Он сжал ее руки, дрожа от волнения.

– Я мог бы прямо сейчас отправиться с парамутанами и поискать там безопасное место; что-нибудь ближе к югу от вечной мерзлоты и севернее от мургу. Это было бы хорошо: там можно было бы охотиться. Потом я вернусь за тобой. Мы могли бы подыскать здесь более безопасное место. Пока меня не будет, с тобой все будет хорошо, пока ты будешь оставаться в укрытии и следить за птицами. У тебя будет еда, и ты будешь в безопасности, пока я не вернусь. Тебе не кажется, что это как раз то, что я мог бы сделать, что могло бы спасти нас?

Керрик был настолько поглощен своими планами, мыслью, что можно было найти выход для них, что он не заметил, как изменилось выражение ее лица – оно стало холодным и неподвижным, – не понял ее чувств, пока она не заговорила.

– Нет, ты не сможешь этого сделать. Ты не оставишь меня.

Он посмотрел на нее: он был потрясен таким неожиданным ответом. Это выводило его из себя.

– Ты не можешь приказывать мне. Я делаю это ради вас всех, и это – я, кто рискует пересечь холодное море…

Он умолк, так как она нежно приложила пальцы к его губам.

– Ты неправильно меня понял, я в этом виновата. Из-за страха я заговорила быстро. На самом деле я имела в виду то, что на этот раз я не оставлю тебя. Куда пойдешь ты, туда пойду и я. Однажды мы расстались, и каждый из нас оказался на грани гибели, отыскивая один другого. Ты – мой саммадар, а я – твой саммад. Если ты захочешь переплыть море, мы переплывем его вместе. Я пойду за тобой повсюду, куда ты захочешь. Я буду помогать тебе изо всех сил и прошу тебя только об одном: никогда не бросай меня больше. Мы всегда должны быть вместе.

Керрик понял, потому что испытывал те же чувства. В своей жизни он был один, так же как и она, пока не нашел ее. Он не мог найти слов, чтобы выразить чувства, и крепко обнял ее, как и она его. Но были некоторые опасения, которые следовало учитывать.

– Я должен идти, – сказал он. – Если ты пойдешь со мной, так будет намного лучше. Но мы не сможем взять с собой остальных, пока сами не убедимся, что это место и в самом деле подходящее для них и безопасное.

Армун эта мысль очень огорчила. Неужели она должна оставить своего ребенка здесь, а сама отправиться за море? Ей ничего не приходило в голову. Именно так можно было поступить. Это был не очень хороший вариант – но он был единственным. Теперь она должна была быть очень сильной и расчетливой. Сначала она все хорошо обдумала, потом заговорила:

– Ты сам сказал, как безопасно здесь. Харл будет заниматься охотой, он уже не ребенок. Ортнар будет за всем присматривать, пока мы не вернемся. За Арнхвита и девочку я спокойна – она уже научилась находить в лесу необходимые растения, готовить еду и выполнять любую женскую работу.

– Ты оставишь мальчика? – спросил ошеломленный Керрик. Он ожидал совсем не этого.

– Да. Он для меня – все, и я не хочу с ним расставаться, но я вынуждена оставить его под присмотром других, пока не вернусь. Кого я никогда не оставлю, так это тебя.

– Надо подумать, – сказал Керрик, потрясенный ее холодной решительностью.

– Не о чем тут думать, – ответила Армун с непреклонной решительностью. – Все решено. Теперь ты должен разработать подробный план, и мы сделаем, как ты скажешь.

Сила ее поддержки заставила его поверить в то, что это действительно можно сделать. Что можно было предложить еще? Отправиться в долину за саммадами? Если они не умрут в пути, они умрут там, когда Вайнти принесет туда ядовитые шипы и стрелы своих бесчисленных фарги. Остаться здесь? Это была бы жизнь без будущего. Они могли прятаться здесь, вблизи города йилан, однажды их обнаружат. Все хорошо обстояло с двумя самцами йилан: перед ними не стоял выбор – им некуда было идти. Он должен поговорить с ними о своем плане.

Имехей громко застонал, когда он подошел к ним, чтобы поговорить.

– Не уходи снова; слишком жутко оставаться.

– Здесь нормально. Желаю, чтобы ты остался, – упрямо сказал Надаске.

Керрик изогнул свое тело, чтобы изобразить приказ, как если бы он был самкой.

– Вы не будете съедены или убиты. Все, что я от вас хочу, – это перейти вместе со мной на другую половину лагеря и поговорить об этом. Я хочу вас собрать всех вместе и поговорить о будущем. Не бойтесь «Свежести моря», Арнхвита и идите вместе со мной. Слушайтесь Ортнара. Ничего с вами не случится. Теперь пойдемте.

Ему понадобилось много времени, чтобы убедить их, но он стоял на своем. Его планы были готовы: он должен пересечь океан и найти безопасное место для своего саммада. Он не мог позволить, чтобы эти двое помешали осуществлению его планов. Он все-таки заставил их пойти вместе с ним, но они сели как можно дальше от других, прижавшись от страха круг к другу.

Керрик стоял между двумя группами. Он смотрел на двух йилан с гневом – или только притворялся. С другой стороны сидел Ортнар, прислонившись спиной к дереву. Остальные тану, которые были рядом с ним, казалось, привыкли к мургу, особенно когда Арнхвит подошел и показал Имехею его последнее приобретенное сокровище – костяной свисток, который сделал Ортнар. Оружия ни у кого не было, Керрик предусмотрел это.

Все предвещало хороший исход. Все должно было быть хорошо. Возможно, этот план был рожден вследствие отчаяния. Это не имело значения. Он должен обдумать его, как сказал.

– То, о чем я хочу говорить с вами, очень важно для всех нас, – сказал он тану, потом повернулся к йиланам. – Говорю о важном. Внимание и послушание.

Потом он сказал им всем, что они с Армун на некоторое время уйдут, но обязательно вернутся.

– А это что? – спросила Вайнти, выкладывая перед собой на рабочее место картинки.

– Только что получены – только что сделаны, – сказала Анатемпе, сортируя их по порядку, потом указала большим пальцем на близлежащую модель Гендаши. – Высоко летающая птица, которая пролетела вдоль этой части побережья к западу от нас. Сбежавшие устузоу могут находиться в этой части побережья.

– Но ничего не видно! – Вайнти сделала резкое движение, означающее негодование и раздражение. – Кроме облаков здесь ничего не видно!

– К сожалению это так. Но другая птица была послана.

– А тем временем устузоу ушли еще дальше. Мне нужны они, а не картинки с облаками! – ее руки тряслись от злости, и она щелчком больших пальцев сбросила все картинки на землю.

– Я контролирую птиц, но я не могу контролировать облака, – сказала Анатемпе как можно мягче, однако некоторые из ее подлинных чувств отражались в ее движениях. Ей надоедало быть мишенью скверного настроения Вайнти. Та заметила это, и ее гнев еще больше усилился.

– Ты выполняешь задания согласно моим указаниям! Ты находишь их оскорбительными?

– Я беспрекословно подчиняюсь твоим приказам, потому что мне так велела Укхереб, которая подчиняется эйстаа. Я стараюсь выполнять только свои обязанности, – последнее сопровождалось движениями верной службы и послушания.

Вайнти начала протестовать, потом замерла и замолчала, выражая только желание, чтобы ученая как можно скорее покинула ее, проявив недовольство и возмущение лишь после того, как та ушла.

Когда она была эйстаа, такое оскорбление влекло за собой неминуемую смерть, как вознаграждение за то. Но во всем, что она говорила, было много правды. Ланефенуу была эйстаа; она приказывала другим и приказывала ей. Она должна была примириться с таким положением вещей. Обернувшись в негодовании, она увидела фарги, которая стояла в проеме входа выстроенной модели ландшафта. Она некоторое время терпеливо ждала, когда Вайнти обратит на нее внимание.

– Послание для ее высочайшей чести, Вайнти, – сказала она. Вайнти сдерживала свои чувства: это существо позабыло бы о послании или умерло от отчаяния, если бы знало, что она сейчас чувствует.