— Что-то случилось? — почти в голос проговорили пассажиры и уставились на водителя. У Никиты защемило в груди. “Ну вот, начинается!..”

— Приехали.

— Как приехали? — Никита с Валерией, привстав со своих мест, глянули вперед. Там, за огромными ледяными глыбами, которые закрыли собой чуть не всю реку, едва виднелись перила моста.

— А где?.. А как?.. — начала было девушка, но замолчала.

Не говоря ни слова, все трое вылезли из кабины и, цепляясь за скользкие грани ледяных глыб, взобрались на самый верх “баррикады”. У Никиты мурашки пробежали по спине, когда он осмотрелся. Река была страшной. Мутная глинистая вода тащила огромные льдины играючи. Она походила на плоское чудовище, быстро и бесшумно скользящее куда-то вниз. Чудовище, играя могучими мускулами, жаждало смертельной схватки. Оно то и дело выбрасывало на берег очередную многотонную глыбу или, наоборот, стаскивало с берега и швыряло под уцелевшую часть моста. Последний оставшийся бык-опора то и дело вздрагивал от ударов. Вода подобралась к самому низу мостового пролета, отчего остаток моста напоминал длинный плот.

У моста стоял трелевочный трактор. Вокруг него возились люди в черных комбинезонах. Лиц не было видно. Они, судя по их действиям и звукам, чинили трактор.

— Это наши, из шестой бригады, — приглядевшись, узнал Анатолий, — за тормозухой гоняли к соседям.

— А как теперь обратно?! — Никита спросил не из любопытства, а от охватившего вдруг чувства безысходности, приближающейся беды. Будто не мост снесло, а захлопнулась ловушка, в которой, как и ожидалось, оказались они с Леркой.

— А что теперь, не по воздуху же!.. Пойдут в вижайскую зону, доложат, мост восстановят, вернутся, — ответил Анатолий и, внимательно приглядевшись, вяло добавил: — Еле на ногах стоят, а еще машину ремонтируют.

Неожиданно один из ремонтников отделился от толпы и, старательно вышагивая, то и дело опираясь на перила, пошел по мосту в их направлении. Анатолий продолжал курить, равнодушно поглядывая на приближающегося солагерника.

— А я гляжу, Гегель, не Гегель с какой-то шпаной?! Оказывается, Гегель! Снимаю шляпу, Гегель! — дойдя до края оборванного пролета, прокричал изрядно выпивший и сильно перепачканный мазутом зэк.

— Привет, — коротко и совсем не дружелюбно ответил Анатолий.

— А что за голуби с тобой, Гегель?!

Анатолий не ответил.

— Нам на ту сторону надо! — неожиданно прокричал Никита.

— Щас он вас на руках перенесет, — с ухмылкой, не глядя на Никиту, проговорил Анатолий и стрельнул окурком в мутный поток.

— Литр, фраерок, и ты на том берегу. А? Голубь?

— Идет! — тотчас ответил Никита, понимая всю глупость соглашения.

— Гегель, ты свидетель.

— Добро, — глухо ответил Анатолий, пожал плечами и повернулся к Никите, — у тебя есть литр?

У Никиты с Валерией была семьсотграммовая фляжка чистейшего спирта. Его брали на всякий случай, в медицинских целях, в том числе и для разведения красок в мороз.

Неуверенно развернувшись, зэк отправился обратно к трелевочнику, на ходу что-то крича своим собратьям. Те заметно оживились, засуетились, чаще застучали железом.

— Ну, что, поехали обратно, — обреченно проговорил Анатолий и стал спускаться с ледяных круч. Повернули и Никита с Валерией. Но не успели они спуститься, как на той стороне грозно рявкнул трактор и, выпустив из высоченной трубы черное облако, медленно пополз по мосту. Весь трелевочник был облеплен черными телами; на крыше кабины, обхватив высоко выступающий воздушный фильтр, полулежало сразу два. Еще один человек сидел на топливном баке за кабиной, двое стояли на верхней части площадки, а сам водитель даже свесил локоток из дверки, как это делают пижоны на легковых автомобилях. Прокатившись несколько метров, трактор остановился, лязгнули шестеренки переключения скорости, и вдруг он сорвался с места и легко понесся по мосту навстречу своей гибели.

Валерия с Никитой, а тем более Анатолий смотрели на это “цирковое” представление с естественной в таком случае иронией. Все трое ни на мгновение не сомневались, что метров за десять или пять до обрыва машина встанет как вкопанная, с нее слезут черные люди, будут показывать на них пальцами и ржать от души, что так легко одурачили лохов, поверивших в невозможное.

Трелевочник несся на всех парах. Будь мост целым, явление было бы самым заурядным и натуральным, но трети моста не было. Был обрыв высотой метра в полтора-два, а внизу — лавина мутной, кипящей, жаждущей жертв воды, вперемешку с льдинами.

Несущийся по мосту трелевочник с облепившими его людьми не остановился, как от него ожидали, он упал с моста.

Валерия вскрикнула, а Анатолий сдвинул брови и потемнел лицом. На месте падения трактора вода взорвалась, взметнулась гигантским фонтаном, накрыв собой щедрый подарок судьбы. Однако когда она успокоилась, на ее поверхности возникла верхняя часть кабины, к которой, как черные пиявки, прилипли люди. Вертикально торчащая выхлопная труба выстрелила черным облаком, и трактор медленно пополз к берегу.

Это было невероятно! Тем временем трактор выползал из воды. Мутный поток слегка вспенивал воду под самым локтем водителя. Сидящие на моторе и топливном баке “пассажиры”, вытянув ноги вперед, отталкивали от себя наплывающие на них льдины, остальные равнодушно поглядывали на происходящее вокруг. Тем не менее, ревя, как раненый зверь, вгрызаясь в дно металлическими когтями-гусеницами, трактор выползал на мелководье. Из всех его щелей хлестали толстые струи воды. Уткнувшись в ледяное нагромождение, он точно озверел, начал в исступлении крутиться, крушить лед, пока не пробил себе путь и не выскочил по другую сторону баррикады.

— Быстро в машину и чтоб... как мышь!.. — бросив свирепый взгляд на Валерию, скомандовал Анатолий, когда трактор начал выбираться из воды. — А ты ни звука! — повернулся он к Никите.

— О-о, Гегель? — один за другим сползая с трелевочника, пьяно приветствовали Анатолия прибывшие зэки.

— Кого на ту сторону? — едва ворочая языком, проговорил водитель и выпал из кабины.

— Толян, гони литр! — требовал один. — А где эти твои? А? Одного вижу, а второй, — наседал здоровенный Фил, любитель мужчин. — Слышь, Гегель, ты куда его спрятал?! А? Гегель?

— Э, урки, — обратился ко всем сразу Анатолий, — в четвертой бригаде целое ведро нацедили, если успеете, на всех хватит.

— Фуфло гонишь, братан?

— Зуб даю!..

В мгновение нетвердо стоящие на ногах зэки были вновь на трелевочнике.

— Гегель, а ту попку я найду, ей деваться некуда, — огромный Фил, сидящий на топливном баке, хищно лыбился.

Водитель, которому помогли подняться и сесть за рычаги, рявкнул мощным двигателем, и машина, круто взяв с места, едва не сбросив с себя седоков, покатила в глубь леса.

Все это время Никита был как во сне. И только когда трактор нырнул в густоту леса, а из рукава Анатолия выскользнуло лезвие ножа, который он тут же спрятал во внутренний карман, Никита пришел в себя. До него стало доходить, что могло произойти, не будь Анатолия. Никитино сердце первый раз оглушительно бухнуло еще в тот момент, когда трактор прыгнул и завис над водой, теперь же продолжало лупить во всю силу. Оно словно отсчитывало время, оставшееся до настоящей беды, не сомневаясь, что самое страшное еще впереди.

Так по ужасной случайности, насмешке судьбы они с Леркой оказались отрезанными от “большой земли”, от власти, от цивилизации, наконец.

Через минуту Анатолий вовсю гнал свой лесовоз от этого страшного места, гнал назад под крыло ушминской власти.

Когда машина запрыгала на ухабах, напряжение немного спало. Однако самого Анатолия мучили две очень серьезные проблемы: хватит ли топлива, чтобы дотянуть до поселка, и не снесла ли мост Ушминка? Утром он прикинул, что до Вижая солярки вполне хватит. Теперь стрелка уровня топлива печально склонилась вправо, показывая, что еще столько же машина проехать не сможет — стрелка упадет, а вместе с ней заглохнет и двигатель. Он глянул на часы — ко всему, и светлого времени явно не хватит, чтобы добраться до поселка.