– Это я! – Он ударил себя кулаком в грудь. – Зачем мне еще понадобилось бы на тебе жениться?

– Мне нужен человек, который бы женился на мне, а не на своей работе.

– Ты хочешь выйти замуж за мужчину, который целыми днями сидел бы дома? – ехидно поинтересовался Адам. – И как ты тогда собираешься жить? Дорогая, на все нужны деньги: на машину, на дом. Знаешь, деньги просто так с неба не падают.

– Я знаю, Адам. Но я говорю не о деньгах и не о богатстве. Я говорю о семье, о счастье, о совместных воспоминаниях. О семейных воспоминаниях. Может быть, я не реалистка. Может быть, я неисправимая мечтательница. Но именно так я чувствую. Извини, что не поняла этого раньше. Это помогло бы нам обоим сэкономить и деньги, и время. Избавило бы нас от страданий. Я такая.

– Да, ты такая, – Адам кивнул. – Чертовски привлекательная в этом черном платье, с цветком в волосах. И ты уходишь с другим мужчиной. Как прикажешь мне себя вести? Что я должен чувствовать?

– Прости меня, Адам. Но ты неправ. Я ни с кем не ухожу. Вот все, что я могу тебе сказать.

Адам резко повернулся и ушел. Теперь осталось объясниться с родителями. Сабрина подсела к ним за столик.

– Очередное унижение, – тихо сказала Женевьева, когда ее падчерица садилась между ней и отцом. – Сначала свадьба, теперь это.

– Мне правда очень, очень жаль, – Сабрина закусила губу.

Она уже сотый раз извинялась за свой поступок. Она знала, что поставила родителей в ужасное положение. Они не только истратили приличную сумму на эту свадьбу, им еще пришлось извиняться перед гостями и объяснять родственникам, друзьям и коллегам, что случилось и почему это случилось, тогда как они сами этого не понимали.

– Я обязательно верну вам деньги.

– Лучшее, что ты можешь сделать, это назначить новую дату и, наконец, выйти замуж за Адама, – сухо сказала Женевьева.

– Этого я сделать не могу, – покачала головой Сабрина.

Женевьева нахмурилась.

– А это что еще такое у тебя в волосах? – кивнула она на цветок. – Откуда?

– С дерева, наверное, – Сабрина улыбнулась. – В конце концов, это же Яблочный бал.

– Что это за мужчина, которого ты выкупила на аукционе? – спросил ее отец.

– Всего лишь один из холостяков, папа, – ответила она. – Ты же знаешь, эти деньги пойдут в пользу детского госпиталя. Разве не поэтому мы здесь собрались?

Конечно, все было совсем не так, и она знала это.

– И как ты собираешься объяснить все нашим друзьям на этот раз? – раздраженно спросила Женевьева, постукивая пальцами по столу. – Ты собираешься провести выходные с незнакомым мужчиной!

– Скажи им, что это был приступ щедрости, – ответила Сабрина.

– Поговори с ней, Хэррис, – сказала Женевьева и посмотрела на отца Сабрины.

– Слишком поздно, – он покачал головой. – Остается надеяться, что никто не заметил, что это была ты.

Сабрина не знала, что еще сказать. Выпив каппучино, она, сославшись на головную боль, уехала домой. А дома голова на самом деле разболелась, причем не на шутку.

На следующее утро ей стало лучше.

По крайней мере, до тех пор, пока она не прочитала утреннюю газету.

Возможно, никто и не узнал бы, что она купила на благотворительном аукционе симпатичного холостяка, если бы об этом не написали в газете. Но об этом написали. Там даже была их фотография: Зак обнимает ее за талию. Под фотографией крупными буквами было напечатано ее имя и сообщалось о сумме, которую она заплатила за Зака.

Наступило воскресенье, а Зак все не объявлялся. Когда во время перемены ее мобильный телефон зазвонил, она подпрыгнула от неожиданности.

Это была Мэг.

– Не могу поверить! – восторженно кричала Мэг в трубку. – Ты видела нашу фотографию в газете?

– Да, и нашу тоже, – ответила Сабрина. – Хотя лучше бы ее там не было. У меня и так достаточно проблем с родителями. Сначала выходка на свадьбе. Потом этот спектакль вчера вечером на балу.

– Расскажи мне о нем, – попросила Мэг. – О том парне, которого ты выкупила. О том, с которым ты через три недели проведешь целые выходные вместе. Только правду.

Сабрина заметила, что в учительской сразу стало тихо. Чтобы скрыться от любопытных взглядов коллег, она вышла на улицу, где бегали и шумели дети.

– Мы познакомились в горах.

– Ага. Сюжет обрастает деталями, – ехидно сказал Мэг. – Это поэтому он зовет тебя Белоснежкой? Неудивительно, то ты сама не своя с тех пор, как вернулась оттуда. Этот парень просто красавчик!

– Ты думаешь?

– Я знаю. И если бы не Грэнджер…

– Как у вас дела, кстати?

– Просто фантастически! И этим я обязана только тебе. Одна бы я не решилась пойти на бал, не говоря уже о том, чтобы торговаться на аукционе. Теперь ты скажи что-нибудь хорошее обо мне. Что-то вроде того, что ты тоже никогда бы не осмелилась выкупить своего Очаровательного принца, если бы не я.

– Я не уверена, что поступила правильно, – сказала Сабрина, прохаживаясь взад и вперед по площадке. – Боюсь совершить еще одну ужасную ошибку. Я постоянно ошибаюсь с мужчинами, ты же знаешь.

– Ты заслужила второй шанс, – сказала Мэг. – Я уверена, что у тебя с ним все получится.

– Ладно, поговорим позже, Мэг. Перерыв закончился.

Когда Зак позвонил ей домой во вторник, она сумела сохранить спокойный тон при разговоре. Он сказал, что им нужно поговорить при встрече, и Сабрина с готовностью сообщила ему свой адрес.

Через час после звонка Зак приехал к ней домой. Запыхавшись, он поднялся на третий этаж в маленькую квартирку. Он был в отличной физической форме благодаря спортивному клубу, который регулярно посещал, и домашнему велотренажеру. Почему же ему едва хватило дыхания, чтобы подняться на третий этаж? Дело было не в лестнице и не в третьем этаже. Он сгорал от нетерпения увидеть ее снова.

Он позвонил в дверь. Сабрина открыла не сразу. И он увидел ту Сабрину, какой она была в домике в горах: в свитере и спортивных штанах, которые сейчас были ей как раз и подчеркивали каждый изгиб ее тела. Какое-то время он стоял и просто смотрел на нее, не в состоянии отвести от нее глаз.

– Что-то не так? – спросила она с беспокойством в голосе и шагнула к нему.

– Все в порядке, я просто пытаюсь привыкнуть к тебе. Сначала ты Белоснежка, потом Суперняня, затем Золушка.

– Разве я оставила тебе свою туфельку? – засмеялась она. – Заходи. Хочешь кофе? Я могу сделать каппучино.

– Звучит неплохо, – он прошел в гостиную.

Сабрина ушла на кухню готовить кофе. Гостиная была простенькой, но очень милой. Он сел в одно из больших, обитых тканью кресел и огляделся. Маленький низкий кожаный диванчик у стены. Камин с настоящими дровами. Большие французские окна с чудесным видом на мост. Книжный шкаф с какими-то романами.

Он посмотрел на фотографии на стене и с радостью отметил, что здесь нет ни одной фотографии, где она была бы со своим бывшим женихом. Зато висело много фотографий, где она была маленькой, с родителями.

Сабрина вернулась с подносом, на котором стояли две чашки. Ему она дала каппучино, себе взяла черный кофе и села в кресло напротив.

Когда она дотронулась до него, подавая ему чашку, Зака словно током ударило. Наверное, она тоже что-то почувствовала – он видел, как она удивленно приподняла брови. Хотя, возможно, это было просто статическое электричество из-за шерстяной накидки на кресле. Ну да! Какой смысл обманывать самого себя? Между ними определенно что-то происходило. Что-то особенное. Эта мысль заставила его вздрогнуть. Он не хотел ее обижать, не хотел делать ей больно. Не хотел влюбляться в нее. Он пришел, чтобы сказать ей это.

Они не могли быть вместе.

– Ты была очень милым ребенком, – сказал Зак, оттягивая момент, когда он должен будет сказать Сабрине об этом.

– Спасибо. Я до сих пор храню эту фотографию, где я с родителями на Тихоокеанском побережье.

Я повесила ее здесь, чтобы помнить, что такое идеальное детство. Когда моя мать умерла, все изменилось. Отец женился на другой женщине. Я была в ужасе, думала, она хочет заменить мою мать. Я и не понимала тогда, как ему было одиноко. Но Женевьева оказалась не такой плохой, как сначала показалась. Она просто не такая, как моя мать.