Мах поспешил поделиться страхами призрака с отцом.

— М-да, даже не знаю, что нам делать, — пожал плечами Верд. — С одной стороны, после развязанной безликими гражданской войны в нашем королевстве сейчас наверняка немало таких вот опустошенных замков — и мы могли бы здесь переночевать. Но твой призрак называет этот замок гиблым местом и предупреждает о грозящей нам там опасности — мы не в праве игнорировать предчувствия деда Пузыря.

— Да брось, отец, нет у него никаких предчувствий, — беспечно отмахнулся молодой барон. — Просто он, подлый старикан, хочет, чтобы я на сырой земле заночевал и насморк подхватил.

— Мах, да что ты такое говоришь! Как я могу! — возмутился дед и с горечью в голосе добавил: — Вот и служи после этого верой и правдой.

Не обращая внимания на явно обидевшегося призрака, Мах продолжил:

— Предлагаю все же заехать в замок. И самим разобраться, что там к чему.

— Быть по сему, — кивнул Верд и направил коня к пустому замку.

— Папа, а я, в натуре, знаю, чья это хибарка, — огорошил Маха неожиданным признанием оборотень по прозвищу Дацул, когда они бок о бок проезжали по опущенному мосту.

— Влад, чего это он там лепечет? — обернулся к своему поверенному озадаченный Мах.

Замок встретил путников зловещим скрипом шатающейся на ветру оконной рамы.

— Дацул говорит, что знает, чей это замок, — послушно перевел оборотень в законе.

— И чей же? — спросил Мах у соседа.

— Гутуса.

— Ты уверен?

— Гадом буду! — поклялся Дацул.

Мах кивнул верному вассалу, поблагодарил за службу и, поравнявшись с отцом, сообщил:

— Отец, один из моих утверждает, что это замок некоего Гутуса.

— Гутус, Гутус, Гутус, — задумчиво забормотал себе под нос Верд, быстро перебирая в уме всех своих знакомых рыцарей. — Сын, что-то я не припоминаю такого имени ни среди благородных баронов, ни среди рыцарей Великостальского королевства. Конечно, я не знаю имена всех до единого рыцарей, но этот замок стоит не так далеко от моих земель, и уж своего соседа я бы точно вспомнил. Мах, быть может, твой оборотень ошибся?

— Он поклялся, что уверен — замок принадлежал Гутусу.

— Господа, простите что вмешиваюсь, — встрял в разговор Влад, — но Гутус, которого вспомнил Дацул, — это не человек, а оборотень.

— Что за шутки? — нахмурился Мах. — Вы, парни, поиздеваться, что ли, надо мной вздумали?! Дураком меня перед отцом решили выставить?

— Нет, папа, ну чё ты сразу, толком не разобравшись, так круто наезжаешь, — обиделся Влад. — Дацул не соврал — Гутус действительно был хозяином этого замка. Он оборотень из клана Безликих.

— Так Гутус — безликий?

— Точно, — кивнул оборотень в законе. — Дацул служил в его личной охране, когда он… ну эта… стал, типа, вместо тутошнего барона.

— Ага, теперь все понятно… Отец, слышал Влада? Гутус вовсе не барон и не рыцарь — он безликий.

— Что ж, это многое объясняет. С его разоблачением замок осиротел — понятно почему нет хозяев. Часть слуг Гутуса составляли оборотни — они разбежались после смерти безликого. Но ведь у этого Гутуса в услужении были и люди, которые даже не догадывались, что их барон не настоящий. Их-то что заставило бежать из замка?

— Дацул, как думаешь, почему в замке не осталось слуг-людей? — озадачил компетентного гвардейца Мах.

— Папа, дык ведь война была, — пояснил оборотень.

— И что?

— У Гутуса было много врагов. И когда Гутус с отрядом ушел в поход, кто-то из соседей-баронов мог напасть на беззащитный замок и хорошенько его разграбить.

— Слышал? — снова повернулся к отцу Мах. — Как тебе такая версия?

— Звучит вполне правдоподобно и логично, — кивнул Верд.

— Отлично. Тогда теперь, когда мы во всем разобрались и нашли ответы на все вопросы, быть может спешимся и войдем в замок? Солнце, вон, того гляди скроется, а хотелось бы засветло его осмотреть и выбрать комнаты для ночлега.

— Я не против, командуй, сын, — разрешил Верд и по-молодецки легко спрыгнул с коня.

Несмотря на царящий всюду в замке разгром и кавардак, усталым людям и оборотням удалось отыскать несколько комнат, сохранивших вполне жилой вид: с целыми стеклами в окнах и мебелью, без заметных следов вандализма. Эти уцелевшие комнаты — всего их в замке оказалось лишь три: две на втором этаже донжона и одна на третьем — были поделены незваными гостями следующим образом: две комнаты поменьше заняли господа бароны, а в третьей — весьма просторной гостиной — разместились освобожденные от ночной вахты стражники и оборотни. В общем, места всем хватило с избытком. Правда четверым несчастным, отобранным при помощи жребия, пришлось вместо отдыха заступить в караул, но тут уж ничего не попишешь — тяготы службы. Двое стражников-людей встали у дверей спальни барона Верда на третьем этаже, и двое гвардейцев-оборотней, соответственно, у дверей комнаты Маха — на втором.

— Зря ты меня не послушался, Махуня, — попенял рыцарю дед Пузырь, когда они наконец остались наедине в небольшой уютной спаленке. — Что-то зловещее есть в этом замке. У меня самые препоганейшие предчувствия.

— Пузырь, не гони волну, — беспечно отмахнулся рыцарь, стягивая через голову нательную сорочку и забираясь под одеяло. — Не изводи меня нелепыми домыслами. Ты же лично обследовал каждый уголок замка и ничего, совершенно ничего подозрительного не обнаружил. Ребята мои тоже все как следует прочесали — нет тут никакой скрытой угрозы. Успокойся. А впрочем, нет, не успокаивайся — бди. И если обнаружишь что-то реально опасное, разбуди меня — мы этому реальному так навтыыы-ых-хррр… — Утомленный утренними переживаниями и дорогой Мах заснул прямо на полуслове.

Маху снился сочный, истекающий жиром, молочный поросенок. Он лежал на широком черном фарфоровом блюде и так и просился в рот.

Рыцарь потянулся к лакомому жаркому, но вдруг казавшееся совсем рядом блюдо стало плавно от него удаляться. И вот уже оказывается, что он стоит на пороге столовой, в дюжине шагов от длинного-длинного, покрытого белоснежной скатертью стола, и на этом столе кроме блюда с поросенком больше ничего нет.

Поросенок наполнил столовую ароматом хорошо прожаренного мяса. Мах сглотнул слюну, у него разыгрался буквально волчий аппетит. Рыцарь бегом бросился к столу и обеими руками потянулся к поросенку, но черное блюдо исчезло прямо под его пальцами.

— Ай-яй-яй, — раздался справа чей-то осуждающий голос, — что за постыдное нетерпение.

Мах повернул голову и удивленно выдохнул:

— Влад, а тебя сюда каким ветром занесло?

Во главе стола теперь действительно восседал оборотень в законе собственной персоной, хотя Мах готов был голову дать на отсечение, что мгновение назад на этом месте никого не было.

— Стыдно мне за тебя, папа. Перед братвой стыдно. — Влад сделал красноречивый жест руками, как бы указывая на сидящих по обе стороны стола.

И вдруг столовая наполнилась гулом голосов. Оказалось, что за столом яблоку негде упасть. Мах не поверил своим глазам — за столом находился почти в полном составе весь их небольшой отряд, не хватало лишь барона Верда, ну и, разумеется, его самого. Заметив молодого господина, сидящие за столом вассалы повели себя самым возмутительным образом: оборотни, позабыв о клятве верности, дружно подняли Маха на смех, а отцовские стражники стали от души гоготать над их погаными шутками.

— Глянь, братва, папа сегодня, в натуре, при параде, — пропыхтел жирный оборотень по прозвищу Кучерог и зашелся в противном пискляво-хрюкающем смехе.

— Товчно, навствоящий гвобловдранец, — коверкая слова, угорал оборотень по прозвищу Мямля.

— И мы под ним ходим! Братва, этот шут — наш папа! Стыдоба! — нагло тыкая пальцем чуть ли не в лицо Маху, громче всех насмехался Дацул.

— Да как вы смеете! — взъярился Мах. — Вид их мой забавляет! — Он озадаченно оглядел себя и с ужасом обнаружил, что стоит перед вассалами в одних подштанниках.