Поэтому они шли, несмотря на дождь, пока не стало совсем темно. Ради безопасности Ланы было решено остановиться. У.входа в долину, идущую на запад, они соорудили самый примитивный лагерь, натянув полог между двумя деревьями. Дункан быстро порыскал вокруг и со свойственной ему сноровкой натащил все для костра – упавшие сучья и ветки. Лана поставила рядом с костром горшок с кашей, выложила мясо и лепешки. Коналл сел и уставился на костер. «Ив, дорогая, только бы с тобой все было в порядке…»

– Ешь. – Дункан вложил в руку брата завернутую в лепешку оленину и уселся рядом с ним. Он откусил огромный кусок мяса и прямо с набитым ртом заговорил: – Если мы поспешим, то к вечеру завтрашнего дня уже будем в городе Бьюкененов. – И, пережевав, продолжил: – Если только мама сможет идти быстро.

Лана строго посмотрела на сына:

– Я гораздо выносливее, чем ты думаешь, Дункан Маккерик.

Коналл чувствовал, что еда в его руке остывает, но он не хотел есть и положил ее на землю в тень.

Лана тоже подошла к огню и села рядом с Коналлом на толстую подстилку из сухих сосновых иголок. Она взяла оставленную им оленину с хлебом и принялась есть. Ночь окружила их плотным, вязким туманом, над костром клубился дымок. Стоящая в лесу тишина прерывалась лишь чавканьем и стуком капель дождя о полог над их головами.

Прошло немало времени, прежде чем Лана заговорила:

– Есть одна вещь, которую вы двое должны узнать до того, как начнете переговоры с Ангусом Бьюкененом, – сказала она. – В этой истории замешаны, ваш отец, дядя Ронан, Минерва Бьюкенен и я сама.

Дункан выставил вперед ноги и потянулся, заложив руки за голову.

– Конечно, расскажи. Я люблю слушать всякие истории перед сном.

– Вы знаете, что Ронан хотел жениться на сестре Ангуса, так? И что из-за этого произошла битва, в которой он погиб? Я никогда вам об этом не рассказывала, как, впрочем, и Дэр. Но я не сомневаюсь в том, что вы когда-нибудь слышали об этом в городе.

Коналл кивнул, хотя на самом деле ему было неинтересно слушать о трагедии, которая произошла много-много лет назад. Его волновала только Ив. Она в безопасности, окруженная любовью, и находится там, где яд его крови не может причинить вреда ей или их невинному ребенку. Пусть прошлое катится к черту, пусть весь клан катится к черту.

Он думал только об Ив.

– Да, мы об этом слышали, – подтвердил Дункан. – И что?

Лана тяжело вздохнула и продолжила:

– Вражда между Маккериками и Бьюкененами началась задолго до этого, хотя причиной тому была Минерва. – Она подтянула к себе колени и обняла их руками. – Она была красавицей, очень сильной женщиной. И уже в молодости стала искусной целительницей. Говорили, что она могла околдовать мужчину одним своим взглядом, и мне кажется, что это так и было. – Она перешла на шепот: – И Дэр был от нее без ума.

Последние слова заставили Коналла очнуться. Дункан даже вскочил.

– Мама! – яростно крикнул он.

– Ох, только не надо сцен, – насмешливо произнесла Лана. – Он ведь женился на мне, не так ли? Говорили, что я не была его настоящей любовью, но мне об этом лучше знать. – Лана посмотрела на Коналла. – Твой отец любил меня, – она перевела взгляд на Дункана, – и очень любил вас. Никогда не сомневайтесь в этом. Его сердце принадлежало нам по-настоящему, и со временем он понял, что Минерва Бьюкенен была его ошибкой. Он бы никогда не был с ней счастлив, не смог бы создать настоящую семью. Она была страстной, горячей женщиной и… немного колдуньей. Такие способности у нее, конечно, были. Она гораздо больше подходила такому, как Ронан, ведь он был сорвиголова.

– Зачем ты рассказываешь нам об этом? – тихо спросил Коналл. Сила матери удивила его настолько, что он на мгновение перестал ощущать боль в сердце.

– Потому что мы все попали в эту круговерть из-за гордыни твоего отца. Из-за его упрямства и проклятой гордыни. Когда Дэр стал молодым вождем клана, он пошел к Ангусу Бьюкенену, чтобы просить руку Минервы. Он хотел объединить наши кланы и получить в жены женщину, поразившую его воображение. Ангус не стал отвечать ему отказом. Земля Маккериков была богатой, мужчины нашего клана – храбрыми и честными. Минерва росла дикой, свободной, и потому Ангус надеялся на то, что союз с таким мужчиной, как Дэр – внимательным, думающим, спокойным, – тут Лана улыбнулась, с любовью вспоминая умершего мужа, – укротит его сестру и она перестанет быть такой дикаркой.

– Но они не поженились, – сказал Коналл.

– Да, не поженились. – Лана вздохнула. – Ангус предоставил возможность сестре самой решать, хочет ли она стать женой Дэра. Он всегда потакал ей, хотя Минерва была практически неуправляемой. Но как любящий брат, Ангус хотел, чтобы она была счастлива. Мой бедный Дэр! Минерва посмеялась над ним. И сделала это в присутствии старейшин обоих кланов. Назвала его «юным стариком» из глухой деревни. Сказала, что он грубый и не умеет смеяться. А еще сообщила, что видела своего суженого во сне и выйдет замуж только за него.

– Да уж, бедный папа, – проговорил Дункан. Коналл прекрасно представлял себе, какое унижение испытал при этом гордый Дэр Маккерик. Даже если Минерва Бьюкенен и не хотела его, незачем было так позорить его перед всеми. Отец был не из тех людей, которые могут легко подчиниться или признать свою неправоту. Он скорей упрямо пошел бы своим путем. Он в любом случае сделал бы свой выбор и создал свои законы.

И вдруг Коналл вспомнил вечер накануне его свадьбы, когда сбежала Нонна. Его затрясло. Он вспомнил, с каким упорством его отец искал Нонну, как вернул ее обратно. И Коналл женился на ней против ее воли. Может, отец таким образом заново проигрывал свое прошлое, пытаясь для сына сделать то, что не удалось ему? И таким образом избежать оскорбления, какое в свое время пережил сам.

Но из его затеи ничего не вышло. Нонна с каждым днем все больше ненавидела Коналла, и так было до самого ее конца. Когда она умерла, у него исчезло последнее светлое пятно в жизни. Наверное, отец перед смертью спрашивал себя, могло ли случиться то же самое с ним и Минервой, если бы ее силой заставили выйти за него замуж.

Коналл задумался об отцовском характере. Отец всегда казался ему неуступчивым и очень властным. Но разве он сам не вел себя точно так же с Ив? Если бы он рассказал ей правду при первой встрече и услышал в ответ ее историю, то все могло сложиться совсем иначе, и не было бы нужды искать её сейчас.

Но тогда они не стали бы мужем и женой. И не создали то маленькое чудо, которое теперь Ив носила в себе.

Его проклятая гордость… Нужно было выслушать всю историю, прежде чем выносить суждение.

– Продолжай, мама, пожалуйста.

Лана задумчиво поцокала языком и продолжила рассказ:

– Ладно, слушайте. Трудно встретить таких разных братьев, как Ронан и Дэр. Ночь и день. Огонь и вода. – Она улыбнулась Коналлу и Дункану. – Хотя, может, на вашем пути такие встречались. Но они были очень преданы друг другу. Когда Ронан узнал, что женщина из клана Бьюкененов унизила его брата, он отправился к ним, чтобы потребовать извинений за нанесенную обиду. Ронан действительно был безрассудным парнем.

Коналл слушал мать затаив дыхание. Он вздохнул и произнес:

– Значит, так он ее увидел впервые.

– Да, именно так, – кивнула Лана. – Минерва сама говорила мне, что при первом взгляде на Ронана в ее сердце вспыхнул огонь, который невозможно было потушить. Это было подобно удару молнии в самый центр высохшего леса.

Костер угасал. Не желая, чтобы рассказ прерывался, Коналл нагнулся и кинул на угли толстую сухую ветку. В темноту взметнулся красный сноп искр. Лана благодарно улыбнулась и продолжила:

– Ронан выждал несколько месяцев и только потом рассказал все брату. Мы с Дэром к тому времени уже стали мужем и женой. Он сообщил, что влюблен и хочет жениться на Минерве. Дэр расценил это как предательство и издевательство над его чувствами, хотя на самом деле страсть, которую он сам когда-то испытывал к Минерве Бьюкенен, уже давно утихла.