– Что вы здесь делаете? Кто вы такой? Сейчас же покиньте палату.

Врач, которого Сэм никогда прежде не видел, рванул его за руку. Сэм представил себе, как он должен выглядеть: с зачерненным лицом и в покрытой грязью одежде.

– Извините, доктор, но я – доктор Бертолли. Если вы как можно быстрее дадите мне шприц…

Он осекся, увидев у противоположной стены шкафчик с инструментами. От стерилизатора поднимался пар. Сэм достал шприц и иглу, не обращая внимания на то, что горячий металл обжигал пальцы.

Генерал оттащил врача в сторону и приглушенным голосом все объяснил ему.

Сэм протер капсулу спиртом и проткнул ее иглой. Она легко проникла в воскообразную массу. Что там – лекарство против болезни Рэнда или яд?

Как ему это узнать? Он вытягивал поршень шприца до тех пор, пока шприц до половины не заполнился соломенно-желтой жидкостью, вытащил иглу и вручил капсулу Барку, который оказался возле него.

– Держите вот так, концом вверх.

Он осторожно вытащил руку Ниты из-под покрывала и обработал сгиб этой руки спиртом. Кожа была сухой и обжигающе горячей, повсюду виднелись красноватые узелки. Нита! Нужно прекратить думать о ней как о любимой женщине. Она его пациентка, вот и все.

Большим пальцем Сэм прижал предплечье, чтобы выступила вена, потом ввел иглу.

Сколько? Для начала пять кубиков, потом еще, если будет необходимо.

Измеритель показывал температуру тела: 41,5. Лихорадка, а также пульс говорили, что исход близок. Вдруг тяжелое дыхание Ниты оборвалось, тело под тонким покрывалом изогнулось. С ее губ слетел хриплый стон. В паническом страхе Сэм положил руку ей на лоб. Что он натворил? Он убил ее?

Но когда его взгляд снова упал на измеритель биопараметров тела, он увидел: температура ее тела снизилась на полградуса.

Это было неестественно, почти невозможно. Но и сама болезнь Рэнда была невозможна.

Он, затаив дыхание, наблюдал за Нитой и видел: болезнь побеждена. В течение пяти минут температура упала до нормальной, четвертью часа позже красные узелки изменили цвет, сделались плоскими, а потом исчезли. Дыхание Ниты снова стало спокойным.

Открыв глаза, она увидела обоих мужчин и улыбнулась.

– Сэм, любимый, что это – победа?

– Меня послал доктор Мак-Кей, – сказал Эдди Перкинс.

Сэм обернулся и с удивлением увидел в палате по крайней мере дюжину людей.

– Вот, – сказал Сэм, отдавая шприц Эдди. – Возьмите это и капсулу, которую держит генерал. Немедленно отнесите это в лабораторию. Скажите им, что это лекарство от болезни Рэнда. Будьте осторожны. Я не знаю, что это, и больше не смогу его раздобыть, по крайней мере, в настоящий момент. Тем временем я свяжусь с Мак-Кеем и расскажу ему обо всем, что произошло.

– Он получил сильное успокоительное и спит. Вам придется подождать до утра. Мы опасались, что волнение убьет его, но он оказался достаточно крепким, чтобы добиться для вас разрешения оставить «Перикл».

Осторожно держа шприц и капсулу, Перкинс направился к выходу. У двери он обернулся еще раз:

– Послушайте, Сэм, спасибо, – и поспешно вышел из палаты.

Нита крепко спала, а Сэм уже успел смыть со своего лица краску, когда генерал появился снова.

– У вас есть пять минут, – сказал он. – Доктор Ясумура вызывает нас на корабль. Он хочет, чтобы мы немедленно вернулись туда. На сегодня с меня хватит полиции, поэтому я сам обеспечил себя транспортными средствами. Они уже в пути. А как насчет вас? Как вам кажется, мы добились своего?

– Не знаю, – ответил Сэм.

Он внимательно посмотрел на свою кожу.

– То, что дал нам юпитерианин, действительно оказалось лекарством. Вы же видели, как оно подействовало на Ниту. Но сыворотки в капсуле хватит, только чтобы спасти человек пятьдесят, а у нас по крайней мере тысяч пятнадцать больных. Теперь все зависит от лаборатории. Если они смогут проанализировать сыворотку и создать ее точное химическое подобие, эпидемия будет побеждена. Будем надеяться, что они в состоянии сделать это.

– Каковы шансы на успешный анализ?

– Кто его знает. Может, один на миллиард. Мы можем только ждать и держать на счастье палец в кулаке. Либо вернуться на «Перикл» и в беседе с юпитерианином постараться выведать побольше. Стенли сказал, зачем мы ему нужны?

– Я не говорил с ним. Мне только передали, что он хочет немедленно видеть нас обоих.

Когда они вышли на вертолетную площадку, Сэм, к своему удивлению, увидел, что уже светло. На западе исчезали последние звезды, небо после дождя было чистым. Грохот мощных моторов ударил им в уши. Он превратился в оглушительный рев, когда пять тяжелых самолетов закружили над ними. Один из них отвесно опустился на платформу, где его ждали двое.

– Когда вы сказали о транспортных средствах, я подумал, что это будет вертолет, – сказал Сэм.

Он почти кричал, чтобы перекрыть рев двигателей.

– Такой самолет вертикального взлета никогда бы не смог получить разрешение сесть здесь.

– Я знаю, – улыбнулся Тесак Барк. – Иногда полезно быть генералом. Когда я вспоминаю о недружественно настроенных полицейских на аэродроме… Ну, каждый на свой лад пытается повлиять на других.

Его последние слова почти потонули в грохоте двигателей: самолет мягко опустился на посадочные шасси. Моторы заглохли, фонарь кабины открылся, и наружу высунулся пилот.

– Мне сказали, что вам нужно вот это, сэр, – произнес он и вручил генералу портупею с длинноствольным пистолетом.

– Вот теперь я чувствую себя в своей тарелке, – сказал Барк.

Прежде чем подняться в самолет, он надел портупею.

Сэм последовал за ним. Кабина была тесна для троих, но как только фонарь закрылся, машина отвесно поднялась в воздух. Другие самолеты окружили ее, когда она еще поднималась.

Потом они перешли на горизонтальный полет и машина легла на западный курс, к аэродрому Кеннеди. Они дважды облетели границу «Перикла», прежде чем самолет коснулся земли. На этот раз испытующие взгляды полицейских были не столь угрожающими, как тогда, когда Сэм с генералом выходили из «Перикла». Из воздушного шлюза корабля был спущен трап.

– Кто-нибудь входил в корабль? – свирепо спросил Барк постовых у подножия трапа.

– Нет, сэр, у нас приказ…

Генерал промчался мимо полицейских прежде, чем успел узнать, какой приказ они получили, и поднялся по металлической лестнице. Сэм последовал за ним. Через воздушный шлюз они прошли к лифту.

Стенли Ясумура удобно расположился в глубоком кресле капитана на командном мостике и помахал им рукой, когда они вошли в рубку.

– Ответы на все вопросы вот тут, – сказал он. – События регистрировались в бортовом журнале до последней минуты – надиктовывались на пленку.

– Что же случилось? – спросил Сэм.

– «Перикл» сразу после посадки был прикован к поверхности планеты. В этом было виновато магнитное поле, созданное юпитерианами. Я бегло просмотрел первую часть бортового журнала. Вы можете спокойно прослушать ее. Потом жители Юпитера вступили в контакт с экипажем, чтобы изучить его. Они называли это «разговор».

– То же слово использует юпитерианин. Что он под этим подразумевает?

– Я и сам с удовольствием узнал бы ответ на этот вопрос. Я пытался связаться с нашим другом, но он и не думает брать трубку. Во всяком случае, кажется, юпитериане овладели всеми фундаментальными законами жизни. Они, очевидно, не знают машин и никогда не создавали ничего подобного. Напротив, в их распоряжении имеются совершенные биокультуры. Живые клетки – их орудия труда. Вряд ли мы когда-нибудь сможем себе это представить. Когда к ним на планету сел корабль с неизвестными формами жизни, они повели себя как дети, которые получили новую игрушку. Конечно, им хотелось знать, как функционирует тело человека. Они это узнали. Члены экипажа послужили им наглядным пособием. Они насильно анатомировали их.

– Холодный ад, такой, как его описывает Данте, – сказал генерал Барк.