– Вот оно что. – Рах задумался. – И как давно он у вас появился?

– Лет шесть тому.

– Гм… Давненько. А не называл ли он себя Кревом?

Крысун прищурил темные, маленькие глаза и качнул головой.

– Нет. Я о таком не слышал.

Рах вздохнул и улыбнулся.

– Ладно, забудь. Слушай, Крысун, мне бы помыться да подкрепиться. Выдели мне комнатку и вели своим людям принести большой чан с горячей водой. От меня воняет, как от пса.

– Ты получишь все, что просишь, Рах, – величественно проговорил Крысун и глянул на Избора. Тот кивнул и, в свою очередь, дал знак одному из своих людей. Тот также кивнул и выдвинулся вперед, готовый служить Раху.

– Что-нибудь еще, Рах? – поинтересовался Крысун.

Рыжий улыбнулся и ответил, понизив голос:

– А как у тебя насчет девочек, купец? Выберешь для своего нового партнера?

Крысун сдержанно усмехнулся.

– К тебе приведут десяток девок, и ты сможешь выбрать сам. Эй, как тебя там… – обратился он к охоронцу.

– Меня зовут Липа, – с готовностью подсказал тот.

– Липа, проводи Раха в гостевые покои и дай ему все, что он пожелает.

– Все сделаю, господин, – кивнул охоронец.

Рах расплылся в улыбке.

– Спасибо, Крысун. Ты не пожалеешь, что связался со мной. – Он махнул купцу рукой и повернулся к двери: – Идем, борода. Покажешь мне мои апартаменты.

Как только дверь за Рахом и его провожатым закрылась, Крысун подозвал к себе начальника Избора и, когда тот подошел, процедил сквозь зубы, злобно сверкая черными мышиными глазками:

– Не спускай с чужеземца глаз. Как только выпустит из рук посох – убей его. Тело брось в овраг, пусть его сожрут бродячие собаки. А посох принеси мне.

Избор сдвинул косматые брови и осторожно заметил:

– Этот посох – чародейский. Уверен ли ты, что хочешь взять его в руки?

– Во время войны с Голядью Глеб Первоход раздал громовые посохи десятку дружинников. И ни у одного из них руки не покрылись язвами.

– Коли так, то сделаю, – качнул головой Избор. – Прикажешь идти?

– Иди.

Поклонившись Крысуну, Избор повернулся и зашагал к двери.

Это был большой дом из старых, но крепких бревен. Из трубы валил дым – и это несмотря на теплую погоду, забора не было совсем, а из-за дома выглядывала еще одна крыша, такая же крепкая, как первая, но с размашистыми, как распростертые птичьи крылья, стрехами добротной тесовой кровли.

Молодой ходок Ставр и охотник Глеб осадили коней возле дома.

– Приехали, – сказал Ставр, поглаживая усталого коня по взмыленной шее. – Мне подождать тебя здесь или войти с тобой?

– Ждать придется слишком долго, – ответил охотник. – Идем со мной.

Мужчины спешились и, накинув поводья на коновязь, зашагали к дому. Взойдя на крыльцо – такое же крепкое, широкое и основательное, как сам дом, Ставр громыхнул кулаком по двери.

– Кто пришел? – отозвался из-за двери глухой, недовольный голос.

– Кузнец, открой! – крикнул Ставр. – Мы к тебе по делу!

– Открыто – входи!

Ставр толкнул дверь, и в лицо ему и Глебу пахнуло жаром. Войдя в избу, они сразу увидели кузнеца. Он сидел за столом и ел огромного вяленого леща, отрывая от него смачные куски и отправляя их в большегубый, прячущийся в бороде рот. На плечах – подбитый мехом жупан, на ногах – теплые коты.

– Привет, кузнец! – громко сказал Ставр. – Ну у тебя и жара! Не боишься изжариться?

– Хлынский жар костей не ломит, – флегматично ответил Вакар и сунул в рот очередной кусок рыбы. Затем, перемалывая леща крепкими зубами, глянул на гостей исподлобья и недружелюбно осведомился: – Чего надобно?

Ставр хотел ответить, но охотник отодвинул его в сторону, шагнул вперед и сказал:

– Поговорить.

Кузнец перестал жевать и удивленно уставился на охотника. Затем, дернув кадыком, проглотил недожеванный кусок рыбы и глухо проговорил:

– Твой голос мне знаком. Но я не вижу твоего лица. Может, покажешь?

– Легко, – ответил охотник, поднял руки и сбросил с лица наголовник-капюшон.

Мгновение Вакар сидел на лавке, в упор глядя на охотника, затем вскочил с места, схватил с верстака железное кузло и наотмашь ударил в грудь.

Удар был силен, но он не достиг цели – охотник легко увернулся, перехватил руку кузнеца, вырвал из нее кузло и швырнул его в угол комнаты. Затем толкнул кузнеца на лавку и сказал:

– Тише, Вакар. Успокойся.

– Успокоюсь, когда прикончу тебя, тварь! – прорычал кузнец и снова вскочил с лавки.

На этот раз охотнику не пришлось применять силу, ибо Ставр встал между ним и кузнецом и, выхватив из ножен меч, приставил его к горлу Вакара.

– Только попробуй, – сказал молодой ходок, сверкая глазами. – И я отсеку тебе голову одним ударом.

– Ты не понимаешь! – прорычал Вакар, морщась от прикосновения холодного лезвия. – Это не человек. Ты привел ко мне в дом темную тварь, парень. Если хочешь сделать добро себе и мне, убей его!

– Еще слово, и я убью тебя самого, – предупредил Ставр.

– Нет, Ставр, – сказал охотник, шагнул вперед и опустил руку молодого ходока. Затем взглянул на кузнеца и спокойно заявил: – Вакар, это я, и я настоящий. Помнишь, ты когда-то спросил меня, есть ли на мне хоть одно живое место. А я ответил, что я весь – сплошное живое место, пока темные твари не добрались до меня.

Вакар вытер рукавом рот и угрюмо возразил:

– Но они добрались. Я своими глазами видел, что упырь перегрыз тебе глотку. И я своею рукой сжег твое тело.

Охотник покачал головой, улыбнулся и сказал:

– Я выжил. Ни зубы упыря, ни твой огонь не смогли погубить меня.

Кузнец сжал кулаки, незаметно покосился на меч и сипло спросил:

– И как тебе это удалось?

– Когда ты решил меня сжечь, я был еще жив. Я видел и понимал, что ты делаешь, но ничего не мог сказать. Вспомни сам. Пес почуял, что я жив, и не захотел меня бросить.

– Что было потом?

– Пес оттащил меня в лужу. А после того, как огонь потух, он помог мне доползти до источника трех ключей. Вода Гиблого места спасла меня, и раны мои затянулись.

Вакар подозрительно прищурился и сказал:

– Но у тебя должны остаться шрамы.

Охотник молча откинул плащ и задрал охотничью куртку. Кузнец и Ставр уставились на его бок, покрытый рубцами. Выждав несколько секунд, охотник спокойно спросил:

– Этого доказательства тебе достаточно?

– Да, – выдохнул кузнец.

Охотник опустил куртку. Вакар тяжело опустился на лавку. Взъерошил широкими пятернями свои серебристо-ржавые волосы.

– Если все было так, как ты говоришь, то я перед тобой виноват, – сказал он глуховатым, неуверенным голосом.

– Я не держу на тебя зла, кузнец, – спокойно ответил охотник.

Ставр, до сих пор молча переводивший взгляд с кузнеца на охотника и обратно, прервал молчание и взволнованно произнес:

– Объясните мне – что все это значит?

– Сказать ему? – поинтересовался у охотника Вакар.

Тот кивнул. Кузнец повернулся к молодому ходоку и сказал:

– Человек, которого ты привел, вовсе не охотник.

– Как не охотник? А кто?

– Его зовут Глеб Первоход. И он ходок.

Парень перевел взгляд на своего спутника и захлопал глазами.

– Ты… Ты в самом деле Первоход?

Глеб кивнул:

– Да.

– Но… – Голос Ставра дрогнул. – Но этого не может быть! Старые ходоки рассказывали, что Первоход сгинул в чащобе!

– Я тоже так думал, – прогудел кузнец. – Но, как видишь, Первоход жив. – Еще несколько секунд Вакар сидел молча, потом вдруг вскочил с лавки, шагнул к Глебу и крепко его обнял. – Леший тебя побери, парень! – проговорил он растроганно. – Леший тебя побери!

– Ну-ну, – засмеялся Глеб и похлопал кузнеца по спине. – Я тоже рад тебя видеть, старина.

Кузнец отпрянул от гостя, отвернулся и вытер рукою мокрые глаза.

– Леший… – повторил он. – Развел сопли, как девчонка… – Он снова взглянул на Глеба. – Выпьешь олуса? Он у меня знатный. Из ячменя, хмеля и степной полыни.