов и Лаварион, который удерживал свободный коридор, расчищая его огнём. — Уходите! — Крикнул Одрилон оставшимся. Корабль был уже полностью под властью пауков. Свободным оставался только узкий коридорчик, который удерживал Семион.
— А вы? — Отбрасывая всё новые и новые волны захватчиков, спросил Лаварион.
— Я останусь на корабле! Уходите! — Капитан с матросами стояли спина к спине, с замершими руками, потеряв какую либо надежду на спасение корабля, но не потеряв честь.
— Одрилон! Корабль не спасти! — Крикнул Лаварион, видя, как уменьшается удерживаемый им коридор.
— Я не покину свой корабль! К тому же у меня свои счёты с ними! Они умрут вместе со мной!
Он толкнул, по колено захваченной пауками ногой, бочку с оставшимся в ней тоогом и разбил масляный фонарь на корме.
