– Нет, – снова повторил юнец. – Прошу тебя, странник, не заставляй меня идти туда.

Крев прищурил глаза и облизнул губы. Эти перепуганные бродяги, которые наделали в штаны от одного вида огромной птицы, отказывались подчиняться ему. Что ж, придется преподать им урок.

Он поднял выжигатель, наставил его на неповоротливого старого пса, стоявшего у ног юнца, и нажал на спусковую панель. Пес грузно, как мешок с мукой, упал набок.

Юнец вскрикнул, схватил пса за шкуру и тряхнул его. Но пес остался неподвижен. Юнец поднял взгляд на Крева и испуганно вопросил:

– Он мертв?

Крев натянуто усмехнулся и ответил:

– Мертвее жареного бекона.

Юнец зарыдал, а Ставр нахмурился и глухо проговорил:

– Зачем ты убил собаку, странник?

Крев заметил, как пальцы парня скользнули к поясу. Он быстро направил на него выжигатель и холодно произнес:

– Убери руку с оружия, ходок.

Ставр нехотя подчинился.

– Мы не сможем достать твою суму, – угрюмо пояснил он. – Любой, кто попробует до нее добраться, погибнет.

– Уверен, что толстяк справится, – жестко проговорил Крев и навел выжигатель на перепуганного увальня. – Давай, толстяк! Считаю до трех! Раз!.. Два!..

Толстяк с испуганным и растерянным видом поднялся с бревна.

– Погоди! – остановил его ходок.

Он подошел к вороху толстого валежника, заготовленного для костра, поднял его, подошел к краю прогалины и одну за другой пошвырял палки в грязь.

– Старайся идти по палкам, – сказал он.

Толстяк кивнул и, опасливо косясь на выжигатель, двинулся вперед. Все затихли, напряженно следя за его передвижением. Шаг. Еще один. И еще. Грязь дрогнула у него под ногами и слегка забурлила. Черный блестящий язык быстро поднялся из прогалины и лизнул сапог толстяка, словно пробовал его на вкус.

И тут нервы толстяка сдали – вскрикнув, он повернулся и бросился обратно, однако движения бедолаги были столь неуклюжими, что он тут же поскользнулся на ветке и рухнул в грязь животом и лицом.

Черная, жирная жижа мигом вползла ему на открытые участки кожи и принялась с чавканьем пожирать их. Толстяк закричал от ужаса и боли и попытался встать, но грязь, впившись ему в лицо и шею, как огромная пиявка, потащила его обратно.

Ставр, прорычав какое-то ругательство, хотел броситься ему на помощь, но Крев наставил на него выжигатель и коротко приказал:

– Стоять!

Затем снова глянул на толстяка. Тот уже не кричал. Тело его оплыло и смешалось с грязью. Еще несколько секунд – и грязь растворила его, подобно кислоте.

Крев повернул к угрюмо молчащим странникам свое бледное лицо и спросил:

– Вы тоже это видели?

– Да, – глухо ответил ходок, с ненавистью глядя на него и сжимая кулаки.

Крев вытер рукавом камзола испарину, выступившую на лбу, и с облегчением произнес:

– Хорошо. Значит, я не сумасшедший. А теперь объясните мне, какого дьявола здесь происходит? Но имейте в виду: если ваше объяснение мне не понравится, я вышибу вам мозги.

Несколько секунд все молчали, затем Ставр разомкнул плотно сжатые губы и, яростно сверкая глазами, изрек:

– Ты в Гиблом месте, бродяга.

Крев облизнул губы. Бродягой его еще никто никогда не называл.

– И что? – спросил он. – Здешняя грязь – не грязь?

Ходок снова разомкнул губы – казалось, с еще большим усилием, чем прежде, и ответил:

– В Гиблом месте все не то, чем кажется, бродяга.

Крев сдвинул брови и гневно пообещал:

– Еще раз назовешь меня бродягой, и я…

И вдруг слова застряли у него в глотке. В глазах у Крева потемнело, а голову пронзила острая боль, словно ему протащили сквозь виски раскаленную проволоку. Крев сжал зубы и быстро и хрипло задышал. Выжигатель выпал из его разжавшихся пальцев в траву, а он этого даже не заметил.

– Что… – хрипло пробормотал Крев, сцепив зубы от боли. – Что со мной?

– Ты выпил воду из родника, – холодно пояснил ходок.

Новый приступ боли выдавил из утробы Крева глухой, долгий стон. Странники вскочили с бревен и стали пятиться от костра, с ужасом глядя на его голову. Крев поднял к вискам трясущиеся руки и ощупал свой череп. Черепная кость пульсировала и разрасталась под пальцами.

– Как это прекратить? – с ужасом прохрипел Крев.

– Это уже не прекратишь, – отчеканил ходок.

Новый приступ нестерпимой боли заставил Крева упасть на колени и хрипло застонать.

– Бежим! – крикнул Ставр.

Он подхватил с земли сумку с провизией и амулетами, повернулся и первым бросился во тьму, указывая своим спутникам дорогу. Белокурый юноша и долговязый мужик побежали за ним.

За спинами у них послышался отчаянный крик, переросший в жуткий рев, который не мог принадлежать ни человеку, ни зверю. А затем что-то быстрое настигло их. Долговязый странник взвился в воздух, пролетел две сажени и упал животом на груду сухих веток, пронзивших его тело.

Юноша ускорил бег, но голова его вдруг на полном ходу с хрустом повернулась в обратную сторону. Он пробежал по инерции еще несколько шагов и упал на землю замертво с нелепо вывернутой головой.

Потеряв своих ведо́мых, молодой ходок остановился, выхватил из ножен меч и резко повернулся навстречу преследующему его кошмару.

– Давай, тварь! – крикнул он полным отчаяния и решимости голосом. – Давай!

Что-то темное понеслось из мрака к Ставру, оледенив ему лицо дуновением ветра.

– Бог Хорс, помоги мне! – прокричал ходок и, сцепив зубы, бросился навстречу темной твари.

Однако не успел он пробежать и двух шагов, как сильный удар сбил его с ног. Ставр упал на землю и хотел снова вскочить на ноги, но вдруг увидел рядом с собой высокую фигуру, закутанную в плащ. Полы плаща незнакомца развевались на ветру, словно крылья, а в руке он сжимал меч.

– В сторону! – рявкнул незнакомец.

Голос показался Ставру знакомым, но он не стал вспоминать, где его слышал, а просто откатился в сторону.

Незнакомец в развевающемся плаще шагнул вперед, к высоченной двухсотлетней пихте, и ударил мечом по нижней ветке. В то же мгновение наверху что-то ухнуло, и огромные сосновые бревна обрушились вниз, прямо на голову выпрыгнувшей из чащобы твари.

Чудовище взревело от боли и заскрежетало лапами, пытаясь вырваться из западни, но безрезультатно. Ловушка из тесаных бревен прочно придавила его к земле.

Ставр перевел дух, изумленно взглянул на незнакомца и хрипло спросил:

– Кто ты?

– Меня зовут Глеб – Я охотник, – ответил тот.

– Это твоя ловушка?

– Да.

– Тварь, которая в нее попалась…

– Да, я знаю, – кивнул незнакомец. – Если тебе надоело лежать, ты можешь встать и посмотреть на эту тварь вместе со мной.

Незнакомец с лязгом вложил меч в ножны, затем сделал рукой неуловимое движение, и в ней появился странный предмет, похожий на обрубленный посох.

– Что это? – недоуменно спросил Ставр, поднимаясь с земли.

– Ольстра, – коротко ответил незнакомец. – Держись у меня за спиной, ходок.

И он первым шагнул к придавленному бревнами чудовищу.

Шумен и весел был Порочный град, созданный когда-то купцом Бавой Прибытком. От самого Бавы давно уж остались рожки да ножки, а творение его жило и процветало. Княжеством в княжестве называли его иные острословы и были правы.

В Порочном граде было разрешено все то, что запрещалось на прочих просторах княжества. Здесь можно было бражничать, развратничать, драться и смотреть на драки, а еще делать ставки на темных тварей, сражающихся на деревянном помосте Большого Кружала.

Одна беда – располагался Порочный град почти у самой границы Гиблого места, и порою твари прорывались сюда по ночам, чтобы задрать пару-тройку бедолаг, не успевших добежать до ближайшего поста охоронцев. Но это не останавливало желающих развлечься и позабыть о тяготах обычной жизни. Призрак смертельной опасности, парящий над Порочным местом, придавал всем развлечениям какой-то отчаянный и болезненно разудалый вид.