— Послушай, но нужно же мне как-то передвигаться к Паучьему Зубу! А как я смогу двигаться дальше, если не слезу с дерева? Ведь я не белка, чтобы с ветки на ветку перепрыгивать.

— Да, беличьи способности тебе сейчас не помешали бы, — усмехнулся дед.

— Издеваешься!

— И не думал, — покачал головой призрак. — Мах, если тебя не до конца убедили мои предыдущие доводы о невозможности передвижения по земле, то вот тебе еще один. Посмотри вниз. Там же куст на кусте растет, сплошная непроходимая чащоба. Ты будешь продираться сквозь эти заросли с черепашьей скоростью — в лучшем случае преодолевая за день версту. А до Паучьего Зуба никак не меньше пяти верст, а может и все десять. У нас же, сам знаешь, на все про все всего-то полдня и ночь остались.

— Ладно. Что ты предлагаешь? — сдался рыцарь.

— А что я могу предложить? — пожал плечами призрак. — Мое предложение ты сам высказал минуту назад. Извини, Махуня, но хочешь не хочешь, а придется уподобиться белке и — с ветки на ветку, с дерева на дерево. Оно, конечно, прыгать с ветки на ветку у тебя не получится, а вот переместиться с одной на другую призрачному воину — что высморкаться.

— Пузырь, это же тысячи перемещений! Подумать даже страшно! Да и потом, сможем ли мы с тобой вот так просто, на глаз, рассчитать: выдержит очередная ветка мой вес или нет?

— Все совсем не так безнадежно, как тебе думается, — заверил дед Пузырь. — Конечно тысячу перемещений в день тебе не сдюжить, скажу больше: чтобы загнать тебя в могилу вполне хватит и полсотни. Но, на наше счастье, деревья в этом лесу растут очень тесно одно к другому, и переплетаются ветвями. Поэтому перебираться с дерева на дерево в большинстве случаев ты легко сможешь без моей помощи. Перемещаться же будешь лишь в крайнем случае — если по мере приближения к Паучьему Зубу лес начнет редеть и деревья перестанут соприкасаться кронами, но в таком дремучем лесу подобное вряд ли возможно. Что же касается прочности веток, опять же не вижу никаких трудностей. Ты будешь идти только по тем веткам, на которых крепится паутина. Ведь, сам видел: здешние пауки довольно массивные создания, вес у них не малый, и, коль скоро при обустройстве паутины ветки их выдержали — не обломятся и под тобой.

— Как у тебя все складно получается на словах, — только и мог сказать Мах. — А вот на деле…

— Что, у страха глаза велики? — усмехнулся призрак.

— И вовсе нет! — моментально выпятил грудь рыцарь.

— Вот и отлично, — удовлетворенно кивнул хитрый дед. — Еще есть ко мне какие-нибудь вопросы?

— Да нет вроде.

— Ну тогда в путь.

Мах поднялся на ноги и пошел по толстой ветке — опоре паутины. Как и предсказывал дед Пузырь, выбранная пауком ветвь под весом рыцаря даже не дрожала.

На самом деле, переходить с дерева на дерево оказалось даже проще, чем предполагал дед Пузырь. Ветки дубов не только переплетались друг с другом, более того — интересующие Маха толстые ветви были надежно привязаны крепкими паучьими нитями одна к другой за концы, так что являли некое подобие прочных мостов от ствола одного дерева к другому.

Правда, справедливости ради стоит заметить, что, проходя по первой связке веток, рыцарь раза три терял равновесие и балансировал на грани падения с непривычно круглого, а ближе к центру еще и существенно утончающегося и начинающего пружинить под ногами, моста. На второй связке еще пару раз с ним приключилась аналогичная неприятность. Но уже на третьем мосту Мах приспособился — он понял, как нужно правильно ставить ногу, чтобы она не соскальзывала с круглой ветки, — ив дальнейшем больше не оступался.

Внезапного нападения паука Маху также можно было не опасаться, летящий рядом призрак зорко следил за паутиной и, заметив малейшие ее колебания, тут же предупреждал своего подопечного о надвигающейся опасности.

Единственная неприятность такого «беличьего» передвижения заключалась в том, что рыцарю приходилось довольно часто нагибаться, а то и становиться на корточки, подлезая под густой листвой других веток дуба, или высоко задирать ноги, перешагивая через пышную растительность самого «моста», — что, конечно, сильно замедляло его ход.

Шагая по подвесным мостам, не очень быстро, но верно Мах приближался к Паучьему Зубу…

Зловоние Мах почувствовал мостов за шесть до его источника. Эта произошло спустя четверть часа пути. Ни с того ни с сего, вдруг ужасно засмердело гнильем и тухлятиной.

Пройдя очередной мост и решительно ступив на следующий, рыцарь чуть было с разгона не влетел головой в огромный — локтей пять в длину и два в ширину — белый кокон.

Надежно прикрепленный прочными паучьими нитями к веткам повыше, кокон спокойно раскачивался над мостом. Без сомнения, ужасная вонь исходила именно от него.

— Мах, впереди еще с десяток таких подвешенных мешков. Береги голову, — предупредил призрак.

— О Создатель, как от него смердит! — не удержался от восклицания рыцарь, одной рукой зажимая нос, другой отводя заслоняющий дорогу кокон чуть в сторону. — Пузырь, что это за мешки?

— Мог бы и сам догадаться — паучья кладовая. А заодно и столовая, — пояснил дед Пузырь. — Понимаешь, Мах, у паука, в отличие от тебя, нет желудка. Зато у него есть замечательный очень специфический яд. Поэтому, поймав добычу, паук перво-наперво кусает ее своими ядовитыми жвалами, после чего упаковывает в паутину и тащит в свою кладовую, где подвешивает и до поры до времени забывает о ней. Яд паука размягчает тело жертвы, превращая добычу в зловонное, полужидкое месиво. И через день-другой — кушать подано. В общем, ты с этими мешками будь поосторожнее, не приведи Создатель, гниль из них попадет на твои свежие царапины.

— Фу, гадость какая, — прокомментировал услышанное рыцарь, осторожно отводя в сторону уже четвертый кокон. — Кажется меня сейчас вырвет.

— Крепись, Мах, осталось совсем чуть-чуть. Всего-то семь мешков, — подбодрил призрак.

— Ай! Чтоб тебя! — Пятый мешок выскользнул из ладоней Маха и с размаху въехал ему в грудь. Чтобы не свалиться, рыцарь вынужден был обхватить зловонный кокон руками и крепко к нему прижаться.

Дед Пузырь, понятное дело, не упустил случая подразнить рыцаря:

— А говоришь запах не нравится. Вон как с мешком обнимаешься — любо дорого. Вот это я понимаю — принюхался!

— Ах ты подлый старикан! — возмутился было Мах, но вдруг передумал ругаться и изумленно сказал: — Пузырь, знаешь, а этот почему-то не воняет.

— Наверно, совсем свежая добыча, — предположил призрак.

— Пузырь, там под коконом кто-то шевельнулся! — воскликнул Мах.

— Значит совсем, совсем свежая, — утвердился в догадке дед Пузырь. — Еще даже предсмертные судороги не прошли. Небось, паук подвесил этот мешок прямо перед нашим вторжением в его вотчину. Эй, Мах, чего это ты задумал? Махуня, не сходи с ума!

Но, не обращая внимания на причитания призрака, молодой человек обнажил меч и решительно вспорол нижнюю часть заинтересовавшего его кокона.

Из разреза тут же высунулись по щиколотку две босые, человеческие ноги, для остального тела разрез оказался чересчур узковат. Мах рванул за края, увеличивая дыру, и через секунду ему на руки свалилась несостоявшаяся добыча.

Это был мужчина лет тридцати. Из одежды на нем были только очень грязная нательная сорочка, с длинными рукавами, и короткие, до колен, шерстяные штаны, тоже изрядно заляпанные грязью. Сквозь многочисленные дыры одеяния проглядывало слегка толстоватое, но вполне крепкое, тело, которое сотрясала крупная дрожь. Правый рукав сорочки побурел от крови, рука, судя по тому, как неестественно она вывернута, была сломана сразу в нескольких местах. Лицо несчастного страдальца искажала гримаса боли.

Не обращая внимания на вопли призрака, рыцарь взвалил находку на плечи и продолжил путь. Выбравшись за пределы паучьей кладовой, он уложил раненого на самом широком Участке очередного подвесного моста и присел рядом на корточки.

— Эй, ты меня слышишь? — потряс за здоровое плечо мужчину Мах.