- Помню, - скупо улыбнулся Слава в ответ, допивая свой кофе.

- Подожди, - Андрей протянул ему коробку, которую наконец-то извлек из бездонного бардачка. - На, запей, - он выдавил на ладонь две таблетки.

Святослав посмотрел на лекарство, как на отраву и его лицо стало непроницаемым.

Друг словно захлопнулся. Но Андрей же видел, как тот напряжен. Ему точно больно, а Славка, как обычно, геройствует.

- Иди к черту,- уставившись в лобовое стекло, грубо произнес он.

- Славка, ну что ты, как ребенок, - на Андрея тон друга не произвел впечатления.

- Зачем терпеть? - он подсунул ладонь тому почти под нос. - Выпей, ведь легче станет.

- Мне не больно, - едва не по слогам выдавил из себя Святослав, даже не взглянув в его сторону.

- Слав,…, - неожиданно друг оттолкнул его руку от себя и таблетки упали на пол салона.

- Хватит, - тихо, но с таким раздражением, почти гневом, прервал его друг, что Андрей непроизвольно послушался. - Хватит тыкать мне этим. Я сказал, что не больно. А без напоминаний о том, кто я, как-нибудь обойдусь.

Не говоря больше ни слова, Слава бросил пустой стакан в отсек для мусора и, повернув ключ зажигания, переключил передачу.

Машина не тронулась, рванула с места, показывая, насколько друг вышел из себя.

Пожав плечами, Андрей отвернулся.

Он знал Славку с пятого класса, прошел с ним через столько, что всего и не вспомнить, но все равно, иногда совершенно не понимал друга. Порой тот был чересчур гордым. В ущерб самому себе.

Маша заметила, как вздрогнула Наташа, услышав резкий визг шин. Они все обернулись, наблюдая, насколько стремительно уносится та самая черная машина.

Однако, проводив автомобиль грустным взглядом, их хозяйка бодро улыбнулась.

- Итак, девочки, - привлекла Наташа их внимание к рассказу, - самое интересное, как вы понимаете, началось утром…

- Пап, папа, вставай, - кто-то настойчиво теребил его за плечо, вырывая из сна.

Леша совершенно не хотел просыпаться. Проигнорировав призыв, он перевернулся на другой бок. Но тот, кто поставил за цель поднять его с кровати - оказался неумолим. - Пап, вставай, мы в садик опоздаем.

Почему-то, словосочетание "садик - опоздаем" нашло живой отклик в душе Алексея.

Он моментально открыл глаза. На кровати, тормоша его, сидел Лешик и радостно улыбался отцу. Трудно было не улыбнуться в ответ.

Сегодняшнее утро показалось Алексею прекрасным. Идеальным. Таким, наверное, был первый рассвет в раю. Пропитанным любовью и безграничным счастьем.

Леша задумался, не стал ли он слишком религиозным в последнее время? Но, подумав над тем, что произошло ночью - решил, что нет. Иначе, как чудом, сегодняшнюю ночь назвать было сложно. И если для того, чтобы каждую свою ночь он проводил с Леной, Леша должен стать истово верующим - что ж, подобная жертва не казалась ему большой.

- Привет, герой, - он взъерошил сыну волосы.

Малыш довольно засмеялся.

Наклонившись к отцу, он почти на ухо, доверительно прошептал:

- Мама жалит оладьи, пошли сколей, а то все опоздаем.

- Все пропустим, - машинально поправил Леша сына и потянулся, - а лучше не будем опаздывать.

Малыш энергично кивнул и слез с кровати, с нетерпеливым ожиданием глядя него. Но Леша понял, что не может сейчас встать. Его плавки пропали где-то в просторах кровати, ночью он их не искал. А ходить перед сыном обнаженным он не был морально готов.

Сев на край постели так, чтобы одеяло продолжало прикрывать бедра, Леша усмехнулся ребенку.

- Беги на кухню, занимай места, я сейчас подойду.

С веселым смехом малыш помчался выполнять указание, а Леша начал разыскивать свою пропажу. Обнаружив белье под Лениной подушкой, он не смог сдержаться и открыто засмеялся.

Не потому, что такой смешной повод был. Просто причина появилась - он был по-настоящему счастлив.

Решив последовать разумному предостережению сына, и не пропустить свой первый нормальный завтрак за эти три года ( черт, это словосочетание вызывало у него гримасу. Но факт оставался фактом), Алексей, все же, зашел сначала в ванную, чтобы хоть умыться.

Обычно, он наспех жевал какие-то галеты или нечто в том же роде, даже не задумываясь о вкусе, запивал все парой чашек крепкого растворимого кофе, и курил.

А потом отправлялся на работу, где сидел гораздо больше лимитированного времени.

Отбросив воспоминания и кое-как смахнув холодные брызги с лица, он решил, что "само высохнет", как вчера убеждал его Лешик после умывания, и поспешил на кухню. Но остановился на пороге, осознав, что не хватает сил его переступить.

Лена, в самом деле, жарила оладьи. Он понятия не имел, из чего именно она сделала тесто, потому как ничего такого не покупал, но горка золотистых, округлых, ароматных лепешек уже возвышалась на тарелке, стоящей у плиты. Запах на кухне - свежий аромат выпечки и заварного кофе, показался ему божественным.

Идеальное дополнение для этого утра.

И все же, единственным, что, или вернее, кто, целиком и полностью завладел вниманием Алексея - была Лена.

Она стояла к нему спиной у плиты, переворачивая еще одну партию оладьей на сковороде, и расспрашивала Лешика, как он провел вчерашний день в садике. Было очевидно, что его появления Лена не заметила, и он не спешил сообщать о нем ей, любуясь этой женщиной. Своей женщиной. Единственной, которая всегда была, и всегда будет нужна ему.

Лена снова одела его футболку, только новую и, очевидно, совершенно не волновалась о том, что может испачкать ту в брызгающее со сковороды масло. Что ж, и Алексею было все равно. Распущенные волосы, расчесанные с утра только пальцами, он мог бы поклясться в этом, Лена отбросила на плечи и заправила за уши, чтобы не мешали готовить. А ее голос, когда она о чем-то спрашивала Лешку, звучал с хрипотцой.

Черт! Алексей понял, что зря не надел штаны, едва вспомнил, отчего именно голос Лены сегодня утром звучит так. Все его тело, в первый же момент появления на кухне, отреагировавшее на любимую и желанную женщину, напряглось. Леша выругался в уме, и сделал первое, что пришло в голову - в два шага пересек разделяющее их пространство и крепко прижал любимую к себе, обняв за талию. Хорошо, что кухня, как и во всех домах советской планировки, была небольшой.

Слегка вздрогнув, наверное от неожиданности, Лена тут же запрокинула голову, уперевшись ему в плечо затылком и со счастливой улыбкой тихо прошептала:

- Доброе утро, Леш.

- Доброе, котенок. Просто великолепное, - у него самого голос сел от всего, что Алексей чувствовал в этот момент. И засунув руку под ее футболку, он положил свою ладонь на ее кожу, чуть задевая мизинцем кружево трусиков.

Однако, справедливости ради, стоило признаться, что идея оказалась не особо удачной, и лишь больше распалила Лешу. Потому что теперь он не просто созерцал всю ее красоту, а плотно прижимал теплое и нежное тело Лены к своему. Так, что они казались кусочками одной головоломки, наконец-то вставшие на свое истинное место. И его возбужденная твердая плоть явственно упиралась Лене в изгиб ягодиц.

Не то, чтоб он это планировал. Просто поддался порыву.

Лукаво усмехнувшись, понимая всю сложность его ситуации, Лена сделала то, чего он никак не ожидал от нее. Повернувшись к Алексею лицом, она подняла на него свои невинные карие глаза и жарко поцеловала в губы, а ее рука при этом, пользуясь тем, что тело Алексея закрывало ее от их сына, дерзко скользнула вверх-вниз по пульсирующему паху.

Леша едва удержался, чтобы не застонать. Или не выругаться. Он не мог определиться вот так, с ходу.

Его дыхание стало частым и резким, а пальцы, непроизвольно, сжались сильнее, чуть подтягивая Лену к себе, чтобы прижать ее еще плотнее. Однако он сдержался.

Но его выдержка закончилась, когда она, продолжая поцелуй, ничуть не стесняясь, скользнула внутрь его трусов и тонкие пальцы, обхватив набухший член, нежно потерли головку.