Дораличе. Небеса да благословят ваше прекрасное сердце.

Альберто. Я поговорю с вашим отцом.

Дораличе. Будьте снисходительны к слабости человека, преследуемого судьбой.

Альберто. Вы могли бы меня полюбить?

Дораличе. Я полагаю, что ваша любовь может быть только добродетельной.

Альберто. Достойной вас, достойной честного человека, каким я себя считаю. Я Альберто дельи Альбичини, парижский негоциант.

Дораличе. Сюда идут. Разрешите мне удалиться.

Альберто. Вы мне позволите проводить вас в вашу комнату? Дождаться вместе с вами возвращения вашего отца?

Дораличе. Нет, если вы меня хоть сколько-нибудь уважаете, оставьте меня сейчас одну и подождите его или зайдите попозже, как вам удобнее. Мне мое доброе имя дороже самой жизни. Синьор Альберто, до новой чести увидеть вас.

(Кланяется и хочет удалиться к себе в комнату.)

Альберто (следуя за ней). Поверьте, я проникся к вам такой нежностью, что хотел бы иметь возможность доказать…

Дораличе (нежно). Сейчас не утруждайте себя ничем. Вашу доброту я чувствую в полной мере. (Уходит.)

Альберто, потом Пандольфо.

Альберто. О небеса! Что это за волшебство такое? Я пришел сюда шутки ради, а попался не на шутку. Она красива, держит себя прелестно. Мне кажется, она прямо создана, чтобы сделать человека счастливым мужем.

Пандольфо (в сторону). Кто это такой? Уж не явился ли участник конкурса?

Альберто (в сторону). Если я решусь на ней жениться, что скажет обо мне свет? Да нет, достоинства этой девушки оправдали бы мое поведение.

Пандольфо. Синьор, мое почтение.

Альберто. Покорнейший слуга.

Пандольфо. Вам кого-нибудь надобно?

Альберто. Да, сударь, я здесь жду одного человека. Надеюсь, я не мешаю…

Пандольфо. Простите, пожалуйста. Может быть, ваша милость явилась посмотреть молодую особу, о которой говорится в «Маленьких афишах»?

Альберто. Вы тоже знаете, что эта молодая особа находится здесь?

Пандольфо. Знаю наверное, да и должен знать лучше всех.

Альберто. Не стану таиться. Я здесь единственно по этой причине и дожидаюсь отца этой девушки.

Пандольфо. Синьор, если вы хотите познакомиться с отцом этой девушки, то вот он к вашим услугам.

Альберто. Вы?

Пандольфо. Я.

Альберто (в сторону). Глядя на его физиономию, я перестаю удивляться его выходкам.

Пандольфо. Вы сомневаетесь? Вам стоит только спросить у Филиппо, у трактирщика.

Альберто. Я вам верю, раз вы мне это говорите.

Пандольфо. Видели вы мою дочь?

Альберто. Сказать по правде, видел.

Пандольфо. Ну, и что вы скажете? Удостоверились?

Альберто. Синьор, уверяю вас, что она понравилась мне бесконечно и что кроме личной прелести я нахожу в вашей дочери такие сокровища добродетели и сердечности, что ее нельзя не любить.

Пандольфо. Ага, вот видите! Не врут афишки?

Альберто. Относительно правдивости изложения ничего нельзя возразить, но, дорогой синьор… простите, как ваше имя?

Пандольфо. Пандольфо, к вашим услугам.

Альберто. Дорогой синьор Пандольфо, выставлять таким способом молодую девушку на всенародное посмеяние — это значит ее унизить, обесчестить, погубить.

Пандольфо. Ну, уж извините! Вы сами не понимаете, что говорите. Я так поступил, и поступил правильно во всех отношениях. Во-первых, в Англии так принято. Во-вторых, этот обычай следовало бы ввести повсюду: если где-нибудь имеется на выданье хорошая девушка, то на свете их так мало, что публике следует о них знать. И в-третьих, если бы все браки заключались по конкурсу, то не было бы такого множества жен и мужей, которые раскаиваются на третий день и впадают в отчаяние на всю жизнь.

Альберто. Ваши доводы меня не убеждают. Если так иногда поступали в Лондоне, то, вероятно, потому, что в Англии почти все люди — философы, а среди тысячи разумных философов всегда найдется какой-нибудь чудак. Кроме того, надо иметь в виду…

Пандольфо. Синьор, все это — бесполезные рассуждения. Нравится вам моя дочь или не нравится?

Альберто. Говоря искренне, нравится бесконечно.

Пандольфо. Надо будет посмотреть, посчастливилось ли вам понравиться ей.

Альберто. Мне кажется, судя по ее любезному обхождению со мной, что моя особа не показалась ей неприятной.

Пандольфо. Тем лучше. Дело может устроиться. Вы мне кажетесь человеком порядочным и благопристойным, если оставить в стороне вашу чрезмерную щепетильность в некоторых вопросах. Не могу сказать, чтобы я был вами недоволен. Могу вам подать добрую надежду.

Альберто. Хотите, пройдемте вместе к вашей дочери и поговорим с ней?

Пандольфо. Ведь вы ее видели? Говорили с ней? Ну, и хватит пока. Ваше имя, фамилия, звание, имущественное положение?

Альберто. Меня зовут Альберто Альбичини. Я — итальянец, парижский негоциант, и располагаю состоянием, я бы сказал, более чем достаточным.

Пандольфо. Отлично. Условия приемлемые. Не откажите зайти сюда еще раз ближе к вечеру.

Альберто. Но разве мы не могли бы теперь же…

Пандольфо. Нет, синьор. Я порядочный человек, я не хочу нарушать слова. Я объявил конкурс и не хочу обманывать конкурентов.

Альберто. Вы по-прежнему настаиваете…

Пандольфо. Хватит! Или принимайте мои условия, или я вас исключу из конкурса.

Альберто. Хорошо, понимаю. (В сторону.) Какая скотина! До чего несуразен! До чего глуп! Такой отец должен бы отбить у меня всякую мысль о дочери. Но нет, достоинства злополучной бедняжки все настоятельнее обязывают меня попытаться освободить ее из рук жестокого родителя.

(Уходит.)

Пандольфо, потом Лизетта.

Пандольфо. Ха, ха, сударик влюбился с первого же взгляда. Ну что ж, если не окажется никого лучшего, отдам Лизетту ему.

Лизетта. Так как же, отец, когда вы намерены освободить меня от этой муки, от этого терзания?

Пандольфо. О какой муке, о каком терзании вы говорите?

Лизетта. Видеть себя выставленной напоказ в газетном объявлении.

Пандольфо. Ничего, ничего. Если это вас огорчает, можете утешиться, потому что скоро все устроится.

Лизетта. Что вы хотите этим сказать?

Пандольфо. Хочу сказать, что вы скоро выйдете замуж.

Лизетта. А за кого, синьор?

Пандольфо. Вероятно, за одного вашего знакомого, который, как мне доподлинно известно, вам не противен.

Лизетта (в сторону). О небеса! Это может быть только Филиппо. По его просьбе с отцом поговорили и убедили его согласиться.

Пандольфо. Но сперва посмотрим, не подвернется ли кто-нибудь другой.

Лизетта. Ах нет, отец, умоляю вас, заклинаю вас, если Эта партия вам подходит, не откладывайте, соглашайтесь, не терзайте меня дольше!

Пандольфо. Вы в него действительно влюблены?

Лизетта. Да, сознаюсь, влюблена безмерно.

Пандольфо. Как это быстро случилось!

Лизетта. Вот уже месяц, как я люблю его нежно, но у меня не хватало мужества вам открыться.

Пандольфо. Ха, ха, а я-то ничего не подозревал. Так, значит, никакого объявления и не требовалось?

Лизетта. Разумеется, не требовалось.

Пандольфо. И теперь он явился мне сказать… ясно, ясно, понимаю.

Лизетта. Если вы меня любите, если вы меня жалеете, поторопитесь, прекратите мои мучения.

Пандольфо. Ну, ладно. Чтобы доказать вам, что я вас люблю, нарушу слово, откажусь от надежд на что-либо лучшее и выдам вас за него.