Нужно ли говорить, как обрадовались мы представившейся возможности увидеть живого шамана, поговорить с ним, быть может, стать свидетелем камлания.
И вскоре в сопровождении рыбака я со своими помощниками – молодыми тувинскими учеными переплывал на лодке десятикилометровое озеро. Мы с трудом пробрались через густые заросли камышей и оказались в глухом месте, расположенном у подножия горы, поросшей густым лесом.
Навстречу шел худой болезненный старик, сгорбленный под тяжестью лет. Он повел нас к себе – в небольшую войлочную юрту, слабо освещенную костром очага. Напротив входа, в самом почетном месте юрты, мы увидели массивный бубен, обтянутый оленьей кожей с очень примитивными рисунками звезд, хвойных деревьев и оленей.
На стене юрты висели маленькие идолы, изображавшие духов-покровителей. В полумраке поблескивали их бусинки-глаза.
Мы разговорились с шаманом. В конце затянувшейся беседы старик, раскуривая длинную тонкую трубку, вырезанную из ветви кустарника, признался:
– Я уже не могу быть шаманом. Никто не идет ко мне. Никто не зовет. Жизнь изменилась, и бороться со злыми духами мне не под силу. Переселюсь к сыну в поселок за озером. Навсегда распрощаюсь с духами.
Саян Шончур рассказал нам историю своей жизни.
Родился он в горной тайге. Его родители были оленеводами. Они охотились, ловили рыбу, кочевали в поисках зверя. Совсем молодым – было это более шестидесяти дет назад – он услышал "зов предков".
Бежал из дома, скитался по тайге, чуть не погиб. Сколько бродил по тайге, совсем не помнит. Все это время ничего не ел, лежал под кедром и слышал, как ветви били в бубен.
Родственники с трудом нашли его. Они пригласили к больному старого "сильного" шамана, он камлал (шаманил) всю ночь, а утром сказал, что в Шончура вселился дух шамана-предка, умершего много лет назад, и потому больному надо стать шаманом.
Шончур не хотел этого, боялся. Но слова старого шамана были для родственников законом. Они коллективно приготовили Шончуру шаманские принадлежности – бубен и колотушку, обтянутую медвежьей шкурой, сшили специальный костюм.
Старый шаман учил Шончура по ночам своему сложному искусству. Потом собрались все жившие поблизости в тайге члены рода и совершили особый праздничный обряд оживления бубна. Бубен после этого обряда должен был служить Шончуру конем в странствиях в мире духов, а колотушка – плетью, чтобы погонять коня.
Старый шаман камлал над бубном, потом все родственники по очереди били в бубен. Последним ударил в бубен Шончур. С того времени Шончур стал шаманом.
Постепенно болезнь Шончура начала проходить. Он много раз совершал камлания. "Лечил" людей и животных, изгоняя из них злых духов, с которыми ему приходилось бороться. Ему помогали добрые духи.
Он рассказал о верхнем мире, где правит грозный и всесильный хан Курбусту, о среднем, где живут люди, о нижнем, где властвует кровожадный Эрлик, владыка всех злых сил.
Я попросил Шончура показать нам камлание. Немного поколебавшись, он согласился.
Мы помогли ему облачиться в шаманские принадлежности. С трудом подняли и одели на него тяжелый плащ, весь увешанный изображениями духов-помощников, множество металлических подвесок и железных стрел.
Духи-помощники изображались в образах птиц и зверей; это были длинные, сшитые из ткани змеи с раскрытыми ртами, белки, вороны и др.
На плаще белым оленьим волосом был вышит скелет человека – спереди ребра, сзади позвоночник. На голову Шончур надел ярко-красную повязку с белым изображением человеческих глаз, рта, ушей, носа.
По верхнему краю повязки шел густой ряд высоких орлиных перьев, напоминающий головной убор индейского вождя. Шончур стоял перед ними в мягких сапогах с вышитыми на них рисунками костей ног человека.
И вот началось камлание. До этого я слышал о шаманских камланиях полные всяких странностей рассказы стариков в енисейской тайге, на Подкаменной Тунгуске, в примонгольских степях, читал волновавшие воображение описания путешественников прошлых столетий, но воочию камлание шамана со всеми его древними атрибутами никогда не видел. Наступил вечер. Когда кожаный полог у входа в юрту приоткрывался под порывами ветра, нам была видна узкая полоска багряного заката над озером, синеющие вдали горные цепи. Шончур подбросил сухих веток в костер, который ярко разгорелся.
На решетчатых стенах жилища заплясали отблески пламени. От шамана, сушившего над огнем свой бубен, чтобы он лучше звучал, от людей, сидевших у очага, падали странные длинные тени. И казалось, сама машина времени унесла нас в таинственную даль веков.
Не верилось, что еще совсем недавно мы ехали в машине по залитым солнцем красивым современным улицам Кызыла – столицы Тувы…
Но и новая Тува, и древний шаман были реальностью. Перед нами был древний Шончур – последний шаман Тувы…
…Убедившись, что бубен хорошо подсох у огня, Шончур ласково обращается к бубну-коню (у него есть даже свое имя) и спрашивает, готов ли "конь" к дальнему пути. Затем угощает его, смазывает кожу чаем, оленьим молоком.
Наконец бубен-конь накормлен. Шаман грузно садится на пол, закрывает глаза и, повернувшись спиной к огню, начинает медленно петь, призывая к себе духов-помощников. Он перечисляет их, хвалит, воспевает их достоинства. Потом в их сопровождении отправляется в верхний мир.
Удары в бубен звучали все громче. Голос шамана становится то тихим и вкрадчивым, то грозным и требовательным. Это он ведет разговор со злыми духами, которых встречает на своем пути.
Вдруг шаман резко вскакивает и бьет в бубен короткими сильными ударами. Глаза его по-прежнему закрыты. По его выкрикам, движениям, мимике совершенно очевидно, что Шончур находится в состоянии экстаза. Слова он произносит уже не нараспев, как это было вначале, а хрипло, отрывисто. Теперь он исступленно изображает борьбу со злыми духами.
Красноватое в слабом свете тухнущего костра, морщинистое, худое, покрытое капельками пота лицо шамана, с глубоко впавшими закрытыми глазами, принимает устрашающее выражение.
Неожиданно он начинает бегать за злым духом по юрте. Из отрывков фраз можно понять, что дух уклоняется от борьбы: то прыгает в воду, превратившись в рыбу, то, став птицей, старается скрыться в облаках.
Шаман призывает духов-помощников преследовать врага вместе с ним. Он сам, судя по словам Шончура, которые слышны нам, когда удары в бубен затихают, не может осилить злого духа в одиночку.
Но вот приходит помощь от духов-помощников. Раздается резкий удар в бубен – это шаман выстрелил в злого духа своей "стрелой". Выстрел был метким: дух ранен и пускается наутек. Шаман бежит за ним.
Дух всячески увертывается. Шаман делает резкие движения, прыгает и наконец настигает врага. Начинается борьба. Оба падают на пол, катаются по земле. Шаман крепко прижимает злого духа бубном. Тот пытается вырваться, но безуспешно.
Шаман топчет врага ногами, а потом подносит его ко рту и съедает, произнося:
– Я съел тебя, съел твои легкие и печень! Мою красную кровь лизать тебе не дам!
Победа одержана. Шаман сообщает о своем возвращении из странствий. Сделав несколько шагов по юрте, Шончур в изнеможении опустился на пол и лишь через несколько минут открыл глаза.
Мы опять увидели старого, сгорбленного и очень усталого человека-Шаманство – одна из ранних форм религии, основанная на вере, что каждая вещь имеет своего духа, двойника.
Шаманисты полагали, что мир населен злыми и добрыми духами. Злые духи вызывают болезни. От "духов-хозяев" гор и тайги зависит удача охотника на промысле и т.д.
Вера в существование духов в той или иной степени свойственна всем религиям – от первобытных до наиболее сложных и изощренных. Но шаманство отличает от других религий то, что служителям культа шаманам приписывается сверхъестественная способность в состоянии экстаза вступать в непосредственное общение с духами и воздействовать на них.
