До свидания навсегда К
Прощай друзья!
Приговоренный к расстрелу 1/ХП-43 г. пленный командир 92 с. д. 317 с. п. Волховский фронт, 23 ударная армия. Попал в плен раненым 25/VI — 42 г. Был в лагере гор. Псков. Арестован 26/Ш — 43 г. 24.VII — Псков, тюрьма, кам[1]№ 12. С 25.VII — 43 тюрьма гор. Ревель, камера № 40 и с 1.XII 43 — одиночка 1/17.
Уроженец — Орловская обл., Климовский р-н, село Лакомая Буда. Тютюник Афанасий Никифорович, 25.Х. 1915 г. В РККА с 1938 г. Обвинен немцами за разрушение их вооруженных сил. Со мной расстреливаются пленные: Васевский, Овчинников. Сообщите гор. Псков, Кресть 87. Смирновой Екатерине. Сообщите моим родным. 14.XII 43 г.
Эти надписи сделаны в гестаповских тюрьмах города Таллина. При обследовании помещений тюрем вскоре после освобождения города на стенах камер и на тюремной мебели были обнаружены многочисленные надписи узников, обреченных на уничтожение.
Их авторы почти все стали жертвами фашистских палачей… Чудом уцелели лишь немногие. После выхода первого издания книги «Говорят погибшие герои» пришло письмо от одного из бывших узников, Афанасия Никифоровича Тютюника, после войны возглавлявшего колхоз.
«Дорогие товарищи авторы и издатели книги, — начиналось это письмо. — Мне подсказали, что на 252–253 стр. книги напечатаны мои и моего друга прощальные записки и мое стихотворение, нацарапанное на печке одиночной камеры № 17. После опять идут мои надписи, найденные в сочинении М. Ю. Лермонтова.
Мы, обвиненные немцами, сидели 18 месяцев в застенках псковской тюрьмы в «камерах смертников». После были перевезены в таллинскую тюрьму «Батарея», где сидели 4 месяца, а 1 декабря 1943 года нас осудил немецкий суд СС. Приговор — к расстрелу. После суда нас рассадили по одиночкам. Меня — в камеру № 17, В. Н. Лосицкого — в камеру № 19, Овчинникова — в камеру № 13».
Далее в письме рассказывалось, как гитлеровское командование тянуло с расстрелом, выжидая необходимых сведений о личности и прошлой политической деятельности заключенных. От неминуемой смерти их спасло стремительное наступление советских войск. Советские воины обнаружили в камере полуживые скелеты. Овчинников умер, а Тютюник долгое время находился на лечении.
В адрес составителей книги поступали запросы об Овчинникове. По некоторым свидетельствам, это был Николай Овчинников, темно-русый, среднего роста, с родимым пятном на щеке, родом якобы из Тулы, в плен попал осенью 1941 года.
Однако большего пока установить не удалось.
