Это был прекрасный день, лучший из всех, которые он помнил. Но Керрик хотел быть на месте, когда вернутся другие, поэтому они пошли обратно к месту высадки. Ждать им пришлось долго, солнце почти село, когда показались лодки.

Вайнти вышла на берег первой. Широко шагая, она пересекла его, подошла к запасам, опустила оружие в песок и вскрыла контейнер с мясом. Откусив большой кусок, она заметила вопросительную позу Керрика.

Никто не ушел. Убийцы были наказаны. Они сражались отчаянно, мы потеряли много фарги, но в мире их вполне достаточно. Мы сделали то, за чем пришли сюда, а сейчас ты тоже выполнишь свой долг.

Она отдала приказ, и две фарги принесли и швырнули на песок тяжелый узел. Сначала Керрик решил, что это связка шкур, но узел вдруг шевельнулся.

Когда фарги развязали шкуры, Керрик увидел бородатое лицо. Волосы устузоу были залиты кровью, а глаза широко открыты от ужаса. При виде Керрика он издал странный резкий звук.

– Устузоу, – сказала Вайнти, – делает то, что считается разговором у этих грязных существ. Что он говорит, Керрик? Я приказываю тебе послушать и сказать мне, что он говорит.

Нечего было и думать не выполнить приказа – когда эйстаа приказывала, все делали то, что она говорила. Но Керрик не сделал этого, и движения его выражали страх.

Он не понимал этих звуков. Они ничего не значили для него. Совсем ничего.

Глава 25

– Существо говорит? – настойчиво спросила Вайнти. Отвечай немедленно.

– Я не знаю, – пробормотал Керрик. – Может быть. Я вообще ничего не могу понять, вообще ничего.

– Значит, это просто шум?

Вайнти была в ярости – это нарушало ее планы. Она никогда не винила Энги, которая настойчиво утверждала, что грязные существа действительно могут общаться друг с другом. Она наверняка ошибалась. Вайнти выместила свой гнев на устузоу, ударив его ногой в лицо. Тот застонал от боли, затем громко вскрикнул.

Керрик вдруг насторожился.

– Эйстаа, подожди – что-то есть.

Она отступила назад и повернулась к нему, все еще гневная, и Керрик торопливо заговорил, не дожидаясь, пока она обратит свой гнев на него.

– Ты слышала, что он выкрикивал много раз одно и то же слово, и я знаю, то есть думаю, что это значит.

Он помолчал и закусил губу, ища в своей памяти давно забытое слово.

– Мараг, вот что он сказал. Мараг.

– Это ничего не значит.

– Нет, значит. Это примерно то же, что устузоу.

Вайнти ничего не могла понять.

– Но ведь это существо само устузоу.

– Нет, я имел в виду другое. Это примерно то же, что для йилан устузоу.

– Это не совсем ясно, но я начинаю понимать, что ты имеешь в виду. Задавай ему вопросы, а если думаешь, что этот устузоу не может говорить хорошо, мы найдем тебе другого. Начинай.

Но Керрик не мог этого сделать. Пленник молчал. Когда Керрик, чтобы подбодрить, наклонился к нему, устузоу плюнул ему в лицо. Это не понравилось Вайнти.

– Почисти себя, – приказала Вайнти, затем сделала знак фарги принести другого устузоу.

Керрик почти не замечал происходящего. Мараг. Это слово снова и снова возвращалось к нему и пробуждало воспоминания, неприятные воспоминания. Керрик в джунглях, какая-то схватка на море… Мургу. Это было больше одного марага. Мургу, мараг, мургу, мараг…

Он вдруг заметил, что Вайнти гневно кричит ему.

– Ты что, стал плохо слышать, как фарги, только что вышедшая из моря?

– Прости, я задумался. Звуки, производимые устузоу, разбудили мою память…

– Для меня они ничего не значат. Поговори с другим устузоу.

Керрик взглянул вниз на широко раскрытые, испуганные голубые глаза, на спутанные светлые волосы вокруг головы. Испуганное существо заскулило, когда Вайнти схватила одно из копий с каменным наконечником, которые захватили у устузоу, и направила его на пленника.

– Смотри, – сказала Вайнти, – я покажу, что тебя ждет, если ты будешь молчать.

Бородатый пленник хрипло закричал, когда Вайнти повернулась и вонзила в него копье. Она делала это снова и снова, пока он не замолчал. Второй узник застонал и откатился в сторону, насколько позволяли его путы, Вайнти отбросила окровавленное копье в сторону.

– Развяжи ему конечности и заставь говорить, – приказала она и ушла.

Пленник тяжело закашлялся и из глаз у него потекли ручьи слез. Керрик наклонился ближе и ждал, пока он успокоится, потом произнес единственное слово, которое знал:

– Мараг. Мараг.

Ответ пришел немедленно, но был слишком быстр, чтобы он его понял, хотя он различил слово «мургу» и что-то еще. Саммад. Да, саммад, которая была убита. Эти слова что-то значили для него. Вся саммад была убита мургу. Это было то, что она сказала.

Она. Слово это пришло ему на язык. Самка. Она была линга, а тот, которого убили – ханнас. Самец и самка. И он сам тоже был ханнас.

Понимание приходило, но очень медленно. Некоторые слова он не мог понять вообще – запас слов восьмилетнего мальчика значительно отличался от запаса слов взрослой женщины.

– Вы оба производите похожие звуки. Ты понимаешь их?

– Да, конечно понимаю, эйстаа.

– Это хорошо. Свяжите ее снова, чтобы не могла убежать. Утром ты сможешь продолжить и, когда будешь понимать все, задашь устузоу несколько вопросов, которые требуют ответа. Если существо откажется отвечать, его, ждет судьба первого. Я уверена, что этот аргумент подействует.

Женщина произнесла несколько слов, и он осознал, что понимает их, несмотря на то, что не видит ее движений!

– Мне холодно.

– Ты можешь говорить в темноте и я понимаю тебя.

– Холодно…

Ну конечно, язык марбак отличался от языка йилан тем, что не зависел от движения тела. Это были звуки, только звуки. Это удивило его, и он снял несколько окровавленных шкур с тела мертвого мужчины и накинул их на женщину.

– Мы можем говорить даже ночью, – сказал он, вытирая свои грязные руки о песок. Когда она ответила, ее голос был низким и еще испуганным, но в нем уже чувствовалось любопытство.

– Я Ина из саммад Охсо. А кто ты?

– Керрик.

– Ты тоже пленник, захваченный мургу. И ты можешь говорить с ними?

– Да, могу. Как вы оказались здесь?

– Странные вопросы ты задаешь. Конечно, пришли ногами. Мы никогда прежде не заходили так далеко на юг, но прошлой зимой очень многие погибли от голода, и нам не оставалось ничего другого. – Она взглянула на его силуэт на фоне темного неба и спросила: – А когда тебя захватили в плен, Керрик?

– Когда? – На этот вопрос было трудно ответить. – Это случилось много лет назад. Я был тогда очень маленьким.

– Они все мертвы, – сказала вдруг женщина и зарыдала. – Эти мургу убили всех, всех, за исключением нескольких пленников.

Она рыдала все громче, и вдруг Керрик почувствовал боль в шее. Он схватил обеими руками ошейник и тут его дернули в сторону. Все было просто: шум мешал Инлену спать, и она откатилась в сторону, потащив за собой Керрика. После этого он больше не пытался говорить.

Утром он проснулся с трудом. Голова была тяжелой, кожа горела. Видимо вчера он слишком много был на солнце. Найдя контейнер с водой, он жадно пил, когда появилась Сталлан.

– Эйстаа сообщила мне, что ты говоришь с другими устузоу, – сказала она, и в словах ее, было столько ненависти, что Керрик возмутился.

– Я – Керрик, тот, что сидит рядом с эйстаа. Твои слова оскорбительны.

– А я – Сталлан, убивавшая для эйстаа устузоу. В том, что я сказала, нет ничего оскорбительного.

Охотница вчера пресытилась убийствами, и ее манера говорить была как всегда грубой, как и ее голос. Но Керрик чувствовал себя сегодня слишком плохо, чтобы спорить с грубым существом. Не сегодня. Игнорируя ее движения превосходства и удовлетворения, он повернулся к ней спиной, заставив ее следовать за ним к месту, где лежала связанная женщина.

– Говори с ней, – приказала Сталлан.

Женщина задрожала при звуке ее голоса и испуганно взглянула на Керрика.

– Я хочу пить.