Глава 25
Эрефнаис смотрела на высокую фигуру, стоявшую перед ней. Ее голова отяжелела. Она закрыла глаза прозрачными мембранами, чтобы очистить их от соленой воды.
– Керрик? – сказала она, оцепенев.
– Он самый.
Члены экипажа повернулись на их голоса, выражая беспокойство.
– Отдай им распоряжения, – сказал Керрик, используя формы обращения старшей по званию к младшей. – Скажи им, чтобы они ничего не делали и чтобы слушались тебя. Если они будут выполнять это, я их не трону. Ты понимаешь?
Эрефнаис, казалось, застыла и ничего не воспринимала из того, что ей говорили. Они все такие, решил Керрик. Эрефнаис указала на мертвое или умирающее животное и медленно заговорила, так же просто, как фарги:
– Моя первая команда. Я была рядом с ним вскоре после того, как он родился, кормила его из собственных рук свежей рыбой. Вот что должен делать командир. У этих животных есть немного интеллекта, конечно, не очень много, но есть. Он знал меня. Я помогала его тренировать, делала то, что говорили мне инструкторы. Я знаю, что животное уже старое, ему 55, даже почти 56. Они дольше этого не живут, но оно все еще сильное. Мы должны были быть в море, тогда бы этого никогда не случилось; если бы мы не пошли в этот узкий канал, да еще шторм. Все это из-за приказаний. – Она посмотрела на Керрика глазами, полными отчаяния. – Ты плавал на нем, я помню. Мы так быстро мчались сквозь шторм; никаких проблем.
Все члены экипажа стояли и слушали, как и он, потому что они жили на этом урукето. Это был их дом, их мир. Одна из членов экипажа присела на песок. Это движение привлекло внимание Керрика. Она не просто сидела, она что-то искала среди разбросанных на песке вещей.
– Уходи отсюда! – приказал Керрик, выражая движениями тела большую опасность. Она не послушалась, а лишь наклонилась, чтобы до чего-то дотянуться, снова села – но уже держа хесотсан.
Керрик закричал, выстрелил и увидел, что стрела поразила один из контейнеров. Другая стрела была направлена в его сторону. Он упал на песок и, пока зарывался в него, услышал ответный выстрел. Он поднял свое оружие, чтобы выстрелить снова.
На этот раз более успешно. Стрела поразила ее в грудь, и она упала лицом в песок. Керрик побежал вперед, пока еще не отреагировали остальные, свободной рукой схватил еще один хесотсан, а свой нацелил на экипаж.
Понадобились мгновения – и все изменилось. Другая из йилан упала на бок, мертвая. Стрела, которая была нацелена на него, поразила ее. Керрик наставил хесотсан на Эрефнаис и оставшихся двух.
– Я предупреждал тебя, чтобы ты остановила их. Этого бы не случилось. Теперь вы все отойдите подальше от них. Двое убитых – этого достаточно.
– Еще восемь погибли на урукето, – сказала Эрефнаис так тихо, что он едва мог слышать. Ее тело было почти неподвижно.
– Расскажи мне о городе, – сказал Керрик громко, настойчиво, подтверждая это резкими движениями тела. – Что там произошло? Расскажи мне об Альпесаке.
– Тебя там не было? – спросила Эрефнаис, когда наконец смысл слов проник в ее сознание.
Керрик сделал быстрое отрицательное движение, бросив быстрый взгляд на членов экипажа, потом на командира.
– Я был очень, далеко, только что вернулся. Что случилось?
– Вайнти сказала, что битвы не будет, но она была не права. Эйстаа слушала ее и помогала ей, потому что зимние ветры дуют в сторону Икхалменетса и ей хотелось верить в победу. Вайнти рассказала ей об этом городе, просила ее помощи, пришла сюда и обещала биться до последнего. Семена распространили, устузоу должны были умереть; потом Альпесак снова должен был стать йиланским. Но они напали на нашу базу, которая была расположена на острове, с моря, и были отбиты. Я взяла с собой Вайнти на этом урукето – вот почему я это знаю. Сначала Вайнти очень гордилась победой, но, когда она поняла, что это уловка, ее гнев был так велик, что фарги вокруг умирали.
– Уловка? Как уловка? – умолял Керрик, сопровождая это движениями, в которых требовалось объяснение.
– Остров атаковали небольшие силы. Казалось, что все они погибли. Но пока это происходило, оставшиеся в городе исчезли, сбежали. Их преследовали, но не поймали. Но это не все. – Эрефнаис повернулась, чтобы посмотреть Керрику в лицо, вытягиваясь в струнку, насколько ей позволяла ее сутулая спина, и возбужденно заговорила: – Почему она это делает, Керрик – устузоу? Ты же знаешь ее. Что за ненависть руководит ею? Город опять принадлежит йиланам, вот почему мы пришли сюда, вот почему так много мертвых. Однако она, разговаривая с эйстаа, убедила ее в том, что устузоу вернутся; об этом она говорила с ней на плавнике моего урукето. Вот что я знаю. И эйстаа согласилась с ней. Они планируют продолжать и готовят нападение. И еще больше йилан умрет.
– Устузоу тоже умрут, Эрефнаис, – сказал Керрик, опуская хесотсан. – Я тоже не хочу, чтобы все это продолжалось.
Казалось, Эрефнаис забыла о его присутствии. Она глядела на море мимо мертвой туши урукето.
– Энтеесанты расстроены, видишь, как высоко они подпрыгивают. Но они разумные существа и здесь не останутся. Они вернутся в гавань, их можно научить сопровождать другого урукето и кормить его. Мы тоже должны уходить. Мы должны доложить о происшедшем…
– Нет, – сказал Керрик, опять нацеливая оружие. – Ты не сможешь рассказать Вайнти о моем существовании. Но ты должна рассказать ей, так?
Эрефнаис выразила согласие и непонимание.
– Когда мы будем докладывать о случившемся, о твоем присутствии тоже скажут.
– Я знаю. Даже если бы ты могла лгать, ты все равно бы рассказала.
– Выражение «лгать» я не знаю. Необходимо разъяснение.
– Это термин, который изобрела Вайнти, чтобы описать определенное понятие устузоу, неведомое для йилан. Это не относится к делу. Что же относится к делу, так это-то, что, я не могу тебе позволить вернуться. Вайнти будет выслеживать меня, и нас найдут. Я полагаю, что самцы будут жить, но недолго. Я знаю, что они просто так не расстанутся со своей свободой. Мне очень жаль, но ты не сможешь вернуться назад.
– Мы возьмем мои карты, – сказала Эрефнаис, поднимая их. – Их здесь оставлять, нельзя. Остальное можно не брать. Придут другие: и все ценное восстановят.
– Стоп! – приказал Керрик. – Что ты делаешь?
– Беру свои карты, – сказала Эрефнаис.
– Но урукето мертв. А, это же твой город.
– Нет.
Тут Керрик резко обернулся в сторону, откуда слышался пронзительный крик. Одна из йилан бежала вдоль берега. Он прицелился и выстрелил. Она упала. Керрик повернулся к другой на случай, если она тоже попытается бежать. Но он опоздал: она уже исчезла – бежала от него и от самой жизни. Она лежала на боку на песке и широко раскрытым ртом хватала воздух, взгляд ее застыл.
– Видишь ли, – сказала Эрефнаис, – урукето мертв. С ней было бы все хорошо, если бы она добралась до города. Но ты остановил ее, поэтому она умирает, как если бы она была отвергнута самой эйстаа. – Она тревожно посмотрела на Керрика. – И я уже никогда не буду командовать.
– Нет! – закричал Керрик. – Не делай этого!
Эрефнаис отвернулась от него и тяжело опустилась на песок. Он подбежал к ней, так как не хотел, чтобы она тоже умерла. Но она опрокинулась на влажный песок до того, как он успел добежать. Он посмотрел на нее, повернулся и увидел других, мертвых и умирающих йилан. Он вовсе не хотел, чтобы они умирали, но предотвратить этого никоим; образом не мог. Это была потеря, ужасная потеря.
Далеко в море плавали энтеесанты, быстро направляясь в сторону города. Они знали, что урукето был мертв, и им здесь уже нечего было делать.
Керрик наблюдал, как уплывали энтеесанты, и знал, что впереди его поджидает опасность. Когда они вернутся в город одни, там сразу же поднимется тревога, потому что там знали, что они должны сопровождать урукето. Начнут искать, пошлют лодки, возможно, этим же путем пошлют другой урукето. Он посмотрел на небо. Был еще день; они, возможно, будут здесь к вечеру. Паническое настроение стало расти, но он подавил его. Он должен придумать план. Особой срочности в этом не было: в его распоряжении был весь остаток дня. Во-первых – это было совершенно очевидно – он не должен оставить никаких следов своего присутствия здесь.
