Вечером в коридоре меня окликнул Реутов, завел к себе. Тихо заперев дверь, сказал:

– Завтра прием на вилле у инвестора. Вечером. Предстоит разговор, в кабинете. Войти я смогу. А смогу ли выйти? Оружие получишь внутри, от повара. Я отвез ему твой «стечкин» с глушителем.

– Это опасно. Повар не откажется?

– Он мне обязан. Я пристроил его сынков на хорошее место, к инвестору. Они близнецы, однояйцевые… В кабинет я тоже ничего не пронесу – обыскивают. Но в случае опасности я подам сигнал.

– Каким образом?

– В пуговицу пиджака встроено миниатюрное устройство. Другая пуговица, на твоем пиджаке, должна завибрировать. Что будет означать – я в смертельной опасности. И можно – всё. Надо убрать охрану у дверей и в кабинете. Из окна прыгаем на клумбу. С боем или как прорываемся к машине.

Я отвел взгляд. Боевик какой-то. В жизни так редко бывает. Уж во всяком случае – не с Гением.

– Дальше я кое-что приготовил. Скажу, когда придет время… Уйдем – ты получишь еще сто пятьдесят тысяч евро. Обойдется без наезда – сорок процентов гонорара, что остались за мной.

– Галка будет на приеме?

– Да.

– Если прорываемся к машине – как супруга присоединится? Она же в доме.

– Галку не тронут. Об этом не волнуйся. Что еще не ясно?

– Говорите, у вас нет денег. Тут же предлагаете сто пятьдесят тысяч. Как-то не вяжется.

– Просто я кое-что скопил.

Украл у инвестора, подумал я.

Сто пятьдесят тысяч евро – неплохая сумма. Недаром Гений уверен, что я стану ради нее убивать.

– Нужен план здания, поэтажный, – сказал я. – И привязка к местности. Еще схема дорог вблизи дома инвестора.

– Точный план не раздобыть. Он есть в разных инстанциях, но, конечно, под контролем. Засветимся. Нарисую, что помню, от руки. А схему дорог получишь.

Я кивнул.

Моя ставка была на то, что инвестор на глазах влиятельных гостей не устроит погоню со стрельбой и взрывами…

Ладно, посмотрим, как получится.

Следующим вечером мы выехали из ворот на «мерседесе». Я сидел за рулем, а Реутов и Галка – сзади. Форма одежды – парадная.

Охраняемая парковка у ворот огромной виллы оказалась забита машинами.

Гости проходили через арочный металлодетектор, и если он срабатывал, парни в черных костюмах вежливо просили выложить из карманов всё металлическое и пройти еще раз.

Я вошел как бы с Реутовым и как бы отдельно. Растворился в толпе.

Отыскал на первом этаже кухню, благоухающую гастрономическими ароматами. Сказал, что у одного из гостей-язвенников – пожелание.

Ко мне вышел тучный повар в белом.

Он сразу понял, что к чему, но спросил для маскировки:

– Чего хочет уважаемый гость?

– Не при всех же…

Повар, взяв под локоток, отвел меня за огромный холодильник. Угол не контролировался ни одной камерой. Вынул из-за спины завернутый в белую тряпку «стечкин». Там были два запасных магазина к пистолету и глушитель.

Сверток я сунул за брючный ремень. Голова у повара соображает. Белая тряпка на фоне белой рубашки. Сверху пиджак. В глаза не бросится, даже если пола отойдет в сторону.

– Всегда рад помочь, – сказал повар.

Странные тут между людьми отношения.

Повар очень рискует. Если начнется стрельба, а затем – внутреннее расследование, поступок, который он совершил, вряд ли понравится работодателю…

В туалете я развернул тряпку, осмотрел и проверил «стечкин», навинтил глушитель. Два магазина разложил по карманам. Сам пистолет устроил в специальной подмышечной кобуре. Вышел, чувствуя себя увереннее.

А народу была тьма. Немолодые мужчины в строгих костюмах и дамы в вечерних, очень дорогих платьях. Сновали официанты с батареями высоких бокалов на подносах.

На полукруглой сцене выступала группа с длинноногой певицей.

Вскоре я увидел инвестора.

Лицо, как древний, выветренный камень, изрыто оспинками. Инвестор слегка напоминал борова, одетого в смокинг. Но держался величественно. Как-то сразу было ясно – у человека миллионы крутятся на счетах, если не миллиарды. Один из хозяев жизни. С гостями говорил доброжелательно, радушно и в то же время чуть свысока. Постоянно давал ощутить разницу уровней, ступенек пресловутой социальной лестницы.

Настал момент, и Реутова пригласили в кабинет. Я на расстоянии последовал за ним, до обитой натуральной кожей двери.

Галя, одетая в красивое длинное платье, жадно смотревшая на окружающее великолепие, кажется, не заметила ухода супруга.

Пристроившись за колонной, я ждал, когда завибрирует пуговица. Иногда поглядывал на часы.

Прошло семь минут. И я стал подумывать, не сорвался ли план. Реутова уже могли скрутить по рукам и ногам, чтобы сунуть в багажник и отвезти к ближайшему обрыву.

Но вот дверь отворилась, из нее вышел Реутов под руку с хозяином.

– …Можно сказать – даром, – проговорил Гений с улыбкой, заканчивая какую-то фразу.

Инвестор усмехнулся, но беззлобно и без желания возразить.

По лицу клиента было видно, что переговоры удались. Гений сумел успокоить инвестора и, вероятно, получил новые ассигнования.

Короче – заморочил голову.

Странно.

Боров не из тех, кто может купиться на пустышку.

Я был заинтригован.

Впрочем, какое мне дело? Стрельбы не будет – и ладно…

Гонорар я получил. Надо было уезжать. Но я застрял в городке.

Сидел в кафе.

На стойке переливался красками экран телевизора, а я смотрел в окно, залитое водой. С утра хлестал ливень.

Я был неудовлетворен. Не потому, что сорвались дополнительные сто пятьдесят тысяч – на них я и не рассчитывал.

Осталась неопределенность.

Хотелось расставить точки. Хотелось знать: что лежит в основе проекта Гения Реутова – обман или всё же научная идея?

Мне казалось важным это выяснить. На случай, если вдруг столкнусь с чем-то подобным в будущем. Так что мой интерес имел отчасти профессиональный оттенок.

По шоссе я гнал быстрее, чем следовало. В дождь, при скорости восемьдесят километров в час и выше, на покрышках образуется водная пленка, сцепление с дорогой снижается.

Машину вело, она почти не слушалась.

Казалось бы, зачем рисковать жизнью бесплатно?

«Тойота» летела, разбрызгивая земную и небесную воду. Здешней милиции, видно, лень было за мной гоняться по такой погоде.

На мне серая куртка из непромокаемой ткани. Прежде чем выйти, я надвинул капюшон, прячущий лицо и от струй дождя, и от взглядов. Осмотрелся вокруг – через стекла, залитые водой. Никто не слонялся поблизости.

Ворота оказались заперты на внешний замок, словно дом покинут.

Тронув железную калитку рядом, я убедился, что она тоже заперта на ключ.

Я зашел с тыла, к садовой калитке, воспользовался отмычкой. И осторожно заглянул.

Слышен только плеск дождевых струй, их дробный стук по листьям.

Я выждал минуту. Ничего не происходило. Напрасно я напрягал слух, зрение, в надежде различить сквозь шум воды какое-либо иное движение, какие-либо иные звуки.

Вот будет стыдно, если поймают в чужом особняке.

По дорожке, среди мокрых деревьев и кустов, я подошел к двери черного входа, отпер ее.

Минуту слушал тишину. Потом взбежал на второй этаж, оставляя мокрые следы.

Никого и ничего. Исчезли и люди, и личные вещи.

Исчезли компьютеры.

Н-да…

Означать это могло только одно.

Гений сделал недостающую пару шагов, у него получилось.

Инвестор опробовал методику на тех, кто оказался под рукой, – на сыновьях повара. И выразил удовлетворение. Перевез Гения и девушек в другое место, уединенное, подходящее для тайной, хорошо оборудованной лаборатории.

Девчонки стали очень дорогим товаром. Инвестор уж постарается вернуть, приумножить вложенные деньги с их помощью. Должно быть, и сыновей повара к делу пристроит. И других близнецов искать будет.

Наверное, Гале понравится амплуа Маты Хари, она так любит яркую жизнь…