Они вцепились в леера, когда катер заложил крутой вираж, чтобы обогнуть буй.

Потом катер снова лег на нужный курс к Губернаторскому острову. У маленького причала их ждал джип ООН, мотор которого ожил, как только они приблизились. Тесак Барк спустился и подал Сэму руку, чтобы помочь ему выбраться на берег.

– Я рад, что вы передумали, Сэм. Настало время, будь оно проклято, заняться кораблем. С вашей поддержкой мы сделаем общественность более податливой и вынудим дать нам разрешение проникнуть в брюхо «Перикла».

Лейтенант Хабер сел на переднее сиденье, Барк и Сэм тем временем забрались по заднему колесу на сиденье позади водителя.

– Слишком поздно обращаться к общественности, Тесак, – сказал Сэм. – Слишком многое изменилось, и я должен вам сообщить, что мы остались в одиночестве.

– В одиночестве?

Генерал свел щетинистые брови – верный признак того, что барометр его души стоял на отметке «шторм».

– Разве вы не знаете, где вы? Это же мое соединение, мой водитель, и Ден один из моих офицеров. Таким образом, выкладывайте все, дружище. Что значит эта игра в прятки?

– У меня на хвосте полиция…

– И все? Никто вас здесь не арестует. Кстати, не секрет, почему за вами гонятся?

– Не хотят, чтобы я встретился с вами.

– Да, похоже, вы не оправдали их надежд.

Барк покосился на Сэма.

– Почему же они не хотели, чтобы я встретился с вами?

– Опасаются, что мы начнем ставить им палки в колеса. Они не хотят никаких помех операции «Полная чистка».

– Может быть, я сегодня неважно соображаю, Сэм. Что можем сделать мы с вами, чтобы остановить операцию «Полная чистка»?

– Вы, например, можете не согласиться с решением Совета Безопасности уничтожить «Перикл» атомной бомбой.

– Это интересно, – сказал Тесак.

Голос его внезапно стал холодным.

– Об этом я слышу впервые.

Джип остановился у штаба.

– Идите в мой кабинет, – сказал Барк Сэму и повернулся к лейтенанту:

– Распространите сообщение, что сегодня на острове не высаживался ни один штатский и что здесь никто не слышал о докторе Бертолли.

– Да, сэр, – ответил лейтенант Хабер.

Он отдал честь.

– Итак, вы будете ОДИН в своем кабинете, генерал?

– Вы быстро соображаете, юноша. Оставайтесь лучше в адъютантской и возьмите на себя труд отвечать на все предназначенные для меня звонки. Это вполне по силам лейтенанту.

Как только за лейтенантом закрылась дверь, генерал дал выход своему темпераменту.

– Политики? – он презрительно фыркнул. – Болтуны пустоголовые! Сидят там наверху на своих жирных задах и принимают односторонние решения, которые могут повлиять на будущее всей человеческой расы. И эти решения продиктованы страхом. Кретины! Они говорят о борьбе с эпидемией и не понимают, что это давно уже война и она должна вестись так же, как все другие войны. Нам нужны сведения о врагах, и единственное место, где мы можем получить их, это «Перикл». Страх прочно сидит в них, страх перед неизвестным…

– Они боятся и вас, Тесак, хотя вы служите в войсках ООН. Почему они утаили от вас решение уничтожить космический корабль?

Генерал взял из стола большую бутылку бурбона и до краев наполнил два стакана.

– Они действительно боятся, что я сам могу проникнуть в корабль? – спросил он.

– Да, по-видимому.

– Гм… А нужно ли это? Почему вам вздумалось осмотреть «Перикл»? Что вы ожидаете найти там?

Сэм поднес свой стакан к губам. Внезапно его рука замерла и он снова поставил стакан на стол.

Он понял, что ожидает найти внутри корабля.

Это было не логическое умозаключение, а скорее блуждание в темноте, когда в его подсознании факты, полученные после посадки космического корабля, сложились, как разрозненные кусочки мозаики. Существовал единственный ответ, который объяснял все случившееся, однако такой невероятный, что все внутри у Сэма восставало, не желая высказать его вслух. Он хотел, чтобы Барк проторил ему путь к «Периклу», но не мог изложить собственные основания для этого. Ему оставалось лишь принять аргументы генерала.

– Никто не может знать, что там, Тесак, но, конечно, мы можем найти там какие-нибудь записи. Мы просто не должны упускать ничего, что поможет нам в дальнейшей борьбе. И для этого есть еще одно основание.

– Какое?

– Пока что это только предположение – может случиться так, что я никогда не смогу рассказать об этом, но я знаю, что мы должны проникнуть на корабль. Этого слишком мало, чтобы на это можно было опереться, ясно? Общественное признание? Не теперь. Неделю назад этого было бы достаточно, чтобы расшевелить общественность и склонить ее на нашу сторону, но теперь слишком поздно. Общественность нам не поможет, и мы не можем рассчитывать на чью бы то ни было поддержку. Остается только один способ проникнуть на корабль…

Тесак замолчал, плеснул в свой стакан еще бурбона и одним глотком выпил сразу половину.

– Я скажу вам, что делать, Тесак, если вы будете держать язык за зубами. Мы должны прорваться через посты.

Когда наконец генерал ответил, голос его звучал холодно и деловито.

– Юноша, вам известно, что сказанное вами сейчас – чистой воды предательство? Я офицер действующей армии, а всем жителям Земли грозит опасность. Если я сделаю то, что вы предлагаете, меня могут расстрелять.

– Если вы этого не сделаете, то люди станут умирать тысячами, а потом – десятками тысяч, поэтому могу вас заверить, что борясь с эпидемией обычными средствами, мы не сможем больше продвинуться ни на шаг. Мы топчемся на том же месте, что и в первый день. Я приносил ту же присягу, что вы, Тесак, но я ни секунды не колеблясь нарушу ее, если буду уверен, что в результате принятого неверного решения люди подвергнуться огромной опасности.

– Я знаю, что это так, Сэм, но вы требуете слишком многого. Я согласен с вами, нужно проникнуть на корабль, но у меня нет решающих аргументов. До сих пор мы опирались только на предположения и гипотезы…

Тихий стук в дверь прервал генерала. Он сердито открыл.

– Что нужно, черт побери? – спросил он лейтенанта Хабера, который чувствовал себя не слишком уютно.

– Мне очень жаль, сэр, я отклонял все попытки связаться с вами, но этот разговор по срочной связи, и я чувствую, что не вправе вести его вместо вас.

Генерал Барк колебался всего мгновение.

– Хорошо, Хабер, переключите разговор на меня.

Он закрыл дверь и уселся за широкий письменный стол с тремя видеофонами. Один из них был блестящим и красным.

– Высшая степень секретности, – пояснил Барк.

Он прижал трубку к уху.

– Не подходите к телекамере слишком близко.

Разговор затянулся. Это был по большей части монолог, генерал Барк ограничивался только «да» или «нет». Затем он положил трубку.

Внезапно он будто бы постарел. Словно ища поддержки, он оперся на крышку письменного стола.

– Грянуло, – сказал он наконец. – Все новые жертвы эпидемии, повсюду на улицах падают люди. Ваши лаборатории в Бельвью подтвердили мутацию.

– Это значит…

– Да. С этого момента люди могут заражать друг друга. Для этого больше не нужно ни птиц, ни собак. Совет Безопасности, разумеется, только и ждал этого сообщения, чтобы схватиться за свои бомбы. Они уничтожат очаг эпидемии вместе с парой миллионов людей, случайно оказавшихся там, включая и нас с вами, Сэм.

Он встал и схватился за портупею.

– Мы доберемся до космического корабля «Перикл», дружище. В этом наша единственная надежда, если она у нас вообще есть.

Генерал Барк разгибал пальцы, считая пункты.

Он выпрямил большой палец и сказал:

– Во-первых, для этой военной операции нужна маленькая подвижная группа, которую я должен создать. Я сам буду руководить ею…

– Вы лично не должны участвовать в этом, – сказал Сэм.

– Тогда я буду дерьмом, – возразил Тесак. – Я несу ответственность за эту вылазку, и поэтому участвую в ней, неважно, нахожусь ли в группе или командую ею из своей штаб-квартиры. Кроме того, я достаточно долго сидел за письменным столом, и мне это надоело. Мне снова хочется почувствовать ветер, бьющий в лицо. Во-вторых, нам нужен врач, потому что мы надеемся найти там медицинскую информацию. Этот врач – вы. В-третьих, нам нужен человек, который знаком с космическими кораблями, и особенно с «Периклом», и сможет ответить на вопросы, касающиеся технической стороны дела. Есть только один такой человек.