Альберто, затем Дораличе.

Альберто. Неужели «Афиши» врут? Это было бы странно. Или, может быть, девица находится здесь, а Филиппо и его жена этого не знают. Опять-таки невероятно. Тут что-то кроется, они, по-видимому, связаны каким-то обещанием… Но стоит ли мне утруждать воображение из-за такого пустяка? Чего я лишусь, если ее не увижу? Лишусь простой забавы, сущего вздора. И все-таки я заинтригован. Я дал бы десять луи, чтобы удовлетворить любопытство.

Дораличе (открывая дверь и появляясь на пороге своей комнаты). Эй, кто-нибудь из прислуги! Никого нет?

Альберто (в сторону). О, вот еще молодая особа! Уж не это ли девица из «Афиш»?

Дораличе (в сторону). Просто несчастье! Никого не дозовешься! Я попрошу отца не оставлять меня больше одну.

Альберто (в сторону). Мне кажется, что и эта соответствует описанию.

Дораличе (зовет громче). Эй, кто-нибудь из слуг!

Альберто. Сударыня, вам что-то угодно? Могу я иметь честь быть вам полезным?

Дораличе. Простите, сударь, но мне бы нужен слуга.

Альберто. Я схожу позову его, если прикажете.

Дораличе. Ах, нет, умоляю вас, не беспокойтесь из-за меня.

Альберто. Я сделаю это с величайшим удовольствием. Скажите мне, что вам нужно, и я передам ваши распоряжения, если вы позволите.

Дораличе. Нет, благодарю вас.

Альберто. Я вас усерднейше прошу.

Дораличе. Сказать по правде, мне бы хотелось, чтобы слуга принес мне стакан воды.

Альберто. Ваше желание будет немедленно исполнено. (В сторону.) Если это она, то, мне кажется, у нее множество достоинств. Она мне нравится бесконечно. (Уходит в дверь к Филиппо.)

Дораличе, потом Альберто, потом слуга.

Дораличе. Мне очень неприятно беспокоить незнакомого человека, но я была вынуждена воспользоваться его услужливостью.

Альберто (возвращаясь). Сударыня, вам сейчас подадут.

Дораличе. Я вам очень признательна за вашу любезность. (Кланяется и

хочет удалиться.)

Альберто. Умоляю вас, не уходите еще одну минуту.

Дораличе. Вам что-нибудь от меня нужно?

Альберто. Я бы хотел, чтобы вы оказали мне честь принять из моих рук стакан воды, который вам сейчас принесут.

Дораличе. Извините, сударь, но моего отца нет дома, и если он вернется и увидит, что я не у себя в комнате…

Альберто (живо). Вы здесь с вашим отцом?

Дораличе. Да, но сейчас его нет дома.

Альберто (в сторону). Готов побиться об заклад, что это несомненно она.

Дораличе (собираясь удалиться). С вашего разрешения…

Входит слуга, неся на блюдце стакан воды.

Альберто. Одну минуту. Вот стакан воды, окажите мне эту честь.

Дораличе (в сторону). Он так мил, что я не могу ему отказать.

Альберто (в сторону). Надо сказать, что если это она, то хозяйка права. Это разумнейшая дочь величайшего из сумасбродов, какие только есть на свете.

(Берет стакан и подает его Дораличе.)

Дораличе. Мне совестно, сколько беспокойства я вам причиняю. (Пьет воду.)

Альберто. Решительно никакого. Напротив, мне доставляет удовольствие вам услужить.

Дораличе. Возьмите. (Хочет отдать стакан слуге.)

Альберто. Позвольте мне. (Берет стакан и передает его слуге.)

Дораличе (в сторону). Его любезность ни с чем не сравнима!

Альберто (в сторону). Я хочу все-таки дознаться истины. (К Дораличе.) Простите мне мою дерзость. Ваш батюшка — итальянец?

Дораличе. Да, сударь, он итальянец.

Альберто. И по профессии негоциант?

Дораличе. Совершенно верно, он негоциант.

Альберто (в сторону). Эти два обстоятельства вполне совпадают. (К Дораличе.) Простите меня, вы замужем или нет?

Дораличе. Почему вы мне задаете все эти вопросы?

Альберто. Чтобы не ошибиться. Чтобы знать, могу ли я говорить с вами откровенно.

Дораличе. О чем же именно вы хотите со мной говорить?

Альберто. Соблаговолите ответить на вопрос, который я имел честь вам задать, и я вам все объясню чистосердечно.

Дораличе (в сторону). Это становится любопытно.

Альберто. Вы не замужем?

Дораличе. Нет, я еще не замужем.

Альберто. А у вашего отца есть намерение выдать вас замуж в Париже?

Дораличе. Да, я знаю, что это его величайшее желание, и он не скрывает от меня, что привез меня сюда единственно с этой целью.

Альберто (в сторону). Да, несомненно, это она. (К Дораличе.) Ваш отец, сударыня, очень странный человек.

Дораличе. Вы с ним знакомы?

Альберто. Я с ним незнаком, но позвольте мне сказать, как это мне ни тягостно, что его поведение кажется мне крайне удивительным. Вы заслуживаете более пристойного обхождения, и у вас не может быть недостатка в прекрасных партиях, без того, чтобы он их вам приискивал таким необычным путем, приносящим величайший вред вашему доброму имени и вашему положению.

Дораличе. Простите, сударь. Мой отец — человек разумный и осторожный, и он не способен…

Альберто. Вы можете защищать вашего отца сколько вам угодно, но все-таки совершенно недопустимо, чтобы отец публиковал в «Афишах», что он выдает замуж дочь и что претенденты будут допущены к конкурсу.

Дораличе. Как! Мой отец так поступил?

Альберто. Вот именно. Вы этого не знаете или делаете вид, что не знаете?

Дораличе. Я этого не знаю, я этому не верю, и вы, должно быть, ошибаетесь.

Альберто. Все признаки совпадают, и там вы описаны совершенно точно: молодая, красивая, изящная, рост обычный, волосы каштановые, цвет лица прекрасный, глаза черные, рот улыбчивый, дочь итальянского негоцианта, который хочет выдать свою дочь замуж в Париже и стоит в этой гостинице. Нет никакого сомнения, что это вы.

Дораличе. Я не знаю, что сказать. Быть может, мой отец это сделал. А если так, то у него должны иметься веские причины, оправдывающие такой поступок.

Альберто. Я бесконечно хвалю вас за такое почтительное отношение к отцу. Я все больше узнаю в вас ту молодую особу с добрым сердцем, которая описана в листках. Позвольте мне сказать еще раз, что способ, которым вас сватают, неприличен, но что вы заслуживаете всяческого уважения и всяческого внимания со стороны тех, кто имеет честь вас знать.

Дораличе. Ах, сударь, я очень несчастна! Мой отец потерпел много всяких неудач. В Париже ему кое-что должны, он меня любит и готов отдать эти деньги мне, так что я могла бы рассчитывать на довольно хорошую партию. Но если, как вы говорите, он выставил меня на посмеяние, то я стыжусь самой себя, мне не на что больше надеяться, мне остается одно лишь горестное отчаяние. О боже мой! Очевидно, мой отец, удрученный вечными невзгодами, потерял рассудок, помрачился в уме, и вот я теперь несчастное, презренное, обреченное существо.

Альберто. Сударыня, успокойтесь. Поверьте мне, ваша судьба меня трогает, ваше горе мучит, ваши достоинства пленяют. Мною двигало любопытство, случай познакомил нас, и уважение, которым я проникся к вам, побуждает и воодушевляет меня попытаться сделать вас счастливее.

Дораличе. О, я утешена вашим сочувствием.

Альберто. Могу ли я считать себя достойным вашего внимания, вашего знакомства?

Дораличе. Должно быть, вы шутите, вы просто смеетесь надо мной.

Альберто. О нет, не будьте несправедливы к чувствительному сердцу, которое очаровано вашими достоинствами и глубоко тронуто вашими несчастьями.